— Власть Хаоса растет, — заметил я.
— Энергия беспорядка, — отозвался он.
— Это больше, чем ты рассказывал мне, — сказал я.
— Я только слуга, — ответил Грайлл, — и не допущен в советы всесильных.
Мир продолжал светлеть, и впереди, насколько я мог видеть, волной катила наша черная дорога. Мы мчали высоко над горной местностью. И облака раздуло в стороны, и в быстром темпе росли новые. Мы, очевидно, начали переход сквозь Тень. Чуть погодя горы сгладились и проскользнули расстелившиеся равнины. Солнце очутилось на середине неба. Мы, кажется, по-прежнему шли над черной дорогой. Кончики пальцев Грайлла едва касались ее, пока мы двигались. Его крылья то тяжело взмахивали передо мной, то мерцали, невидимые, как у колибри.
Солнце наливалось вишнево-красным далеко слева. Розовая пустыня раскинулась под нами…
Затем она погасла, и звезды повернулись, как на огромном колесе.
Мы снизились, едва не касаясь верхушек деревьев…
Мы прожгли воздух над деловитой улицей городского центра, с неоном в окнах, с огнями на столбах и на радиаторах средств передвижения. Теплый, спертый, пыльный, газовый запах города окружал нас. Несколько пешеходов взглянули вверх, заметив наш пролет.
Когда мы мелькнули над рекой, перевалив через крыши домов пригорода, горизонт колыхнулся, и мы прошли над первобытным ландшафтом из скал, лавы, непрерывных обвалов и содрогающейся земли, двух действующих вулканов — один поближе, второй далеко, — плюющих дымом в сине-зеленое небо.
— Как я понимаю, это — короткий путь? — сказал я.
— Это самый короткий путь, — отозвался Грайлл.
Мы вошли в долгую ночь, и в тот же миг показалось, что путь привел нас в глубокие воды: яркие морские создания мельтешили и шныряли перед носом и в отдалении. Пока мы сухи и не расплющены: Черный Путь хранил нас.
— Это столь же великий сдвиг структур, как и смерть Оберона, — услужливо сказал Грайлл. — Эффект от него вызвал зыбь на всей Тени.
— Но смерть Оберона совпала с воссозданием Образа, — сказал я. — Дело скорее в этом, чем в смерти монарха одного из противостояний.
— Верно, — отозвался Грайлл, — но сейчас время нарушенного равновесия сил. А все это — последствия. И будет все еще суровее.
Мы нырнули в просвет меж темных масс камней. Световые полосы стелились позади нас. Неровности дна оттенялись бледно-синим. Позже — как быстро, я не знаю — без всякого перехода мы от темного морского дна оказались в пурпурном небе. Единственная звезда пылала далеко впереди. Мы мчались к ней.
— Почему? — спросил я.
— Потому что Образ становится сильнее Логруса, — отозвался он.
— Как такое случилось?
— Принц Кэвин{10} начертил второй Образ в эпоху противостояния между Дворами и Янтарем.
— Да, он рассказывал об этом. Я даже видел этот Образ. Он боялся, что Оберон не сможет восстановить изначальный.
— Но Оберон сделал это, так что теперь есть два.
— Да?
— Образ твоего отца — также творение порядка. Этот прибавок перетягивает древнее равновесие в сторону Янтаря.
— Как же так, ты, Грайлл, осведомлен об этом, когда в Янтаре, кажется, этого не знает никто или не видит пользы в том, чтобы сказать мне?
— Твой брат Принц Мандор{11} и Принцесса Фиона это подозревали и искали подтверждения. Они представили свои находки твоему дяде, Повелителю Сугуи{12}. Тот совершил несколько путешествий в Тень и стал убеждаться, что положение действительно таково. Он готовил свои открытия для представления королю, когда Суэйвилл обрел страдания от последней из своих болезней. Я знаю все, потому что именно Сугуи послал меня за тобой, и он поручил мне рассказать тебе обо всем.
— Я просто предположил, что тебя послала за мной мать.
— Сугуи был уверен, что она послала — вот потому он и хотел добраться до тебя первым. То, что рассказал тебе я по поводу Образа твоего отца, — мысль не всем известная.
— И что мне делать с этим?
— Эту информацию он мне не доверил.
Звезда становилась ярче. Небо было наполнено оранжевыми и розовыми сполохами. На мгновение к ним присоединились полосы зеленого света и струйками закружились вокруг нас.
Мы гнали дальше, и эта катавасия полностью захватила небо — словно медленно вращающийся психоделический зонтик. Ландшафт помутнел. Я почувствовал себя дремлющим, хотя и уверен, что не терял контроля. Время, кажется, играло игры с моим обменом веществ. Я ненормально проголодался, и глаза у меня заболели.
Звезда стала ещё ярче. Крылья Грайлла в мерцании сверкнули радугой. Казалось, что мы двигались гигантскими шагами.
Наш берег пространства стал загибаться вверх к внешнему краю. Процесс развивался по мере нашего приближения, пока не оказалось, что мы движемся внутри. Затем края сомкнулись наверху, и было так, будто мы спешим вниз по ружейному стволу, целясь в сине-белую звезду.
— Что еще впереди, не скажешь?
— Насколько я знаю, уже не так далеко.
Я потер левое запястье, чувствуя, что чему-то там следовало пульсировать. Ах, да. Фракир. И кстати, где Фракир? И я вспомнил, что оставил ее в апартаментах Брэнда{13}. Зачем? Я… мой разум был затуманен, память похожа на сон.
Впервые со времен последних событий я исследовал то воспоминание. Оглянись я раньше, скорей бы осознал, что это значит. Все гасло в туманящем эффекте волшебства. В заклинании я прошел обратно в комнаты Брэнда. У меня не было возможности узнать, было ли что-то особенное во мне или же это что-то я активировал в своем любопытстве. Это что-то могло быть неизвестным, нечто, подстегнутое несчастьем, — возможно, даже непреднамеренный эффект неких растревоженных сил. Но в последнем я сомневался.
Кстати о птичках, в этой ситуации я сомневался во всем. Все было слишком правильным для простой мины-ловушки, оставленной Брэндом. Это было приготовлено для опытного колдуна — для меня. Наверное, только нынешняя удаленность от места, где это случилось, помогла проясниться моей голове. Как только я просмотрел свои действия с момента заклятия, я смог увидеть, что двигался в чем-то вроде дымки. И чем больше я всматривался, тем больше ощущал, что заклинание было скроено специфически, чтобы окутать именно меня. Не понимая его, я не мог считать себя свободным, даже зная о существовании заклятия.
Чем бы оно ни было, оно заставило меня забыть Фракир, не задумавшись дважды об этом, и заставило почувствовать себя… ну-у… странно. Я не мог сказать точно, могло ли оно влиять, влияет ли на мои мысли и чувства — обычная проблема, когда увяз в заклинании. Но я не понимал, кто мог это сделать — разве что сам Брэнд, выстроивший такую непредсказуемость: я обязательно поселюсь в комнатах по соседству с теми, что занимал он, и проживу там многие годы после смерти Брэнда, а затем вдруг получу приглашение войти в заброшенные апартаменты сразу после невероятного гибельного противостояния Логруса и Образа в верхнем зале Янтарного Замка… М-да. Нет, кто-то еще должен стоять за этим. Джарт? Джулия?{14} Но не слишком похоже, что они способны незаметно орудовать в сердце Янтарного Замка. Тогда кто? И могло ли это иметь что-нибудь общее с эпизодом в Зале Зеркал? Я вытянул пустышку. Вернись я туда сейчас, я смог бы зацепиться с помощью своего заклинания, чтобы разнюхать того, кто за это отвечал. Но я не вернулся, и с любым расследованием на том краю мира придется подождать.
