Целитель вдруг усмехнулся — и опустил взгляд, будто в голову ему пришла какая-то неожиданная, но очень заманчивая идея.
— Свобода, говоришь… — он помедлил и посмотрел Ксилю в глаза, осторожно касаясь пальцами маскировочной серьги, подарка Меренэ. — Ну, хорошо, проверим степень моей личной свободы, — и поднялся из-за стола.
Выражение лица у Ксиля стало совершенно несчастным:
— Ты не станешь… Да ты с ума сошел! — в голосе его зазвучала мольба, искренняя и непосредственная. — Я тебе запре… — под взглядом Дэйра он осекся и, насупившись, уткнулся в сложенные на столе руки. — Поступай, как знаешь. Но если ты так понимаешь свободу — я тебя… гм… это нечестно, на самом деле…
Последние слова были совсем неразборчивыми, потому что Ксиль практически бормотал себе под нос. Улыбка Дэриэлла стала капельку сумасшедшей. Он переступил с ноги на ногу, словно сомневаясь — и решительно вышел.
Хлопнула дверь ванной.
— Ксиль, — я осторожно перегнулась через стол, касаясь плеча Максимилиана. — Что он задумал?
Князь мрачно взглянул на меня исподлобья.
— Сейчас увидишь. Но теперь-то никто не сможет сказать, что Дэриэлл повел себя не по-шакарски. Только мы можем вот так поступать кому-то назло, пусть и себе во вред.
— Люди тоже в этом мастера, — успокоила я Ксиля, но сама ощутила приступ легкого беспокойства.
Чувство это ширилось с каждой секундой и вскоре заполнило меня целиком, отзываясь в нервных окончаниях эхом чужой боли. Ксиль стиснул зубы и спрятал лицо в ладонях. Мне померещился слабый стон сквозь зубы.
Стало жутко. Конечно, Дэриэлл ничего такого не совершит, но…
…но когда целитель вошел в кухню, на ходу отряхивая рубашку, то я на мгновение потеряла дар речи.
— Ты все-таки сделал это, — убито прошептал Максимилиан и закрыл глаза, сползая по сиденью. Лицо у него было бледным-бледным — таким же, как у Дэирэлла. Я сглотнула. Стрижка для аллийцев — занятие болезненное, на такой шаг идут разве что диссиденты вроде тетушки Лиссэ, для которых привычка эпатировать дороже собственного хорошего самочувствия. Но на сей раз, кажется, боль была разделена пополам.
— Куда делись твои волосы? — когда у меня получилось наконец справиться с шоком, голос получился какой-то писклявый.
— Не волнуйся, я не насорил, — тускло улыбаясь, успокоил меня Дэриэлл и пригладил непривычно короткие, едва прикрывающие шею волосы. Только челка осталась длинной — до середины щеки. Наверное, не смог довести дело до конца. — Я сложил все в пакет для мусора. Вечером сходим в лес и сожжем.
И еще раз, словно не веря себе, провел рукой от шеи к затылку, взъерошивая шелковые пряди.
Стало очень-очень тихо.
Я ощутила жгучую потребность сказать что-то. Нет, не так — сказать нечто.
— Один, значит, нагло решил выцвести, — мрачно произнесла я. Ксиль обиженно завозился. — Другой — вообще обрезал все к демонам. Из чувства протеста. А мне что делать, дорогие друзья? Побриться налысо? И татуировку на затылке выбить?
— Не смей! — грянуло с двух сторон.
Я улыбнулась. Иногда Дэриэлл и Ксиль бывали исключительно единодушны.
А волосы… Волосы можно и отрастить. Если, конечно, Дэриэлл захочет.
Разумеется, бриться я не стала, но кое-что сделала. Перед самым отъездом выгребла из тайничка деньги, полученные от продажи через мамину лабораторию простеньких амулетов и эликсиров, и заскочила в ювелирный магазин. Затем, немного понервничав для приличия, позвонила Феникс и изложила свою просьбу.
Подруга удивилась, но пообещала помочь, благо опыт в таких делах у нее уже имелся.
К счастью, все прошло не так страшно, как я себе воображала. Если и было больно, то самую капельку. Зато выражение лица Дэриэлла компенсировало все мои страдания:
— Найта, — взгляд его стал несчастным. — Ты взяла пример с Лиссэ? Нет, я все понимаю, девушки любят носить украшения… но почему в одном ухе — всего одна сережка, а в другом — целых три?
— А мода такая, — я осторожно провела кончиками пальцев по тонким золотым колечкам в мочке уха. Прикосновение отозвалось слабой болью. — И, между прочим, «модно» — объяснение гораздо менее дурацкое, чем «а сделаю-ка я назло».
— Сомневаюсь, — скептически покачал головой Дэриэлл, внимательно разглядывая мою обновку. Думаю, первая реакция была у него исключительно от неожиданности — он не ожидал такого поступка от домашней, милой девочки. А вот сами изменения в моей внешности целителю, похоже, пришлись по вкусу. — Модно — это «сделаю, как у всех». Не сильно отличается от «назло».
Пока он говорил, Максимилиан молча подошел совсем близко, рассматривая сережки почти вплотную. Я наблюдала за ним с некоторым опасением — от князя можно было ожидать чего угодно.
— Ну, я давно хотела что-нибудь в себе изменить… Ай!
Максимилиан неожиданно наклонился и мягко обхватил мочку губами, одновременно удерживая меня за плечи, чтобы я сдуру не дернулась и сама себя не покалечила. У меня вырвался невразумительный писк.
— Ксиль, — только и сумела жалобно пробормотать я, зажмуриваясь. Было страшно, стыдно и приятно одновременно. Казалось, что еще секунда — и ласковый, влажный жар чужого языка сменит боль от острых, как иглы, клыков. — Может, хватит хулиганить?
«Я не хулиганю, — мысленно отозвался довольный Максимилиан, едва ли не урча по-кошачьи. — Это дезинфекция и заживление. Раз уж наш целитель не собирается пользоваться своим даром…»
— Не дергайся, Нэй, — насмешливо прозвучало над другим плечом, и мочку левого уха окутало знакомым ощущением целительной магии. — Ксиль абсолютно прав, если уж ты сама не позаботилась о заживлении таких пустяковых ран, придется нам взять все в свои… руки, — я почти наяву увидела улыбку Дэриэлла.
Внезапно у дверей гневно кашлянули. Я испуганно распахнула глаза — и увидела Элен, только что вошедшую в квартиру. Мама, неестественно выпрямившаяся, в строгом черном пальто с высоким воротником и в сапогах до колена, стояла на пороге, скрестив руки на груди. Взгляд ее был недобрым.
— Это совсем не то, что ты думаешь, мама… — пролепетала я. Похоже, жар, который бушевал у меня изнутри всю последнюю минуту, перекинулся на щеки. — Это просто…
Элен сощурилась. Я умолкла.
Максимилиан неторопливо отстранился, и его рука соскользнула с моего плеча на талию. Весьма откровенный и собственнический жест… А Дэйр вместо того, чтобы осадить князя, растрепал мои волосы раскрытой ладонью и улыбнулся Элен:
— Не беспокойтесь, эстиль. Ваша дочь в надежных руках.
— Надеюсь, вы помните, Дэриэлл, что она еще несовершеннолетняя, — вздохнула мама, уже не сердито, а грустно. Мне стало совестно. — Хотя после этой внезапной стрижки я сомневаюсь. Чего от вас теперь ожидать? Каких новых безумств?
