Эли яростно щелкнул клювом. Юноша нашел повинных в своем несчастье.
***
Столица Эли ошеломила. Он увидел ее неожиданно, когда за спиной осталась очередная гора. Гила показалась видением из сказки. Острые пики башен, связанных между собою легкими висячими мостами, крытыми галереями, которые будто парили в воздухе сами по себе. Здания были в несколько раз выше тех, что в деревне у Эли, и их пропитывала магия. Он видел плотную сетку заклинаний и кольца защитных узоров из рун, в несколько слоев опоясывающие башни.
Наверху огромными осиными гнездами мостились дома, "пористые" из-за множества окон, поблескивающие прозрачным стеклом. И если на окраинах здания отдаленно походили на те, что строили в деревне Эли, то к центру города башни становились все выше и тоньше, напоминая перевернутые цветки черных лилий. Казалось, они проросли из самих гор: Эли не нашел даже намека на отдельные камни.
Несколько таких зданий стали опорой для плоского "острова". Он был еще не достроен: в одном месте торчали огромные балки, на которые маги "наращивали" гранитный настил.
А у подножий башен, под мостами и галереями зеленела трава, паслись стада мохнатых круторогих яков и коз. Их сторожили крупные псы, черные с рыжими подпалинами, такие же лохматые, как яки. За высокими оградами под хрупкими, на первый взгляд, стеклянными куполами зрели южные фрукты. Немного ближе к скалам перекатывала камни строптивая горная река. Ее вода блестела серебряной лентой под солнечными лучами. Как бешеный жеребец неслась она в земли боулу через каньон Ансуре, срывалась с отвесных утесов водопадами, плевалась пеной на "бараньих" лбах порогов. Река, как верная служительница Юссы, охраняла сирин от людей.
Кроме реки, столицу защищали крутые склоны неприступных гор и крепкие стены. Каждый шаг по долине мог стать последним для нежеланных гостей: их подстерегали невидимые взгляду ловушки, рассчитанные на людей. Но лучше самых отважных псов дороги и тропы охраняли тонкие магические нити "сторожков". Эли тоже умел ставить такие. Они срабатывали на всех разумных, кроме сирин, а еще — на нежить. Юноша не помнил, чтобы она забредала в Юндвари, но старики говорили, было время, когда не-мертвые лезли в страну с упорством одержимых.
Эли сделал еще один круг над городом, примеряясь, куда сесть. Увидел на одной из крыш плоскую площадку с рисунком жареной курицы и уверенно приземлился.
Сняв комнату, первым делом поговорил с трактирщиком. Узнал, что обряд проводят в храме, что присутствует при этом только жрица, охрана и знать, что новая служительница покажется горожанам только через пять дней после церемонии.
Такой расклад юношу не устроил. Он не мог оставить Иску одну на столько дней. Эли вообще не мог ее оставить на время обряда: от одной мысли об этом у парня холодело в груди. Он чувствовал… Нет! Был уверен — Иске грозит беда. С того самого дня, как девушка узнала о своем предназначении, Эли мучили по ночам кошмары. В них Иску уносило к Небесным вратам, куда открыта дорога лишь мертвым. И никакие рассуждения о том, что не было еще случая, чтобы избранная умерла, не помогали. Наступала ночь, и Иску снова тащило невидимым потоком к черной дыре, мерцающей незнакомыми звездами.
Поэтому Эли не стал даже дожидаться обеда. Расспросив, как выглядит храм Юссы, торопливо буркнул трактирщику "спасибо" и удрал. Нужную башню отыскал сразу: узнал по синему цвету — символу небесного царства и вечности. По открытой галерее для паломников с множеством столбов, с колышущимися на ветру разноцветными лентами и перьями — подношениями богине.
Внутрь юноша залетать не стал, побоялся пропустить появление Иски. Зато хорошо изучил здание снаружи. Насколько позволили: стоило подлететь слишком близко к верхним этажам, как с торчащих иглами выступов слетела стража. Праздное любопытство у служителей богини оказалось не в чести. Эли не стал их дразнить своей настойчивостью, а, поймав восходящий поток, взлетел повыше и принялся кружить. Юноша приготовился к долгому ожиданию. Правильнее было бы спуститься на землю, поесть, но он боялся проглядеть появление подруги. Да и кусок в горло не лез.
Но толку-то от дозора… Когда прилетела Иска, в небе началась полная неразбериха. Воздух потемнел от множества крыльев: горожане жаждали увидеть новую жрицу, чтобы вечером было что обсудить. И тогда юноша решился…. Раз нельзя подобраться днем, значит, надо прокрасться ночью! Что бы ни случилось, Эли доберется до Иски. Если потребуется, поступит в охранники храма. Или даже — в жрецы!
На этой мысли парень вздохнул. Он не выделялся особыми способностями в магии. Отца с матерью это устраивало: мастеровитый старший сын был хорошим помощником. Вот только их планам не суждено было сбыться, как и мечтам самого Эли. Но это ничего… Он разберется. Как бы ни повернула судьба, а от своих слов Эли не откажется — он останется рядом с Иской, чего бы это ни стоило!
Весь вечер юноша провел в общем зале постоялого двора, слушая чужие разговоры. Говорили в тот день в основном о новой жрице и предстоящем ритуале. А еще — о грядущей войне с людьми. Мол, приходит время, когда сирин вернут себе потерянное и отомстят: почти в каждом доме был свой траурный угол, украшенный скорбным свитком с именами сгинувших по вине людей. Чаще всего это были подростки, у которых желание увидеть мир побеждало страх погибнуть, жители приграничья и те, кто сделал своим ремеслом игру со смертью.
Кружки пустели, голоса становились громче — сирин потрясали кулаками, вопрошая собутыльников и богов — сколько? Сколько еще крылатому народу терять своих детей? Злоба и гнев пропитывали воздух вместе с винными парами.
Эли сплетни о войне не волновали. Это казалось слишком далеким и неясным. Не касающимся его самого. О жрице же говорили много, но как-то впустую. Лишь один раз кто-то обронил, что обряд проводят ночью после того, как две сестры выкатят золотой и серебряный диски над горными пиками.
Немного подумав, Эли отправился в свою комнату. Напряжение последних четырех дней принесло свои плоды: юношу буквально шатало от усталости. Ему требовалось хоть немного поспать.
Неизвестно, чем закончится вылазка. Возможно, все-таки придется бежать.
Эли выглянул из окна: солнце уже село за горы, но еще было достаточно светло. Значит, трех мер на сон хватит с избытком.
Юноша быстро защелкал пальцами, вытянул воду из кувшина для умывания, прикрепил ее перевернутым конусом к потолку, дождался, когда первая капля послушно нырнет обратно в кувшин, и, не раздеваясь, лег поверх одеяла: когда от конуса ничего не останется, Эли проснется.
