— Ты что–нибудь из напитков брала? — отложив книгу в сторону, Мао обратился ко мне, и я кивнула.
— Взяла вино, то, которое, мне сказали, ты чаще пьешь, пару бутылок. Ещё воду несколько графинов, морс из снежных ягод и горячего отвара.
— Доставай вино, — немного подумав, выбрал Мао и жестом фокусника поставил на стол два красивых высоких бокала с золотистой окантовкой. — Чёрное. Надеюсь, ты взяла до пятисотого года.
— Да, — я тоже продемонстрировала «класс» и легким движением руки выудила прозрачную бутылку, наполненную антрацитовой, более густой, нежели той, которой мы привыкли видеть вино, жидкостью. И на этикетке сбоку можно было разглядеть дату. — Четыреста тридцать пятый. Мне сказали, что ты именно его всего берешь.
— Отличный был год для этого сорта ягод.
Протянув руку, демонион взял у меня бутылку и, магией вытащив пробку, разлил по бокалам тягучее тёмное вино. Подняв их, протянул один мне, а сам, откинувшись в кресло, закинул ногу на ногу и, крутя в руках хрустальный фиал, смотря мне прямо в глаза, Маору вдруг произнес предельно серьезным тоном:
— Расскажи–ка мне, Лиэна, про своего мужа поподробнее…
Да если бы мне сейчас метеорит прямо на голову рухнул, я бы и то меньше удивилась, честное слово!
Глава 17
— Про кого? — ошалело переспросила я.
— Про своего мужа, — всё так же пристально разглядывая меня, абсолютно серьезным тоном повторил Маору.
— Так я ведь развелась… И что я могу тебе рассказать про Никиту? — в горле от волнения пересохло, и я отпила треть вина из бокала залпом. Внутренности обожгло огнем, захотелось открыть рот и полыхнуть пламенем. Они что, вино и из острого перца делают, изверги рогатые?!
— На Армадане нет такого понятия, как «развод». Так и кто он? Чем занимается? Он воин? — вопросы буквально сыпались из мужчины, я же, отставив бокал, дрожащей рукой достала со склада графин с водой и прямо оттуда начала жадно пить. — Забыл предупредить, что это вино нужно пить медленно, смакуя, — Мао перегнулся через стол и прикоснулся пальцами к коже в области моего сильно саднящего внутри горла, и мне сразу стало лучше. Боль ушла, и я смогла, поставив кувшин, наконец–то нормально вздохнуть.
— Что ж тут смаковать–то? Самогон с перцем и то, наверное, мягким и вкусным покажется по сравнению с этим «вином».
— Возьми себе тогда желтого, из лепестков агайры. Оно более сладкое, привычное для тебя.
— Я, пожалуй, на сегодня закончу с экспериментами, — я пододвинула бокал с остатками черной жидкости к Мао и, забравшись с ногами в кресло, обняла кувшин с водой двумя руками.
— Дело твоё, — он пожал плечами. — Так что насчет моих вопросов?
— Да говорю же — Никита уже не мой муж. Развелись мы, официально. А по поводу того, кто он — нет, никакой он не воин. Обычный офисный работник.
Интересно, а с чего вдруг Мао решил моего бывшего мужа обсудить? Как–то подозрительно это всё.
— Что значит офисный работник? — а мужчина всё не унимался, и я, смерив его в ответ таким же внимательным взглядом, ответила:
— В офисе бумажной работой в основном занимается. Иногда по делам фирмы ездит.
— Понятно, значит в кабинете сидит, бюрократ. Плохо, — он, отвернувшись, отпил глоток из бокала и задумчиво постучал по столу указательным пальцем.
— Почему плохо, и почему мы о нем заговорили?
— Странно, что ты в свое время такого выбрала, — вместо ответа произнес Маору и поднялся. — С такой энергией как у тебя, я думал, что твой муж будет из тех, кто в состоянии сдержать подобные порывы. Но теперь мне понятно, почему ты решила с ним расстаться.
И, договорив, он подошел к выходу из шатра, откинул занавесь и посмотрел на небо, уже практически полностью почерневшее.
— Ты мне не расскажешь, почему мы сейчас о моем бывшем муже говорим? Какая разница кем он был и какой он? И то, что у вас на Армадане нет разводов — так я и замуж не там, а тут выходила. А здесь, на Земле, у нас разводы, вообще, штука обыденная.
— И вот этого я никак понять не могу, — Мао продолжал говорить для меня странные вещи, причем совсем не отвечая на мои вопросы. — Либо ты готов связать свою жизнь с кем–то, и вы проводите обряд, либо — нет. Ладно ты, молодая, поддалась импульсу. Но неужели и твой муж так же глуп?
— Почему глуп? Я… — тут я замялась. — Нет, я, конечно, глупая, с этим не поспоришь. Но мы были молоды, и нам казалось тогда, что мы любим друг друга…
— Были молоды? — демонион посмотрел на меня через плечо и расхохотался. — Посмотри на себя, Лиэна. То есть сейчас ты считаешь себя уже не молодой и не глупой? Сколько тебе было лет, когда ты замуж вышла, и сколько сейчас?
— Было — двадцать один. А сейчас — двадцать четыре.
Видели бы вы его лицо в тот момент! У меня сложилось впечатление, что его внезапно сердечный приступ прихватил, а за ним следом и нервный тик. Последнее, что я приметила, перед тем как мужчина, залпом выпив бокал, вышел наружу, был опять его дергающийся глаз.
Эдак я точно Мао до приступа доведу! Вон, как весь дергается. Правда, мне совсем не понятно, что я такого сказала–то? Будто он не знает сколько мне лет, и это стало для него шоком. А может, и не знал — я вроде и не говорила. Да и что такого, что мне двадцать с небольшим? Возможно, это как–то связано с тем, что ему больше тысячи? Для него я совсем младенец с такой–то разницей в возрасте. А он меня ещё и поцеловал! Вот, наверное, в чем дело и причина такой его нервной реакции! Скорее всего, да — я ещё слишком молодая. Ну всё, Лена, допрыгались. Раньше хотя бы шанс был, пусть и мизерный, попытаться покорить его «темное» сердце, а теперь он будет на тебя смотреть только как на маленькую и глупую девчонку. Может, лет через сто, если он не женится на какой–то из своих пассий, я бы и попробовала хвостом покрутить. Главное не усами.
Тяжело вздохнув, почесала за правым пушистым ухом, поставила кувшин с водой, что до сих пор крепко сжимала в руках, и, поднявшись, поплелась вслед за Мао.
— Когда мы отправимся дальше? — как можно более нейтральным голосом обратилась я к мужчине, который сидел на камне, сложа руки на груди, и смотрел на черное бархатное небо, усыпанное звездами.
– Через пару часов. Можешь пока отдохнуть, — голос мужчины тоже прозвучал спокойно. Посмотрев на его лицо, заметила, что оно тоже выглядит для него привычным — брови немного сведены, уголки губ приподняты, будто он вот–вот то ли усмехнется, то ли чем–то недоволен. Глаза — холодные.
— Да я‑то и не устала. С чего мне уставать? Это ты создаешь заклинания и тратишь энергию на перемещения, а я так… — я присела на соседний камень и, подтянув к себе коленки, уткнулась в них лицом, и наконец–то сказала то, что давно хотела и собиралась: — Спасибо тебе, Мао, что согласился помочь моей маме и выполнишь мою просьбу. Я знаю, что тебе не нравится этот мир, и ты тратишь своё личное время… А ещё спасибо за то, что помогаешь детям: приютил их, одеваешь, кормишь. Я только не знаю, как и отблагодарить за всё это… Ещё и меня ведь ты тоже…
