Дилинэ коротко вскрикнула, черты ее лица будто рябью подернулись. Жрица снова начала менять форму.
— Перестань, — произнес Ремизов, обращаясь не то к Юрке, не то к Дилинэ. — Нам придется ехать на этом, — он кивнул на коня. — И я, как творец твоего неба, отказа не потерплю.
Юрка впервые услышал такую жесткую речь от Дмитрия. От неожиданности он даже от жрицы подальше отошел. Молодой ученый всегда был слишком мягок, неуверен в себе, мямлил себе под нос что-то. Теперь же Ремизов предстал перед Юркой в совсем ином свете. И голос у него вдруг оказался резкий и звонкий.
Дилинэ молчала, затем опустила взгляд к полу и кивнула. Девушка всем своим видом демонстрировала, что виновата. Правда, ни Ремизов, ни Юрка так и не поняли, в чем именно.
За окном почти стемнело. Юрка взгромоздился на зверюгу первым и тут же за руку затащил на спину животного Дилинэ. Последним влез Дмитрий.
Торчки забрались в магазин через служебный вход. Его не то взломали, не то попросту забыли запереть, когда покидали магазин.
— Ну, — произнес Юрка, — куда едем.
— Разве ты не видишь? — произнесла Дилинэ.
Гонный пик проступал из густого тумана, подсвеченный чересчур яркими звездами. Несмотря на стелющуюся по земле дымку, небо было на удивление чистым, и звезды так ярко сияли. Совсем чужое небо. В городе такого не бывает.
***
Альбер Германович никак не среагировал на сигнал тревоги. Плевать он хотел на эвакуацию. Профессор в нее попросту не поверил. Он и в пандемию не слишком верил. Потому что сам не болел.
Каминский вышел из лаборатории, спускаясь по лестнице, едва не споткнулся об скелеты.
— Вот, черти! — произнес он вслух, пнув кости.
Профессор спустился по лестнице, вышел из клиники и начал растерянно оглядываться. Город утопал в густом тумане, настолько густом, что едва можно было разглядеть то, что находится на расстоянии вытянутой руки. Каминский с трудом сориентировался, в какой стороне парковка, потому что едва он отошел от клиники, как та исчезла в белесой дымке.
Из пелены тумана вдруг выскочила фигура, едва не сбив профессора с ног. Он с большим трудом устоял на ногах. Теперь Каминский сумел разглядеть наскочившего на него оборванца, грязного, в изодранной куртке, с рыжей паклей спутанных волос на голове.
— Максим? — неуверенно произнес Альберт Германович. — Что с вами стряслось?
— А вас почему не э?.. — рыжий оборвал себя на полуслове.
— Деньги на залог принесли? — спросил Каминский. — Вы обещали рассказать о новой схеме реализации товара.
— Да, все тут, — Макс хлопнул по груди. Во внутреннем кармане он, в самом деле, припрятал заветный пакетик.
— Замечательно. Теперь рассказывай, что за схему ты придумал. И учти, передача из рук в руки меня не интересует.
— Не, никакой передачи. Я все через закладки продал. Просто вместо интернета использовал народное творчество — граффити. И деньги через закладку, потом адрес, потом только сам товар. Дольше все это, конечно, но зато надежно.
— Отлично. Из города еще можно выехать?
— Я не знаю. Меня не выпустили. Но там какая-то заваруха началась, я думаю, можно еще попытаться, только… — Макс взял паузу, глубоко вдохнул, — мне кажется, мы все еще в игре. Все как будто не по-настоящему. Или я с ума схожу. Или… не знаю даже. Я хотел еще раз в эту вашу ванну нырныть. Не знаю, поможет мне это или нет, но мне кажется…
— Ну, хорошо, — вздохнул профессор. — Пройдемте.
Здание клиники проступило из тумана так же внезапно, как и погрузилось в него. Ступеньки приходилось отыскивать на ощупь. Макс тяжело дышал, ему казалось, будто туман ядовит, он пролезает в носоглотку, легкие и холодит внутренности медленно подкрадывающимся страхом. Но пока парень еще не понял, чего именно боится.
Кости так и валялись на лестнице. Каминский перешагивал их, будто это всего лишь мусор, а не человеческие останки. И сам Макс подумал, может, и скелеты вовсе не были настоящими. Пластик, бутафория, анатомическая модель, но только не труп.
Профессор открыл ключом дверь, ведущую на чердак, вошел внутрь, а Макс отчего-то замялся на пороге.
— Ну же, смелее, — обернулся к нему Каминский.
Рыжий вошел и ощутил неладное. Вместо того чтобы включить тумблеры на ванне, Альберт Германович зачем-то открыл холодильник и вытащил какую-то ампулу, затем надел перчатки и наполнил шприц прозрачной жидкостью.
— А это еще зачем?
— Успокоительное. Нельзя погружаться в депривационную ванну в нестабильном психическом состоянии. Садитесь сюда, — профессор указал на стул, — и давайте руку.
Макс подчинился, ощущая, как сердце едва не выпрыгивает из груди. Да, психологически он был не в лучшей форме и решил, что Альберт Германович прав, ему лучше успокоиться.
— Давайте я сразу возьму у вас залог. Деньги ведь у вас при себе, — произнес Каминский, затягивая жгут на руке Макса. — Кулачком работайте.
— Ага, — парень потянулся ко внутреннему карману, вытащил сверток и положил на стол. Каминский ввел иглу в вену, когда Макс заметил на столе пустую ампулу.
— Хорошие у вас вены, — усмехнулся профессор. — Знаете, как говорится, мечта наркомана.
«Phenobarbital sodium» — прочел рыжий надпись на ампуле.
— Фенобарбитал? — Макс подскочил на стуле, но Каминский крепко держал его за руку, нажимая на поршень шприца. — Зачем фенобарбитал?!
— Вот, черт, — вырвалось у профессора, — какой же я рассеянный, — Макс вырвался, не дав до конца ввести себя препарат, а Каминский смахнул ампулу со стола и сунул руку в ящик.
— Зачем фенобарбитал? — повторил Макс.
— Все в порядке, полезайте в ванну. Так погружение пройдет быстрее.
— Я знаю, что такое фенобарбитал!
— Конечно-конечно, — улыбнулся профессор и достал из ящика пистолет. — В ванну полезайте. И поживее. А то сейчас головка закружится.
Макс, и впрямь, ощутил головокружение, хотя так быстро препарат не мог подействовать. Не отводя взгляда от дула пистолета, парень подошел к ванне, подергал крышку, но та не поддалась.
— Побыстрее, пожалуйста, — повторил просьбу Каминский.
— Не открывается, — произнес рыжий.
— Ох, — вздохнул профессор, — там кнопочка сверху. Синенькая такая.
— Не открывается.
Каминский подошел с другой стороны ванны, наклонился над крышкой, выставив руку с пистолетом вперед, а второй пытаясь нашарить рычажок. Но Макс нажал кнопку первым и резко дернул крышку вверх.
Профессор выстрелил, но попал в крышку, ударившую его в челюсть. Рыжий успел пригнуться, прикрыть голову руками. Воспользовавшись заминкой, он бросился на Каминского. Тот снова выстрелил, но угодил в потолок.
Рыжий перехватил руку с пистолетом, выкрутил старику запястье. Тот выронил пистолет, но Макс почувствовал, как мало у него осталось сил.
Вы отравлены
Срочно примите противоядие
Противоядие не найдено
Парень дотянулся до железного стула, схватил его за спинку и с размаху обрушил на голову профессора. Каминский не удержался на ногах, привалился спиной к стеллажу, и Макс нанес еще один удар. Послышался хруст, нос профессора превратился в кашицу, а сам он застонал, захрипел и свалился на пол. Рыжий вогнал ножку стула в обезображенное лицо Каминского.
Брызнула темная кровь, Альберт Германович захрипел, задергались его конечности. Максу показалось, что он весь в крови, от запаха ржавчины желудок подпрыгнул, но усилием воли парень подавил тошноту. Дрожащими руками он подобрал пистолет, перевернул ящик, отыскал еще патронов и, схватив со стола пакет с деньгами, постарался как можно быстрее покинуть клинику.
Оказавшись на улице, Макс сделал несколько шагов в туман. Он почти ничего не видел, ему лишь казалось, что его окружила не влажная дымка, а высокие человеческие фигуры. Головокружение усиливалось с каждым шагом. Ног парень не ощущал, будто ступал в вату, но вскоре оступился и потерял сознание.
Глава 9
Материал, похожий на ощупь на поролон, окружал со всех сторон. И сверху, и снизу, и никакого выхода. София попыталась расковырять мягкую поверхность, но ничего не получалось. Девушка стучала в стены, пыталась вытянуться во весь рост, и от этого ей начало казаться, будто стены стали ее сжимать. Ей хотелось закричать, но от страха голос куда-то пропал. Соня лишь извивалась и шипела, как змея.
