Чайханой оказался огороженный глинобитным забором постоялый двор в полулиге от города. Сонный сторож, видимо хорошо знавший Халима, безропотно открыл им ворота. Халим, оставив у него на попечении свою лошадь, привязал двух других у края коновязи и сыпнул им овса. Затем провел принцев к широкому навесу, под которым тянулся вдоль забора высокий, дощатый настил, устеленный кошмами. На нем вповалку спали какие-то люди. Пройдя в самый угол, Халим указал принцам на свободный, отгороженный дощатой перегородкой закуток.
— Это мое место. Отдыхайте! Если кто спросит, скажете что купили у меня лошадей, и я разрешил тут спать. — Разворачивая сложенные в изголовье одеяла, объяснял он. — Я пойду, попрошу хозяина замолвить за вас слово перед караванщиком.
— Ложись, поспи, я покараулю, — шепнул Зак, устраиваясь на одеяле с краю настила.
Танио, не остывший еще от обидных слов мага, сказанных в тоннеле, молча полез вглубь.
— И переставай дуться, я специально тебя злил, чтобы ты забыл про свой страх, — устало вздохнул маг, — это всегда помогает.
Что?! Специально?!
Хм. А действительно, смятение, охватившее его в тоннеле, исчезло именно после начала ссоры с магом. Так что получается, Зак таким бессердечным способом пришел на выручку?! Может ему теперь еще и спасибо сказать?!
— Неплохо бы. — Со своей обычной насмешкой хмыкнул Зак.
— Не дождешься! — отпарировал Танио, сначала обидит, а потом еще и мысли подслушивает!
Да, кстати! А насчет… способностей… это тоже была шутка?
— Нет! — пришла четкая мысль Зака. — Но вслух об этом не говори. Лучше, вспомни, когда ты жег по осени мусор в поместье, дым от костра никогда не шел в твою сторону? Независимо от ветра?!
А ведь действительно! Рика еще всегда шутила, что дым почему-то любит именно ее, а Танио ей объяснял, что просто нужно правильно найти место, где встать!
— Вот видишь! — хмыкнул Зак.
— Это еще ни о чем не говорит! — буркнул принц, но зерно сомнения уже начало прорастать.
И начали вспоминаться странности, на которые он никогда не обращал внимания. Считая ничего не значащими случайностями. Например, в последнее время дождь никогда не лил ему в лицо, потому что Танио этого очень не любил. Или, когда он варил зелья, пар над котлом отклонялся в сторону, как под порывом ветра, если принц мешал варево.
Ну ладно, возможно насчет воздуха старик и прав. Хотя… все равно не помешает, как следует проверить. Потом. Когда вернется с задания. А насчет лечения… и особенно очарования… очень не хочется думать… что Рика… любит его только из-за какой-то магии!
— Дурак! — зло рявкнул вслух Зак, и уже мысленно добавил — И придумает же такое! Да если бы она тебя по настоящему не полюбила, и мать это чувство не услышала… Стал бы я вместо тебя с этой недотепой Анюсей нянчиться?! Хотя и жалел тебя от души! Но своя шкура, знаешь ли, дороже!
Вот когда раскрываются семейные тайны! А он-то, дурак, думал, что Зак ради справедливости… и конечно дружбы… Да и чего еще было ожидать после трех дней знакомства! А он то, глупец, был так благодарен Заку за подаренное освобождение от задания! И готов был ради него на… ну не на все, но на многое! Очень многое!
— Тан, — виновато шепнул маг, — давай поговорим об этом потом! Все не так просто! И, кроме всего, с тех пор прошло два лета! Я узнал тебя намного лучше, и могу честно сказать, если бы можно было вернуться… в тот день… поступил бы точно так же. Ради твоей дружбы, а не ради Рики. А теперь поспи, нужно отдохнуть!
Теплой волной прошло по груди сложное чувство, смешанное из угасающей обиды, покоя, неясной вины… и потянуло в уютную темноту колдовской дремы. Опять усыпил… гад… — мелькнуло на задворках сознания и принц тихо провалился в сон.
Ругался бы я на твоем месте! — укоризненно хмыкнул маг и вновь уставился в сонную темноту двора.
Зрение постепенно привыкло к полутьме двора, освещаемого лишь мириадами звезд, и Зак мог видеть отмахивающиеся от комаров хвосты лошадей, жующих овес у коновязи, сторожа, приткнувшегося на кучке соломы неподалеку от ворот, сонного путника, бредущего по нужде за конюшню.
Безмятежная темнота теплой южной ночи нагоняла сон, и Зак чтобы не заснуть, наложил на подложенное под спину одеяло заклинание превращения. Срабатывать оно должно было, когда его касалась поникшая от сна голова мага. Заклинанье от прикосновенья головы превращало мягкий тюк в колючего ёжика.
И все же сон неумолимо затягивал мага в свои тенета. Уколовшись пару раз о вставшие торчком иглы магического ежа, Зак решился на крайнее средство. Покопавшись в суме, достал крошечный фиал и капнул на ладонь пару душистых капель. Слизнул тонизирующее снадобье и тяжко вздохнул, к полудню неестественная бодрость спадет и наступит очень неприятная расплата.
Снадобье подействовало почти сразу, спать расхотелось совершенно, в жилах забурлила неукротимая энергия. Захотелось немедленно вскочить и заняться чем-нибудь полезным. Например, наколоть чайханщику дров для утреннего взвара, или почистить конюшню. Зак развеселился, представив изумление чайханщика при виде добровольного помощника, махающего среди ночи колуном или лопатой. Зажав рот, чтоб не расхохотаться на весь двор, непроизвольно опустился на одеяло и едва не взвыл от боли, уколовшись об недремлющего ежа. Приступ веселья закончился, и Зак приготовился было снять с одеяла заклинание, но в этот момент прямо над головой раздался шорох.
Маг насторожено застыл, прислушиваясь. Чьи-то осторожные ноги, то замирая, то вновь пускаясь в путь, путешествовали по крыше. Дошли до угла, шаркнули по краю навеса.
Повернув голову, Зак увидел болтающиеся в воздухе ноги. Не нащупав опоры, они судорожно качнулись и рухнули наземь. Вместе со своим хозяином. Впрочем, приземлился ночной путешественник довольно ловко, и почти бесшумно. Затем шагнул ближе, вглядываясь под навес.
Зак прижался щекой к одеялу, закрыл глаза и ровно засопел. Острые иглы обрадованно вонзились в щеку. Стиснув зубы, чтоб не застонать, маг продолжал изображать из себя спящего.
Незнакомец успокоенно отвернулся и тихо чмокнул губами. Зак, пользуясь моментом, отменил заклинанье, и почти блаженно ощутил под щекой засаленный сатин одеяла.
Кто-то легкий ловко спрыгнул с крыши прямо в руки лазутчика. Несколько мгновений они стояли недвижно, потом осторожно двинулись вдоль навеса, и вскоре, найдя свободное местечко, нырнули на настил.
Зак улегся поудобнее и, шепнув заклинанье, поднес руку к щеке, чувствуя, как саднящая боль начинает послушно исчезать. Другой рукой он крепко держал выданный Гистоном амулет, мгновенно нагревшийся, едва спрыгнул с крыши второй лазутчик.
