— За Маркуса? — ужаснулась Стелла. — Но он мой друг! Мне даже от одной мысли противно… Нет, я никогда не выйду замуж!
— Это ты сейчас так говоришь, — улыбнулся Наваэль, — пока молодая и, прости уж, глупая. Да-да, глупая. Повзрослеешь и поймёшь, что все совсем не так, как ты сейчас говоришь. Между прочим, раньше девушки радовались, что выходят замуж, ведь у принцесс было два пути: стать чьей-то женой или всю жизнь провести в четырех стенах.
— Мне это не грозит. А если бы и грозило, я предпочла бы добровольное заключение.
— Интересно, почему ты так отрицательно относишься к замужеству?
— Собственный опыт. — Она заметила, как при слове «опыт» дядя улыбнулся. — В мире не найдётся ни одного мужчины, достойного стать моим мужем. Они умеют делать комплименты, но не способны пожертвовать для меня хотя бы частичкой своего благополучия.
— Высокая же у тебя самооценка! Всем-то тебе мужчины не угодили! А ты давала кому-то возможность попробовать чем-то пожертвовать?
— Ничего я им давать не обязана, они сами должны…
— Они должны — а ты нет? Ах, Стелла, ума не приложу, что твориться в твоей голове? Сдается мне, что все эти рассуждения — всего лишь юношеский максимализм. Ты до сих осталась капризной эгоистичной девочкой и понятия не имеешь о сути вещей. Надеюсь, придёт время, и ты с радостью откажешься от своих минутных убеждений. Ты ещё молода и даже не понимаешь, о чём говоришь. Хотя, тебе уже семнадцать…
— Почти восемнадцать, — прошептала Стелла, чувствуя, что дядя прав, а она просто дура.
— То есть почти совершеннолетняя. Тогда тем более стыдно вести себя, как девчонка. И что, неужели ты не разу не была влюблена? — понизив голос, спросил Наваэль.
Принцесса молча покачала головой, чувствуя, что пунцовеет. Она нервно теребила раструбы перчаток, избегая поднимать глаза, чтобы ненароком не встретиться с взглядом дяди. Конечно, она дура, причём, дура вдвойне: завела не к месту этот нелепый разговор и выставила себя в нём полной идиоткой.
Старле нужен муж, стране нужен король — она это понимает, но из упрямства… Вот теперь и расхлебывай кашу!
— Ничего, — дядя ласково коснулся её щеки, — ты об этом подумаешь на досуге. А теперь улыбнись.
Принцесса упрямо покачала головой и отвернулась. Ей было стыдно.
— Старла заменила тебе мать, не так ли? — Наваэль тактично направил беседу в другое русло.
— Да. Если бы не Старла… Мы всегда были близки, хотя я и доставляла ей множество хлопот. — Девушка немного оправилась и нашла в себе силы посмотреть на дядю. — К примеру, ещё при жизни папы, во время прогулки по морю Уэлике (мне тогда было лет десять) я…
Она запнулась, заметив, как резко изменилось выражение лица Наваэля.
— Я сказала что-то не то? — Стелла не спускала с него встревоженного взгляда.
— Нет, — покачал головой Наваэль. — Просто ты напомнила мне об одном несчастье… Знаешь, иногда проходит много времени, вроде бы забываешь об этом, а потом оно накрывает тебя тяжёлой волной воспоминаний, заставляет пережить всё по-новому. К сожалению, многое из памяти не вычеркнешь, как бы ни старался. У меня с морем Уэлике связаны грустные воспоминания: когда-то оно забрало мою мать и брата, родного брата Минары, твоей матери. Ты о нем, наверное, и не слышала, между тем, именно он должен был стать королём. Но не стал.
— Прости, я не знала… — Она крепко сжала его руку.
— Помирились? — улыбнулся он.
— А разве мы ссорились? — удивленно подняла брови принцесса.
— Розин тебе понравится. Это весёлый город. Когда приедем, я отведу тебя поклониться Белому камню в храме Миарона.
— Опять храмы, жрицы… — Девушка недовольно поджала губки.
— Всего одна маленькая, но необходимая формальность. Обещаю, мои подданные не будут докучать тебе длинными хвалебными речами.
— Большое спасибо, дядя!
Розин следовало назвать Белым городом: казалось, в нём царствуют свет и солнце. Глядя на его сверкающие стены, яркие флаги, трепетавшие над башнями и на флагштоках королевского дворца, чьи остроконечные крыши возвышались над основной массой городской застройки, Стелла вспомнила, что его когда-то называли «столицей столиц между двумя морями» — морем Уэлике и морем Виниале.
Гулко стуча копытами по мостовой, королевский кортеж проехал под толщей городской стены под громкие фанфары герольдов. Выстроившись в шеренгу, вытянувшись по струнке, их приветствовала стража, по команде офицера отсалютовавшая королю и его племяннице.
Потянулись прямые лучи улиц, с ровными, словно подстриженными по гребёнке домами. Периодически монотонная картина прерывалась выпадавшими из общей линии застройки особняками высшей знати и общественными зданиями.
Королевский дворец походил на город в городе. В отличие от лиэнской традиции строить дома высоких сановников из камня (благо, его было много), в Сиальдаре их возводили из кирпича. Безупречно отштукатуренный и выбеленный королевский дворец тоже был кирпичным, на высоком рельефном каменном цоколе. От города его отделяли высокие стены и глубокий ров с подъёмным мостом.
Принцессе показалось, что навстречу им выбежали сотни слуг, во всяком случае, шуму от них было, как от целой армии. Правда, работали они быстро и чётко. Да, пора привыкать к нормальной королевской жизни — это ведь в Лиэне принято на всём экономить, порой до неприличия.
Внутреннее убранство поразило её ещё больше, чем внешнее. Даже дом Маргулая в лесу Шармен не шел ни в какое сравнение с королевским дворцом в Розине. Нет, вовсе не позолота, ткани и мебель поразили её воображение, а мрамор, картины, шпалеры. Мрамор принцесса видела впервые. В Лиэне, конечно, слышали об этом камне, но привозной мрамор был слишком дорог даже для королевы, поэтому они так и остался редкой диковинкой.
Запрокинув голову, Стелла с интересом рассматривала роспись потолка в небольшой угловой комнате, а потом перевела взгляд на очаровательную бронзовую женскую статую. Ей казалось, что она попала в сказку.
— Капитан Грегори проводит тебя в твои покои, — коротко бросил племяннице Наваэль, на мгновенье прервав разговор с одним из министров: здесь государственные дела решались даже на ходу. — Отдохни немного, а потом поедем в храм Миарона.
Капитан Грегори щёлкнул каблуками и попросил следовать за ним. Род его занятий не афишировался, но, судя по пурпурной форменной куртке с серебряной полосой, он имел непосредственное отношение к королевской охране.
Проведя принцессу по лабиринту коридоров в ее личные покои и, убедившись, что служанки уже на месте, капитан Грегори откланялся.
