– Я гляжу, гостей у меня сегодня, как будто праздник какой, – недовольно проворчал мистралиец, уставившись в серое облачко. – Ваше величество, признайтесь, вчера Жак опять принимал ставки на результаты нашего с Ольгой объяснения и мне стоит ожидать в гости половину двора?
– Так, все ясно, – отозвался из телепорта бодрый голос товарища Пассионарио. – Кантор злой, значит, все-таки поссорились.
– Папа с тобой? – сердито перебил неучтивый подданный.
– Ага, дурак он – переться к тебе в такой момент! – фыркнул Орландо. – Он сказал, что навестит тебя чуть позже, когда до тебя дойдет, как он был прав. Не знаю, до меня пока не доходит, хотя некоторое облегчение, несомненно, ощущается. Можно больше не дергаться и не беспокоиться, не сказал ли я Ольге чего лишнего.
– Куда?! – хором воскликнули члены королевской семьи, видя, что мистралийский коллега намеревается присесть на стол.
– А что?..– Его величество огляделся и только тут заметил, что творится вокруг него. – Вот это да… Кантор, да ты вредитель и разрушитель почище Мафея! Шар грохнул, стол изгадил, чернил везде налил… О-о, а это – вообще!..
При виде исторического документа, в который превратилась стена, глаза коронованного поэта загорелись восторгом, а голова, по всей видимости, забыла обо всем на свете. Ласточкой перепорхнув через комнату, он повис у стены и стал всматриваться в полосатые каракули с таким пристальным вниманием, словно что-то в них мог разобрать.
– Гениально! – восхищенно воскликнул Орландо как раз в тот момент, когда Шеллар уже хотел поинтересоваться, что же он там все-таки видит. – Кантор, ты всегда был неповторим! Если ты еще покажешь, где тут начало…
– Примерно на уровне роста… – напряг память творец. – Выше я потом полез, когда дописал до плинтуса…
– Да посмотри, тут середина такта…
– Моего роста! – поправил Кантор.
– Ты пальцем показать можешь?
– А ты можешь потерпеть? Я сегодня куплю бумаги, перепишу, подправлю кое-что… а потом, если хочешь, даже сыграю.
– Ничего не надо править! Все и так замечательно! Кантор, а у тебя стихи под нее есть? Хочешь, я тебе что-то из своих подарю? У меня на эту тему мно-ого…
– Спасибо, только давай не сейчас? Мне еще на репетицию… А это кто? Нет, надо отсюда съезжать, что за жизнь в квартире, куда может в любой момент заявиться любой знакомый маг!
– А что ты домовладельцу скажешь? – поинтересовалась королева, кивая на испоганенную стену.
Кантор ухмыльнулся:
– Ничего.
– Бедняга и спрашивать не рискнет, – добавил король. – Но вы только взгляните, кто нас посетил! Жак, ты что, действительно принимал ставки на исход вчерашней беседы Ольги с Кантором?
– Хорошо же вы обо мне думаете! – вознегодовал шут. – Я лично для себя хотел проверить и убедиться, что все в порядке. А вас по какому поводу целая делегация?
– Лучше объясни, кто тебя телепортировал и кого нам еще стоит ожидать в ближайшие минуты? – перебил Шеллар.
– Ваше величество, я обещал не раскрывать…
– Тогда понятно. Мельди.
– Ну откуда вы знаете?
– Кроме Мафея и мэтра Истрана ориентиры этой квартиры давали только одному придворному магу, на всякий случай. Если мне не изменяет память, именно Мельди. Более того, я даже знаю, что с тех пор, как Ольга отсюда съехала, оболтус пользовался этой квартирой для уединенных свиданий.
– Так скажите ему, что здесь уже живут, – проворчал Кантор. – Не хватало, чтоб он с дамой сюда вломился.
– Я уже сказал, – успокоил его Жак. – В первый же день. А что там у вас вчера с Ольгой случилось, что она пришла вся в соплях и заявила своему суслику, дескать, он во всем был прав, а ты обманщик, и она о тебе больше слышать не желает?
Кантор скрипнул зубами и, не стесняясь присутствия королевы, высказал, что думает о папеньке с его непостижимой мудростью, о его величестве, который специально притащил Ольгу в Мистралию, а теперь сочувствующим прикидывается, и в особенности об Ольгином суслике.
Жак выслушал сию речь с ностальгической улыбкой, которая всегда снисходила на его лицо в таких ситуациях, даже когда Кантор материл его самого, и попросил:
– А теперь можно сначала и по порядку?
– Мне некогда, – огрызнулся Кантор. – У меня репетиция.
Стук в дверь вызвал у всех собравшихся одновременную и поразительно единодушную реакцию. Рассмеялся даже Шеллар. Раздраженный и обиженный Кантор и тот выдал несколько истерических смешков. А Жак немедленно предложил:
– Делайте ставки, господа. Кто это?
– Домовладелец, – злорадно ухмыльнулась Кира.
– Ольга, – предположил наивный Орландо, привыкший мириться с невестой, не успев как следует поссориться.
– Скорее Элмар, – возразил Мафей. – Только его еще не хватает для комплекта.
– Гарри, – проворчал Кантор.
Король вынул изо рта трубку и коротко изрек:
– Зинь.
– Ну иди, хозяин, открывай, – хихикнул Жак. – Я поддерживаю его величество. Кстати, какова будет ставка?
– Моральное удовлетворение от выигрыша, – перебил король. – И не смей возражать, корыстный ты подхалим.
Стук повторился, уже громче и тревожнее.
– Иду! – рявкнул Кантор.
После скрежета замка и неразборчивого тарахтенья («Все-таки Зинь!» – простодушно подивился Орландо) на весь подъезд разнесся сердитый рев:
– Да все со мной в порядке! Живой я и здоровый! Почти! И в дом я тебя не впущу, потому что там у меня толпа народу и все неглиже! Потому что здесь всю ночь шла пьянка и свальный секс! Так можешь и доложить Ольге!
Дверь с треском захлопнулась, и все еще кипящий мистралиец чуть тише добавил:
– Как вы меня залюбили все! В обоих смыслах!
– Надо сваливать, – сделал вывод Жак.
– Разумеется, – спокойно согласился король. – Кантору пора на репетицию, да и у меня еще достаточно дел. А коллега Орландо, как я подозреваю, опять тайком исчез из кабинета, никого не предупредив. Да, кстати… Кантор! Иди сюда!
– Ну чего еще? – хмуро поинтересовался кабальеро, на ходу попадая в рукава камзола.
– Ты просил меня узнать кое-что. Держи. Это адрес.
Кантор развернул протянутый листок, быстро пробежал глазами и чуть заметно улыбнулся.
– А я думал, вы забыли… Спасибо.
– Не стоит, право, мне это было несложно. Что ж, до свидания. Успехов тебе. – Его величество покинул кресло, раскладываясь в полный рост, и кивнул кузену. – Пойдем домой.
– Флавиус, я не узнаю ни тебя, ни твою службу. – В голосе его величества трудно было уловить недовольство или упрек, но верный министр тем не менее расстроился настолько, что даже заметно шевельнул бровями.
– Сотрудник будет соответственно наказан, – пообещал глава департамента, не сводя глаз со злосчастного рапорта, в который увлеченно вчитывался Шеллар III.
