- А как же люди?! Я не хочу, чтоб кто-то погибал!
«Это неизбежно»
- А если погибнут мои друзья?!
«Не погибнут, если не полезут на рожон. Но их нельзя запереть в клетке – человек сам выбирает, что ему делать, и его ничто не остановит. Блэк тому пример»
- Но я не хочу, чтоб они погибали!
«Оставь им выбирать самим, что делать. Выберут жизнь – будут жить. Выберут смерть – их право. А пока – живи сам. Как говорится, carpe diem»
- Carpe diem, memento mori... – пробормотал Гарри, глядя в пространство. – Формула принесения в жертву Люциферу... – мысль о Люцифере напомнила декану еще кое о чем. – Кстати, на жертвоприношении я попросил помощи и заключил что-то типа договора с кем-то из демонов... правда, я не знаю, с кем.
«Вполне в духе Гриффиндора – сначала делаем, а потом соображаем! Что у тебя потребовали взамен на помощь?» - всполошился анимаг.
- Не потребовали... я сказал, что могу дать только свою веру.
«И у тебя приняли это?!» - кот аж подскочил на месте, изумленно глядя на подопечного.
- Ну... да, - смутился Гарри.
«Не может быть!..» - ахнул Снейп. – «Лилит!»
- Кто?
Кот уже не слушал. Соскользнув с кресла, Северус принялся ходить туда-сюда по комнате, не обращая внимания на заинтригованного мага. Надо же, получилось! Он, адепт Гекаты, сумел попросить помощи у Лилит – и демонесса откликнулась! Удивительная по своей гармоничности случайность... Снейп молится первой среди равных, примерно в это же время Гарри просит скорее у самого себя, нежели у кого-то конкретного, спасения – и Лилит отзывается им обоим сразу! Поразительно!
- Да что поразительно-то? – потерял терпение декан.
«Геката, «моя» богиня, и Лилит друг друга на дух не переносят... А я просил помощи у Лилит, хотя по всем правилам и магическим сводам она не могла, да и не имела права мне ее оказать. И, тем не менее, помогла!» - пояснил Снейп.
- Вы просили за меня?! – изумился Гарри, мгновенно сообразив, под какой удар подставил себя анимаг
«Исключительно потому, что заинтересован в твоей дееспособности как шпиона», - отрезал Снейп. Поттер только усмехнулся. Ну-ну. Ради шпионов не рискуют своими отношениями с высшими силами... Но, разумеется, вслух он говорить этого не стал. Вместо этого декан спросил:
- И что мне теперь делать? С Лилит, я имею в виду?
«Каждый демон или бог взамен на свое покровительство требует от адепта определенные жертвы. Например, Геката берет только то, что человек сделал своими руками и вложил в это душу. Я, как зельевар, преподношу ей зелья. Причем не простые зелья, сварить которые может любой студент – а такие, как Веритасерум, Феликс Фелицис, ликантропное зелье, которое, кстати, разработал я. Кто-то другой сделает что-то свое, будь то фирменное блюдо или вышитый носовой платок. Твоя Лилит требует веру – а поскольку демонесса покровительствует в основном ученым, а в науке всегда есть вероятность, что результат будет отрицательным, а значит, положить на алтарь окажется нечего, то о чем-то материальном речи быть не может... Кхм. Объяснять долго и нудно. Вкратце: от тебя требуется все свои начинания – будь то исследования, эксперименты, создание чего-то нового для тебя лично – посвящать Лилит. Тогда твоей «жертвой» станут положительные эмоции, которые ты испытываешь, занимаясь любимым делом», - пояснил Северус.
- Э-э-э... но ведь должна быть какая-то формула принесения в жертву, как у Люцифера?
«У Лилит – «carpe diem, rideamus!»»
- «Лови момент, будем смеяться?» - удивился Гарри.
«Да. Как пели ваганты, «edite, bibite, post mortem nulla voluptas!»*... Никто не знает, что нас ждет после смерти, поэтому считается, что положительные эмоции можно испытывать только будучи живым. Поэтому этой формулой Лилит как бы напоминает, что от жизни следует брать все»
- А почему у Люцифера «memento mori»?
«Потому что Люцифер – Дьявол. Он не созидает, он разрушает»**
А потом был тяжелый разговор с директором. Дамблдор, надо отдать ему должное, увидев седую прядь в шевелюре зельевара, проявил поразительную деликатность – не задавал лишних вопросов, не требовал прогуляться вместе с ним в воспоминания, которые Сев поместил в Омут Памяти, - но декану все равно пришлось приложить максимум усилий, чтобы ненароком не выдать себя директору. Это было крайне сложно, особенно учитывая дамблдоровскую проницательность, но на счастье Сева директор, безоговорочно доверявший своему шпиону, списал все странности в поведении зельевара на нервное напряжение.
- Значит, это Питеру мы обязаны пятничным происшествием, - задумчиво констатировал Дамблдор, выслушав сухой доклад Сева. – Что ж, ситуация куда серьезнее, чем я думал. Придется вызвать в школу авроров и наложить на Больничное Крыло дополнительные защитные заклинания.
- Это может не помочь – у Темного Лорда на службе появился алхимик. Имя мне неизвестно. Знаете, что могут сделать ядовитые пары?.. Никакие заклинания, никакие авроры не сдержат их.
- Алхимик? А вот это мне совсем не нравится, - директор нахмурился. – Боюсь, теперь твое положение стало крайне шатким. Петтигрю не сможет шпионить, но вполне способен навредить Гарри или кому-то из учеников, проникнув в Хогвартс. А вот алхимик может сместить тебя с «должности»... Северус, теперь твоя ценность для Волдеморта заключается только в том, что ты – шпион.
- Знаю, - вяло отмахнулся Сев. – Но алхимик не зельевар... Алхимия хороша при создании оружия, новых веществ, даже амулетов, но она не заменит противоядия, яды и даже элементарные средства от простуды.
- Слабый аргумент, ты не находишь? – покачал головой Альбус. – Боюсь, тебе скоро придется открыто выступить на стороне Ордена Феникса. Ты и раньше ходил по лезвию, но теперь опасность возросла в несколько раз.
- Вам больше не нужен шпион?
- Очень нужен. Но твоя жизнь – еще нужнее...
В свои подземелья (Гарри и сам не мог ответить, с каких пор стал считать подземелья своими) декан вернулся выжатым как лимон. Завтра начиналась новая учебная неделя, а значит, он был вынужден выйти в люди, хотя очень хотелось отсидеться в одиночестве. Но выхода не было и Гарри, чтоб не привлекать к себе излишнего внимания, сварил краску для волос, чтобы скрыть седую прядь, а остаток ночи посвятил проверке контрольных третьего курса. Наутро не заснуть и относительно ясно мыслить ему помогли только зелья, но с горем пополам декан все-таки продержался до вечера. Однако бессонные сутки только ухудшили его самочувствие, и без того после Самайна оставлявшее желать лучшего. Гарри обнаружил, что стал раздражительнее, но всю эмоциональность сдерживала тяжелая давящая усталость. Все выговоры зельевар теперь делал, не срываясь на повышенные тона, но по возможности отмалчивался, чем очень удивлял коллег и студентов. Правда, после каждого урока Гарри чувствовал ничем не обоснованную нервозность, но успешно заливал ее успокоительным зельем, впервые в жизни возблагодарив всех богов и демонов за то, что такая наука как зельеварение вообще существует.
