— Зачем? Их вы тоже похищаете?
— Нет, я спасаю их. Разве вы забыли, что сектор будет взорван?
— Ах да, действительно...
Мы принялись за работу. По ходу дела я связался с Ладиславом и узнал от него, что своих подопечных он уже погрузил в лифт номер два, а сейчас находится в помещении, где полно всякой всячины из иного мира, уцелевшей после гибели челнока, и отбирает самое ценное.
— Кстати, — сказал Бельфор, когда мы переносили восьмого учёного. — В других лабораториях тоже могут быть люди... А ещё есть охранники.
— Ими занимается мой напарник, — ответил я.
— Чёрт побери! В самом деле! Не могли же вы действовать в одиночку.
— Мог, — возразил я. — Но решил подстраховаться. Между прочим, что бы вы хотели вернуть из своих вещей?
— Бритву, — не колеблясь ответил он. — Я никак не могу привыкнуть к здешним топорным приборам.
— То-то я и гляжу, что у вас щетина. Опишите, как эта бритва выглядит.
Бельфор описал. Затем я спросил:
— Ещё что?
— Ну... пожалуй, мой покетбук.
— Ваша любимая книга?
— Что?.. А-а. Нет, не совсем. Это карманный компьютер, блокнот, коммуникатор, телеприёмник, видеоплеер и ещё много чего. В частности, там записано свыше двух тысяч популярных романов.
— Сила! — восхищённо сказал я.
Бельфор хмыкнул:
— Самая заурядная вещица... в моём мире. Но здесь, конечно, это сила. Лично я могу понять Сашка — он не устоял перед соблазном.
— Кто такой Сашко?
— Самый главный начальник... бывший. Недавно его арестовали. Оказывается, он тихонько прикарманил мой лучевой пистолет и покетбук, а потом инсценировал в своём кабинете ограбление. Покетбук нашли во время обыска у него дома, а лучевик, насколько мне известно, до сих пор ищут.
Я рассмеялся и попросил описать внешний вид покетбука. Затем снова связался с Ладиславом и узнал, что оба предмета — и бритва, и покетбук — уже находятся в его коллекции.
Наконец мы перенесли последнего спящего. Все семнадцать человек были сложены штабелем в лифте номер один, благо кабина была просторной, и места хватило с избытком.
Я сделал ещё одну ходку и забрал ноутбук, на диске которого (если, конечно, Всеволод ничего не напутал) должна содержаться важная для дальнейших поисков информация. Вернувшись, я предложил Бельфору войти в лифт.
Тот переступил с ноги на ногу и в нерешительности произнёс:
— А как же бритва и покетбук?
— Ими займётся мой напарник. Мы держим постоянную связь, и он всё слышал.
— Ага... — сказал Бельфор и втиснулся в кабину.
Я велел Ладиславу отправить лифт номер два. Получив подтверждение, я для верности подождал пятнадцать секунд и нажал кнопку подъёма. Дверь закрылась, и лифт начал двигаться вверх, плавно набирая скорость. По информации, полученной нами от директора центра, подъём на следующий уровень занимает от шести минут двадцати до шести минут тридцати пяти секунд в зависимости от нагрузки.
— Проклятье! — вдруг всполошился Бельфор и затравлено оглянулся вокруг, словно замкнутый в клетке зверь. — Наверху нас будут поджидать вооружённые до зубов охранники! И это только первый уровень!.. Как вы собираетесь бежать?
— Так же, как и попал сюда, — флегматично ответил я. — Не волнуйтесь, мой план безупречен. Сумел же я попасть сюда.
— Гм, действительно...
— Да, кстати, вы не закончили свой рассказ, — напомнил я, чтобы отвлечь его от мыслей о предстоящей встрече с охраной. Кроме того, мне было интересно. — Вы вышли из Тунне... то есть, вас вышвырнуло из овердрайва, и бортовой компьютер пожаловался, что не может определить координаты. А что было дальше?
— Потом оказалось, что я не совсем верно понял сообщение компьютера. Если бы меня занесло за тридевять галактик, он бы просто заявил, что нет ориентиров для определения местонахождения... Но ориентиры-то были! Всё дело в том, как определяются координаты. Компьютер «хватает» десять самых ярких звёзд и в первом грубом приближении отмечает все места на карте Галактики, где хоть четыре из них расположены подобным образом — ведь даже на самых детальных картах обозначены далеко не все звёзды. Затем идёт второе приближение, производится перерасчёт с учётом расстояния на видимое, а не действительное расположение звёзд, карты накладываются на панораму звёздного неба, опять перерасчёт — и так далее. Обычно требуется десять-пятнадцать шагов, но иногда приходится начинать с самого начала — если компьютер неудачно выбирает ориентиры. В моём случае компьютер считал по новому раз семь или восемь, и всякий раз получалось одно и то же. Сектор определялся однозначно, далёкие звёзды накладывались друг на друга идеально, а вот с ближайшими творилось чёрт-те что — никак не удавалось совместить их видимое изображение с картографическим.
— Оно и понятно, — заметил я. — Чем дальше звёзды, тем меньший угол смещения. Таким образом, компьютер приблизительно знал местоположение челнока, но точно определить не мог.
— Вот именно, — кивнул Бельфор. — Боюсь, я был недалёк от того, чтобы сойти с ума — как тот географ древности, который не смог отыскать на карте Земли Берингов пролив. В конце концов я совсем обалдел и включил блок эвристического анализа. В качестве наиболее вероятного допущения, компьютер предположил, что челнок провёл в режиме овердрайва длительное время и, таким образом, звёзды изменили своё расположение. Произведя необходимые расчёты, он выдал результат — тысяча двести лет — правда, с невысокой точностью, почти пять процентов, и со знаком минус!
— То есть получалось, что вы вернулись в прошлое.
— То-то и оно. Я, конечно, не поверил... А потом поверил — когда увидел Землю. Я был в таком шоковом состоянии, что совершил непростительную ошибку и сразу пошёл на снижение. Сначала нужно было наладить связь с наземными службами, но я как-то не сообразил. А когда меня атаковали, было уже поздно, счёт шёл на секунды.
— Как скоро вы поняли, что попали в иной мир?
— Довольно быстро. Гораздо раньше, чем мои тюремщики. Когда они убедились, что у меня нет ни рог, ни копыт, и что я сносно разговариваю по-английски, то пришли к выводу, что я прибыл из будущего.
— И первым делом пожелали узнать, что готовит им день грядущий?
Бельфор утвердительно кивнул:
— Так оно и было. Меня засыпали кучей вопросов, и мои ответы повергли учёных мужей в недоумение. Одни считали, что я вожу их за нос, другие — что я просто невежда. Но я не невежда. Я образованный землянин и хорошо знаю историю родной планеты с древних времён. Британская Империя у нас начала распадаться в конце восемнадцатого века, с образованием США, а окончательно рухнула в двадцатом, после Второй мировой войны. У нас никогда не было Священной Славянской Империи, а была только Российская, и Киев никогда не был её столицей... Впрочем, многие русские убеждены, что когда-то он был их столицей — в домонгольский период, но Киевская Русь и Россия отнюдь не одно и то же. Вот здесь-то наши миры и разошлись в своём развитии. У нас Киев пал, у вас же князь Данила отстоял его и защитил Русь от татаро-монгольского нашествия, а двести лет спустя Юрий Великий положил начало образованию Славянской Империи. В моём мире славяне — это не единый народ, а группа родственных наций, как, скажем, в вашем — германцы. К примеру, саксонцы и баварцы у нас одной национальности — немцы... Наверное, для вас это звучит дико?
