– За что? – Иво окончательно проснулся, но соображал все еще туго.
– Не за что, а зачем! Если мы будем мертвы, тутти-там, Атаниэль не пойдет один против «Ложи», и элохим смогут откупиться от них! Понимаешь, мы – та самая плохая компания, кошмар для родителей, тутти-ту! Из-за нас он ступил на кривую дорожку – ну, там, пьянка, милиция, совет магов и публичное аутодафе, тутти-там.
«Белые» даже не пошевелились, а старик, кажется, даже заснул, словно убаюканный криками. В отличие от младших элохим, он был одет не по-деловому, а просто и комфортно – бежевая водолазка, серые, явно уютные джинсы. Подобных стариков Иво не раз видел на Васильевском острове – аккуратные, в удобной и будто бы недорогой одежде, они чаще всего владели редкими и недешевыми иномарками, а жили в больших расселенных коммуналках.
– Ну, в чем-то они правы, – признал Иво. – Но я не верю, что Атаниэль вот так просто откажется от мести. Только теперь не только «Ложе», но и своим.
– Логично, тутти-ту, – согласился Маж, догадавшись, куда клонит Иво. – Они убили его друзей, об этом он так или иначе узнает, тутти-там. Парень он горячий, кого-нибудь обязательно зарежет, а то и Исаакий взорвет.
Старый элохим едва заметно переступил с ноги на ногу.
– Мы только сегодня несколько раз спасали ему жизнь, и он нам тоже. – Иво сделал вид, что задумался. – Слушай, у них будет только один выход – связать его и держать под замком.
– Сбежит ведь, тутти-ту, – подыграл Маж. – Перед тем как связать, надо бы им его избить хорошенько, чтобы запугать, тутти-там.
Дед вплотную свел за спиной крылья, на лице его появилось отвращение.
– Избить – мало, ты что, Атаниэля не знаешь? – возмутился Иво. – Им придется сломать его психологически. Пытки, давление, затем вроде как ласково упрекнуть, накормить, а потом неожиданно – бац! – и снова пытки.
– Заткнитесь, уроды, – не выдержал один из крепышей. – Атаниэля у нас никто пальцем не тронет, он и так убогий!
– Ну, тогда я не знаю, – сделал вид, что расстроился, Иво.
– Мы не будем вас убивать, – неожиданно сказал старик. – Молчите! И вы – тоже! – шикнул он на заволновавшихся сородичей. – От Атаниэля скрыть правду несложно, но я не хочу врать мальчику.
Дед сжал челюсти, поиграв желваками, затем нахмурился. На его выразительном лице последовательно сменились несколько эмоций – от удивления до отвращения и решимости.
– Надо было сразу отправить его подальше, никто из элохим не посмел бы отказать ему в пристанище, он как упрек и предупреждение для всех нас. Мальчик любит риск, ему не хватает неба, и дело рано или поздно кончилось бы печально. И я даже рад, что он с вами.
– Но… – начал Тариэль, но умолк под пронзительным взглядом старшего.
– «Ложа Петра и Павла» окружает нас с трех сторон. Пройдет несколько лет, и они окажутся и с четвертой. И что? Жизнь в курятнике? В окружении лис? Летать только по пропускам, в пятницу вечером?
– Нет! Мы нападем на них! – снова не выдержал Тариэль.
Остальные двое мордоворотов подались вперед, готовые подтвердить – да, они будут сражаться и, если надо будет, погибнут.
– Заткнись, мальчик, – старый элохим хмыкнул. – Не помнишь, как это бывает? Сейчас мы нападем на них, а завтра на нас нападут джинна. Урок старый и хорошо запоминающийся – они разделяют и властвуют. Сегодня Атаниэль отправился в свой первый полет, а я, старый элохим, понял, что у меня подрезаны крылья. Альв и человек! Берегите Атаниэля. Скорее всего, вы трое погибнете, но сделаете это в полете. А я слишком стар – я умру в курятнике.
В этот момент в распахнутое окно влетел еще один «белый».
– Машина внизу, – тихо произнес он. – Все спокойно?
– Да, – старик улыбнулся. В глазах его горел фанатичный огонь. – Машину убирайте, все, улетаем.
Новый чужак не удивился такому решению – лишь сдержанно кивнул и вылетел прочь, за ним сгинули трое крепышей, а последним на подоконник с трудом взобрался дед. Он обернулся и сказал:
– Вами Повар интересовался. Не пытайтесь с ним драться.
И, не ожидая реакции, повернулся и сделал шаг наружу.
Иво решил, что старик точно не сможет взлететь и разобьется, едва покинув окно, – однако, к его удивлению, элохим сошел с карниза легко и непринужденно и полетел, даже не просев на несколько сантиметров, как остальные.
– Крепкий дед, – признал он.
– Всех нас переживет, тутти-ту, – согласился альв. – Ты знаешь, что за повар?
– Нет, – Иво пожал плечами. – Может, Атаниэль знает?
Несмотря на ночь, в Одиннадцатом равелине кипела жизнь. Дейвона в рабочих комбинезонах меняли выбитые и покосившиеся окна, молодые сатра и джинна оттирали и замазывали следы недавней битвы. Восстановить кусок стены, за которым когда-то был кабинет Стаса, за такое время было невозможно, но на его место повесили баннер, на котором были нарисованы окно и стенные панели.
А в большом круглом зале уже долгое время шел совет, и перерывы становились все чаще – атмосфера озабоченности и подозрительности, столь непривычная для равелина, действовала на нервы тем, кто еще недавно был уверен, что контролирует чуть ли не весь Петербург.
– Я считаю, что надо немедленно атаковать сатра на «Черной речке», – Настя не могла держать себя в руках, ее бледное худое тело подрагивало, а когти вылезли из пальцев. – Те, кто отдал нам мальчишку-«коричневого», знали, что посылают ядовитый подарок.
– Креон отстранил тебя от руководства и правильно сделал, – невысокая рыжая джинна неохотно цедила слова. – Настя, пожалуйста, сядь и не вставай, пока не захочешь сказать что-то новое.
– Мона ре Монакайбо, – с шипением произнесла верог. – А ты вообще как маг – никто! Ты просто бухгалтер! Что ты здесь делаешь?
Джинна выдержала долгую паузу, поправляя янтарную брошь на небесно-голубом платье, идеально сочетающуюся с ее волосами.
– Послезавтра Часовщики с Апраксиного рынка должны передать нам сто тысяч евро. Эти деньги уже расписаны и большей частью потрачены. Настя, сколько денег дадут нам послезавтра Часовщики?
– Сто тысяч, – уверенно ответила верог.
– Ни копейки, – возразила джинна. – Они попросят отсрочки в надежде, что вот-вот начнется война и нам станет не до них. Я знаю все деньги, которые у нас есть, которые должны прийти в ближайшем будущем и которые мы должны потратить или уже по-тратили, не имея их на руках. Причем в финансовых делах мы не сможем повести все так, чтобы нам тут же поверили на слово. Мы зависим от сатра в Британии, от джинна в Испании, от Часовщиков в Швейцарии. Если мы станем невыгодными партнерами, морская контрабанда пойдет через Прибалтику, наркотики тоже найдут другие перевалочные пункты, и даже абсолютно законные сделки будут расторгнуты, а все договора заключены с другими. Я не лезу в стратегические планы, но если при мне говорят очевидную глупость, которая чревата катастрофой, я молчать не буду! Война сейчас убьет нас!
