– Голлум! Вот так-так! Значит, вот как он пробрался мимо меня, да? Ну, теперь я знаю! Так вы прокрались потихоньку, Бильбо Баггинс! И пуговицы по всему порогу!.. Славный старина Бильбо – Бильбо – Бильбо – бо-бо-бо… И тут он уснул, и все надолго утихло в лесу.
Но вдруг Двалин открыл глаза и огляделся.
– А где Торин? – спросил он.
Это был страшный удар. Действительно, их было только тринадцать: двенадцать Карликов и Хоббит. Где же Торин? Они подумали о том, какая страшная судьба могла ему выпасть, – колдовство или черные чудовища, – и задрожали при мысли о том, что затеряны в лесу и без него. Потом, один за другим, они погрузились в тяжелый сон со страшными видениями. Вечер перешел в темную ночь, и тут мы можем на время оставить их, – слишком больных, и обессиленных, чтобы выставить стражу.
Торин был захвачен гораздо раньше, чем они. Вы помните, как крепко уснул Бильбо, вступив в круг света? Следом за ним туда же вступил и Торин; и когда огни погасли, он упал, сраженный чарами, и уснул, как камень. Он не слышал ни шума, поднятого Карликами в темноте, ни их криков, когда пауки поймали и спутали их, ни звуков битвы на следующий день. Потом к нему подошли лесные Эльфы; они связали его и унесли на себе.
Участниками пиршества действительно были лесные Эльфы. Это не злое племя. Если у них и есть недостаток, то это – недоверие ко всем чужим. Хотя они и могучие волшебники, но даже в те дни они уже были осторожными. Они отличались от Высших Эльфов с Запада тем, что более опасны и менее мудры; ибо в своем большинстве (включая их родичей, рассеянных по холмам и горам) они происходят от древних племен, никогда не бывавших на далекой Родине Эльфов, на Западе. Там Эльфы воздуха и Эльфы глубин (или Гномы) и морские Эльфы жили много веков и стали прекраснее и мудрее, и придумали много волшебства, и сделались искусными в создании прекрасного и чудесного, прежде чем вернуться в Наш мир. В Нашем мире лесные Эльфы жили в сумерках до рождения Солнца и Луны: а позже они удалились в леса, выросшие под лучами Солнца. Больше всего они любили лесные опушки, откуда могли иногда убегать, чтобы охотиться или странствовать по открытым местам при свете Луны и звезд; а с тех пор, как появились люди, они еще больше полюбили скрытность и сумрак. Но все же они были и остались Эльфами, а это Добрый Народ.
В большой пещере, в нескольких милях от опушки Чернолеса, на его восточном краю, жил в то время их верховный правитель. Перед огромными каменными воротами протекала река; она вытекала из глубины леса и струилась к болотам у подножья лесистых высот. Эта огромная пещера, от которой во все стороны отходило несметное множество меньших, уходила далеко под землю; и там было множество проходов и обширных залов; но они были светлее и уютнее, чем логовища Орков, и не были ни столь глубокими, ни столь страшными. В сущности, подданные Лесного короля жили и охотились большей частью в лесу, и там у них были домики или хижины на земле и на ветвях; любимыми деревьями у них были буки. Пещера короля была его дворцом, сокровищницей и крепостью для его народа против врагов.
Она была также и темницей для пленников. Итак, в эту пещеру притащили Торина, – не очень учтиво, ибо Эльфы не любили Карликов и сочли его врагом. В прежние времена у них бывали войны с Карликами, которых они обвиняли в похищении своих сокровищ. Нужно сказать, однако, что у Карликов было другое объяснение: они-де взяли только то, что им полагалось, так как король Эльфов поручил им превратить свое золото и серебро в прекрасные изделия, а потом отказал в плате. Если у Лесного короля и была слабость, то лишь к своим сокровищам, особенно к серебру и алмазам; и хотя казна у него была богатая, их ему хотелось иметь еще больше, чтобы сравняться в этом с королями древности. Его народ не добывал и не обрабатывал металлов и самоцветов; не любил он также возиться с торговлей или земледелием. Все это было хорошо известно любому из Карликов, хотя у племени Торина не было ничего общего с этой старой ссорой. Поэтому, когда Эльфы сняли с Торина свои чары и он пришел в себя, то очень рассердился на них за их обращение с ним; и он решил, что они не смогут вытянуть из него ни единого слова о золоте или самоцветах.
Торина привели к королю, и тот сурово взглянул на его и задал ему множество вопросов. Но Торин отвечал только, что умирает от голода.
– Почему вы в ваши люди трижды нападали на мой народ во время пиршества? – спросил король.
– Мы не нападали, – ответил Торин. – Мы хотели только попросить о помощи, так как умирали от голода.
– Где сейчас ваши друзья и что они делают?
– Не знаю, вероятно, умирают от голода в лесу.
– Что вы делали в лесу?
– Искали себе пищи и питья, потому что умирали от голода.
– Но зачем вы вообще попали в лес? – гневно спросил король.
На это Торин только сжал губы и не ответил ни слова.
– Очень хорошо? – произнес король. – Возьмите его и стерегите, пока он не захочет сказать нам правду, пусть хоть через сотню лет.
Тогда Эльфы заковали его и заперли в одной из самых дальних пещер с толстой деревянной дверью и оставили одного. Они дали ему пищи и питья, – того и другого понемногу, хотя и без изысканности; ибо Лесные Эльфы – это не Орки, и они обращаются довольно хорошо даже со злейшими врагами, когда захватят их в плен. Единственными существами, к которым они не знали жалости, были гигантские паука.
Так бедный Торин очутился в темнице у Лесного короля; и когда утихла в нем благодарность за хлеб, мясо и воду, то он стал размышлять о том, что сталось с его злополучными друзьями. Вскоре он узнал об этом, но это относится к следующей главе и к началу нового приключения, в котором Хоббит снова показал, на что он способен.
Глава 9. БОЧОНКИ ПЛЫВУТ НА СВОБОДУ
На следующий день после битвы с пауками Бильбо с Карликами сделали последнее отчаянное усилие найти путь из леса, пока они еще не погибли от голода и жажды. Они встали и потащились в ту сторону, где, по мнению восьмерых из тринадцати лежала тропа; но они так и не узнали, была ли их догадка верной. Дневной свет – каким он вообще был в этом лесу – снова угасал, превращаясь в сумрак ночи, как вдруг вокруг них, со всех сторон, вспыхнули красными звездами сотни факелов. Со всех сторон выскочили Лесные Эльфы с луками и копьями и потребовали от Карликов сдаться.
О битве нечего было и думать. Даже если бы Карлики и не были в таком состоянии, когда они только рады были очутиться в плену, – ножи, их единственное оружие, были бы бесполезны против стрелков, умеющих в темноте попасть в глаз птице. Поэтому они остановились, сели и стали ждать, – все, кроме Бильбо, который быстро надел кольцо и скользнул в сторону. Вот почему, когда Эльфы связали Карликов в длинный ряд и пересчитали их, то не увидели и не учли Хоббита.
Они не увидели и не услышали, когда он рысил следом за их факелами, пока они вели своих пленников в лес. Каждому из Карликов завязали глаза, но для них это не составляло разницы, так как даже Бильбо, остававшийся зрячим, не видел, куда они идут; и уж, конечно, ни он, ни остальные не знали, откуда их путь начался. Бильбо изо всех сил старался не отставать от факелов, так как Эльфы заставляли Карликов идти побыстрее, невзирая на их усталость и изнеможение. Вдруг факелы остановились, и Хоббит едва успел нагнать их, когда они начали переходить реку по мосту, ведущему ко входу в пещеру. Вода под мостом была темная и струилась быстро и мощно; а на дальнем конце моста были ворота, закрывавшие устье пещеры в крутом, покрытом деревьями склоне. Большие, старые буки подступали здесь к самому берегу, так что уходили корнями в воду.
Эльфы повели своих пленников по мосту, но Бильбо заколебался. Ему совсем не нравился вид этих ворот, но все же он решил не покидать своих друзей и успел проскользнуть туда по пятам за последним из Эльфов. Ворота позади него захлопнулись с громким лязгом.
Внутри проходы были освещены факелами, и Эльфы-воины пели, шагая по извивающимся, разбегающимся, гулким путям. Эти ходы были не такие, как у Орков: они были меньше, не так глубоко под землей, и воздух в них был чистый. В большом зале с колоннами, вытесанными в цельном камне, сидел на троне из резного дерева Лесной король. Голова у него была увенчана ягодами и красными листьями, ибо осень уже наступила, Весной он надевал корону из лесных цветов. В руке у него был резной дубовый жезл.
