понять, в чем дело. Так он взял в ученики меня и пытался навести на нужные ответы… И в те дни, каждая крупица, что поддерживала его сознание и волю, была на вес золота, — ученик Хранителя горько улыбнулся. — Со времен той трагедии, было мало тех, кто поддерживал его, а после того, как он «отвернулся» от Шторминда во время войны, их стало еще меньше. Он помнил твое письмо. Помнил и ценил. Оно стало одной из вещей, что помогли ему продержаться…
Кадгар помнил тот день.
Учитель становился все более хмурым и молчаливым. Он уже не улыбался и не радовался жизни, а просто запирался у себя в комнате и не выходил.
И именно в такой мрачный день и пришло письмо.
В то время Кадгар занимался почтой учителя, отвечал за него и читал все, что приходило и тогда ему и пришло то странное письмо с именем, показавшимся магу знакомым.
— Что сегодня, ученик Верный? — спросил учитель, идя к себе в комнату
— Несколько писем от Совета, одно от короля Ллейна и вот это… от Эйсиндаля…
— Эйсиндаль?! — Медив остановился и встрепенулся.
— Он пишет, что добрался до Калимдора и был там. Описал, что с ним случилось, и что видел. Говорит, что помнит о долге и обязательно привезет бутылку…
Учитель выхватил это письмо из рук юного мага и стал сам читать.
Впервые за долгие месяцы на лице Медива появилась улыбка, и он словно просветлел.
— Учитель…? — взволнованный юноша смотрел на него.
— Это… хорошая новость…
Впоследствии в течение недели у него было отличное настроение. Он даже вернулся к обучению ученика и преподал ему несколько важных уроков. То простое письмо позволило Медиву, пусть ненадолго, но пересилить демона. А ведь тогда не то, что неделя, каждый день имел значение.
Если бы Саргерас к моменту их схватки подавил учителя Кадгара полностью, у них не было бы ни шанса.
— Именно поэтому я и хотел встретиться с тобой и сказать спасибо, — сказал Кадгар. — Благодарю…
Эльф стоял сбитым с толку, ошарашенным услышанным.
Его полные боли и гнева глаза тоже словно наполнились чем-то теплым и светлым.
В этот момент Эйсиндаль очень напомнил Кадгару Медива в тот день.
Словно и в нем было что-то что мучало его и ломало, но такие вот слова заставили и его на миг проснуться.
— Я… должен над всем подумать…
Попрощавшись, Звездочет ушел, оставив их одних…
***
Покинув палатку я некоторое время бродил по лагерю, размышляя над услышанным.
Словно было вот так сразу поверить в то, что мне рассказали.
О том, что во всем здесь завязаны демоны, и они через Медива привели Орду в наш мир.
Это… сбивало с толку, но сильнее меня… волновало то, что мое простое письмо после возвращения домой отправленное Медиву, чтобы просто поделиться хорошими новостями о путешествии, имело такое значение. Я ведь тогда думал, что мне относительно быстро дадут разрешение на продолжение путешествия, и я смогу уплыть снова на Калимдор, вот и решил поведать знакомому о таком. Мы с ним когда-то обсуждали тот далекий континент, и я думал, что он уже и забыл обо всем.
Но…
«Это что-то хорошее сделало…»
И обо всем этом нужно подумать и переварить в голове.
Сегодняшней ночью… я не видел снов…
Через два дня армия Альянса снялась со стоянки у Врат Амани и двинулась на север к столице. Тысячи воинов быстрым маршем продвигались вперед, сметая любое сопротивление врага.
Тот маленький форпост, что мы недавно брали, явно уже пытались заселить вновь. Частокол, разваленный и растащенный на погребальные костры, был частично восстановлен, но внутри уже никого не было. Весть о захвате Врат бежала впереди нас, и противник не был настолько глуп, чтобы кидаться на многотысячную армию малыми силами. Следопытам, равно как и людской кавалерии, удавалась порой перехватить отдельные отряды беглецов, но большинство явно смогло уйти.
Даже Транквилион, что считался весьма укрепленной базой Орды, не оказал серьезного сопротивления. Все, что сделали гоблины — это начинили город взрывчаткой и опоенными чем-то безумцами с факелами, готовыми её взорвать. Вряд ли зеленомордые надеялись нанести какой-то ущерб, скорее просто задержать нас. Увозить награбленное с армией, наступающей на пятки, было бы несколько неприятно…
И, к сожалению, их ожидания оправдались. От взрывников город зачистили еще передовые отряды следопытов, смутив мозг одурманенных коротышек какими-то иллюзиями и прозаично вырезав, но нужно будет еще и саму взрывчатку куда-то убрать. Водить мимо нее армию никто не хотел — творения гоблинов известны тем, что могут взорваться без всякого внешнего стимула, и вряд ли взрывчатка, оставленная позади в компании полубезумных подрывников, отличалась хорошим качеством и надежностью… К моменту, когда к городу подошли мы, на большей его части еще велась «уборка».
Войдя в то, что осталось от городка мне стало грустно и больно на душе.
Сплошная разруха и мусор. Красивые домики с белыми стенами были покрыты копотью и грязью, разноцветные остроконечные крыши обзавелись дырками и мусором, а декоративные деревья вырваны и срублены, чтобы пойти на растопку печей. Оставленный мусор и химикаты, разлитые гоблинскими инженерами отравили чистые пруды в которых когда-то резвились утки. Все то, что было прекрасным и гармоничным — уничтожено…
— Мне страшно представить, что они сотворили с Тас’Ала… — произнес я, смотря на все это.
— Как ни странно, но ничего, — сказала Аллерия, встав рядом со мной. — Великое древо как стояло, так и стоит. Когда мы освобождали деревню, дома и округа была разрушена, но дерево оказалось не тронутым.
— Серьезно? — удивился я. — Как это так?
— Мы нашли пару выживших, что успели сбежать и спрятались. По их словам, тролли хотели осквернить Тас’Ала, но перед ними вышел огромный орк с молотом запретил даже прикасаться к нему. Никто не посмел его ослушаться.
— Это был вождь Орды? Какое ему дело до этого? — не поверил я.
— Орки очень суеверны, — вмешался в разговор Кадгар. Старо-молодой волшебник поглаживал свою бороду и с негодованием смотрел на все это. — Вероятно, вождь Орды не хотел еще больше злить духов этих земель. В прошлом они жили заветами шаманизма и, несмотря на их падение к Магии Скверны, верования в духов у них все еще сильны. Похоже, этот Оргрим весьма «старомоден».
— Пф, слабо верится, — фыркнул я.
Но мне вспоминается тот рыцарь смерти, что тоже что-то говорил о духах и его явно злили мои способности, словно напоминали ему о чем-то.
— А ты очень много об
