вполне может быть интересным зрелищем.
Второй же мой новый «друг» — это волшебник Кадгар.
Молодой человек, превращенный в старика.
Двигался он как молодой, чем сильно выделялся на фоне своих реально пожилых коллег. По словам других солдат, маг он очень способный и сильный. Даже эльфы говорили, что свое звание Магистра он получил заслужено.
Вот только сам парень явно что-то недоговаривает.
Не то, чтобы меня это сильно волновало, но немного напрягает. Ладно, у него есть свои секреты, это у всех такое быть может, но тут явно что-то странное. Как бы оно нам боком не вышло.
«Буду внимательнее с ним…»
Мы покинули город и двинулись в сторону деревни Легкий Ветерок.
Там мы должны будем встретиться с войсками Сильваны и, объединившись ударить в спину Орды, пока та безуспешно штурмует город. И когда это случиться городские войска выступят и присоединяться к нам.
Таков план, как зажать орков в тиски и раздавить всех сразу.
— Эм-м-м, Эйс, — обратились ко мне.
— А? — обернувшись, я увидел Туралиона, что шагал рядом, держа за поводья своего коня.
Рыцари спешились, чтобы не утомлять животных, все равно быстро двигаться не получится.
— Я хотел кое-что спросить, — сказал человек. — А какие у тебя отношения с Аллерией?
Я посмотрел на парня с небольшим удивлением.
Паладин покраснел и отвел взгляд, явно чувствуя неловкость.
Не нужно быть гением, чтобы понимать, что именно он имеет в виду.
— Она мне как старшая сестра, — отвечаю ему. — Я с её младшей сестрой друзья детства, а Аллерия как раз с тех пор — наш персональный палач со всегда готовыми розгами. Ну и сила природы, вытаскивавшая нас из неприятностей, но розги как-то запоминаются лучше… Вот и все.
— А, понятно, — облегченно вздохнул он.
Ну да, даже пареньку было бы тяжеловато воспринимать как романтического соперника парня, который помнит о твоей пассии в основном то, как она порола его в детстве. Я затем, собственно, на этом акцент и сделал.
Не хватало еще, чтоб он между нами что-то подозревал. Не то, чтоб я боялся, что паладин мне что-то сделает, но, предки, подобное для меня даже звучит противоестественно. Я и Аллерия? Нет. Просто нет.
— Надеюсь, ты морально готов стать подкаблучником? — ухмыльнулся я.
— Это еще почему?
— Других мужей у женщин Ветрокрылых не бывает. Отец Аллерии, говорят, с королем спорить не стеснялся, но видел бы ты его дома…
— Кхе-хе, буду иметь в виду, — вымучено улыбнулся он.
Я же поймал себя на мысли, что… странно спокоен. Даже невольная мысль о том, что беднягу Верата уже никто никогда дома не увидит, не вызвала почти привычной вспышки боли и злобы.
Обычно все мои мысли наполнены яростью и ненавистью, что я просто перестал много говорить, но сейчас это все немного отступило, и я даже пошутить умудрился. Странно как-то.
Вскоре все вернулось, и я забыл обо всем лишнем и сосредоточился на будущей битве.
«Скоро можно будет вдоволь убивать орков…»
***
— Да пойми же ты, мы должны! — едва не срывая голос, пытался Оргрим Молот Рока пытался донести до собеседника хоть одну умную мысль. — Мы должны это сделать! Немедленно!
— Нэт! Нэт! И нэт! Мы ни за что не уйти! — таким же тоном отвечал ему Зул’Джин. — Мы столько сделать для победы и не можем все бросить! Нэ сейчас!
— Мы не бросаем, а вынужденно отступаем, агр-р-р! — усилием воли орк сумел взять себя в руки и успокоиться. — Пойми же ты. Войска Альянса уже отрезали нас от Врат Амани и снабжения и сейчас они движутся сюда. Траквилион был сдан и все войска сейчас здесь. Скоро эльфы и Альянс объединяться и нам придется сражаться на две стороны. Эльфы в столице не станут сидеть без дела и нас просто зажмут в тиски и раздавят. Ты этого хочешь?
— Мы перерезать всех! — рычал тролль. — Мы достигать такой успех, что предки гордится нами и мы не мочь уйти сейчас! Не сейчас, когда победа уже в наша руках!
— Победа уйдет от нас, если мы не выберемся, — снова закипал вождь. — Смотри! — он показал на карту. — Нам нужно отвести войска на запад. Там мы пройдем на территорию Амани через Тор’Вату, перегруппируемся и, отвоевав Врата, снова дадим врагам бой. Мы вернемся сюда, но позже. А иначе все погибнем.
— Ты просто хотеть воспользоваться наша силой и сбежать! Ты уйдешь и оставишь нас! Мы не сдаться так легко! Мы выстоим! Мы выдержать все! Амани победят всех!
— Если мы останемся, то умрем все! Уходим через Тор’Вату!
— Никакой Тор’Вата без меня!
— Тогда наш союз заканчивается здесь! — твердо решил Оргрим.
Наступила давящая и неприятная тишина.
Оргрим не собирался губить своих сородичей и союзников в этой глупой резне.
Он с самого начала скептически смотрел на всю эту эльфийскую компанию. Если бы не обещание троллям, он бы более грамотно провел военную компанию, но все случилось так и изменить больше ничего нельзя.
Однако самоубийство вождь допускать не собирался.
Если тролли хотят умереть, то пускай умирают, но с ними в могилу он не отправится.
Орки, тролли, огры и гоблины стояли молча и смотрели на своих лидеров. Никто ничего не говорил и все просто ждали развязки.
Зул’Джин молча сверлил взглядом Оргрима и тихо рычал, а огромный орк, облаченный в черную броню был непреклонен. Он уже устал от поведения своего союзника и его отношения к битве. Он устал от бессмысленной резни, что не приносила пользу армии. Если бы от его жертвоприношений и ритуальных зверств над эльфами был бы толк в продвижении войска, он бы еще понял, а так они просто зря потратили время.
— Постой, вождь, подожди! — вмешался в разговор хриплый голос Гул’Дана.
Великий чернокнижник вышел вперед, постоянно склоняя голову и стараясь выглядеть не таким опасным. Молот Рока ни капли не верил в его раскаяние и готовность помогать, но признавал пользу, что он уже принес Орде. Без него многого достичь не получилось бы, а потому он еще не приговорил предателя за все его преступления.
— Дай мне время. Я чувствую, что уже близок к тому, чтобы разбить барьер эльфов, — заговорил он. — Мне нужно всего несколько дней.
— У нас нет этих дней! Мы должны уходить немедленно! — огрызнулся вождь.
— Тогда оставьте меня здесь и моих подручных, — предложил Гул’Дан. — Отступайте, а мы с троллями останемся здесь и завершим начатое, а после присоединимся к вам.
Это предложение очень не понравилось Оргриму.
Он не хотел выпускать чернокнижника и его слуг из виду, чтобы они не устроили что-то
