Мы с Юноной шли вдоль ручья, ступая по густой оранжевой траве. Справа от нас начинался лес; жёлтые, красные и оранжевые листья деревьев были повёрнуты к солнцу, спектр излучения которого был богат на инфракрасную составляющую, чем и объяснялась такая необычная окраска листьев и травы. Против ожидания было довольно прохладно из-за усилившегося ветра с ночной стороны – с наступлением равновесия атмосферные процессы в Сумерках не желали прекращаться, хотя протекали здесь не так бурно, как в молодых мирах. Мама зябко поёживалась, и я накинул на её плечи свою мантию.
– Спасибо, Артур, – сказала она. – А почему так далеко идти?
– Просто захотелось прогуляться здесь вместе с тобой, – объяснил я. – В последнее время ты мало уделяешь мне внимания.
Юнона тихо вздохнула:
– Ах, сынок! Если бы я могла посвятить всю себя детям, то была бы самой счастливой женщиной на свете. Но это не в моей власти – ведь я королева...
Я обнял её за плечи, и мы продолжили путь. Я думал о том, как мне повезло, что у меня такая мама – самая лучшая из всех мам, а она, надеюсь, думала, что я – лучший из сыновей.
Ручей сворачивал влево, но мы пошли прямо и углубились в лес, а через пять минут вышли на широкую прогалину, посреди которой возвышался большой шатёр из белого и голубого шёлка. Вокруг шатра резвились в траве маленькие зверушки с длинными пушистыми хвостами и кисточкообразными ушами, очень похожие на белок, только чуть покрупнее и с золотистым окрасом шерсти. При нашем появлении зверушки притихли и повернули к нам свои острые мордочки; бусинки их глаз с опаской посмотрели на мою мать. Затем, видимо, решив, что раз она со мной, то им нечего бояться, они возобновили свои игры. Это была вторая причина, почему я открыл выход из Туннеля на приличном расстоянии от прогалины. Наше внезапное возникновение прямо из воздуха могло переполошить этих милых зверушек, а Диана страшно не любила, когда кто-то пугал её питомцев.
Полог у входа в шатёр отклонился, и навстречу нам вышла стройная девушка в коротком зелёном платье. У неё были длинные и густые русые волосы и большие голубые глаза, лучившиеся беззаботной юностью и озорством. Она была очень похожа на свою старшую сестру, мою маму, и отчасти поэтому я всегда выделял её среди всех моих сестёр и кузин. Я никогда всерьёз не называл Диану тётей, поскольку она была на пять лет моложе меня, а по своему поведению, привычкам и манерам и вовсе оставалась подростком – видно, такова судьба большинства вундеркиндов.
– Артур! Сестра! – радостно произнесла Диана, и лицо её озарила улыбка – не такая ослепительная, как мамина, но тоже очаровательная.
Она обняла Юнону и поцеловала её в щеку, затем взяла меня за руку и заглянула мне в глаза.
– Я так переживала за вас. Почему ты не рассказал о встрече с Врагом?
– Времени не было, – ответил я. – Всё произошло так внезапно.
– Мог бы связаться со мной по пути в Хаос.
– Прости.
– Ты бессердечный эгоист, Артур!
– Каюсь. И обещаю исправиться.
Диана рассмеялась:
– О нет, только не это!
– Почему же?
– Потому что ты неисправим. И, кроме того, я люблю тебя такого, какой ты есть. – Она повернулась к маме, которая с доброжелательной улыбкой слушала нашу перепалку. – Ты тоже хороша, сестра. Взяла с собой Артура без моего разрешения. Твоё счастье, что с вами ничего не случилось.
– А что могло случиться? Ничегошеньки, – пожала плечами Юнона. Она оглянулась по сторонам. – Так это и есть твоя обитель?
– Да. Тебе здесь нравится.
– Конечно, нравится. Это здорово напоминает мне Рощу Пробуждения в Стране Сумерках, только там не водятся такие симпатичные создания. – Юнона наклонилась и погладила по мягкой шёрстке одну из зверушек, которая, осмелев, подошла к ней и начала тереться о её ногу, довольно мурлыча, как сытый котёнок. – Они местные?
– Нет. Я привела их дедушек и бабушек из другого мира.
– Ах, какая прелесть! – воскликнула Юнона, когда зверушка проворно взобралась ей на плечо. – Они совсем ручные! Как ты их называешь?
– Просто зверушками, – ответила Диана. – Никак не удосужусь придумать что-нибудь оригинальное... Ну, ладно, – спохватилась она. – Вы, наверное, проголодались. Проходите в шатёр, сейчас я вас накормлю. Сомневаюсь, что Враг устроил в вашу честь роскошный пир.
– А вот и ошибаешься, – сказал я, входя вслед за Юноной и Дианой внутрь. – Он предлагал нам перекусить, но мы отказались. Есть мудрое правило: не вкушай пищи в доме врага своего. Тем более, в Чертогах Смерти, где правит бал Нечистый.
Помещение внутри шатра было разделено шёлковыми занавесями на несколько комнат. Пол в первой от входа и самой большой был устлан мягкими коврами; посреди была расстелена белоснежная скатерть с обедом на три персоны, а вокруг разбросаны пуховые подушки, обитые белым и голубым бархатом.
Мы устроились на подушках и принялись за еду, походя болтая о всяких пустяках. Разговор о нашей встрече с Врагом по молчаливому согласию был отложен нами на десерт. Пока Юнона и Диана обменивались последними сплетнями, я набирался смелости, чтобы сообщить маме новость, которая вряд ли обрадует её. Мне следовало бы сделать это давно, но я никак не решался – а путешествие за Грань Хаоса послужило хорошей встряской, придавшей мне мужества.
Улучив момент, я протянул руку и смахнул с подбородка Дианы несколько прилипших к нему хлебных крошек. Причём намеренно сделал это не по-братски, а с той трепетной заботливостью, которая придаёт глубокий интимный смысл даже самым невинным прикосновениям.
– Вы такие милашки, – заметила мама, ласково улыбаясь, но в её глазах уже промелькнула безотчётная тревога. – Не будь вы близкими родственниками, из вас получилась бы замечательная пара.
Щёки Дианы вспыхнули ярким румянцем. Я тоже покраснел и в смятении (не скажу, что совсем уж притворном) потупился. Наше замешательство было весьма красноречивым.
Поражённая внезапной догадкой, Юнона шумно выдохнула, уронила на скатерть вилку и изумлённо воззрилась на меня.
– Что я вижу! – наконец проговорила она, её голос звучал непривычно глухо и сипло. – Нет, я не верю своим глазам... Скажите, что я ошибаюсь. Ну!
– Ты не ошибаешься, мама, – сказал я.
Юнона нервно прокашлялась и перевела взгляд на сестру:
– Диана, детка, ты в своём уме? Ведь он твой племянник, пойми же!
Диана ничего не ответила, проявив неожиданный интерес к замысловатому узору на ковре, и, казалось, была всецело поглощена его изучением.
– Ну и что? – отозвался я, нарушая гнетущее молчание. – Я не вижу в этом ничего страшного.
– Зато я вижу, будьте вы неладны! – гневно воскликнула мама. – Ты мой сын, а Диана моя сестра.
