Но магия не действовала.
Вздохнув в очередной раз, я расслабилась, пытаясь слиться с землей и освободить свое сознание.
— Не получается? — спросил Риз.
— Нет!
— Пойми, это нечто совсем другое, новый язык.
Я открыла глаза, и меня ослепило небо, поэтому я не смогла рассмотреть выражение лица брата.
Я решила, что он подшучивает надо мной, и показала ему язык.
Он рассмеялся.
— Я хочу сделать это! — Я села. — Ведь все остальное мне удается, почему же сейчас не получается? Я чувствую… чувствую, как что-то бьется у меня в голове и стремится пройти через все тело. — Я вытянула руки, показывая брату руны, начерченные прямо на коже. — Оно бьется вместе в такт с моим сердцем, и я хочу этого. Господи, Риз, я…
— Может, ты хочешь слишком многого?
— Ничего не понимаю. Отец говорил, что необходимы сила воли и вера. Чем больше желание осуществить это, тем легче выполнить задуманное.
— Значит, ты не совсем уверена в том, что это возможно.
Я в задумчивости закусила губу:
— Ты прав. Сейчас все по-другому. Раньше мы воздействовали на предметы, но не на себя. А я в себе не уверена.
Риз хмыкнул:
— Силла, ты та, кто ты есть. Ты же всегда это знала.
— Сейчас я не чувствую этого.
Риз на мгновение задумался, затем осторожно спросил:
— Ты боишься?
Я вздрогнула.
— А ты? — хрипло прошептала я, так и не ответив.
— Наверное, нет. Наоборот, мне интересно понять, каково это — побыть в теле животного: летать, охотиться на лис… — Он посмотрел в сторону леса.
Я схватила его за руку:
— А что, если ты потеряешь себя? Разве может воронье тело вместить сущность человека? Мою душу?
Он покачал головой и снова повернулся ко мне:
— Ты неправильно все понимаешь. Душа не имеет физического проявления, она не обладает массой и может уместиться даже на острие булавки, так же как и ангел.
Светило солнце, но мне вдруг стало холодно. Вороны, громко крича, кружили над нами.
— Давай я попробую, — предложил Риз. — Меня не сильно беспокоит возможность потерять себя.
Глубоко вдохнув, я кивнула:
— Хорошо. Тогда за дело.
Я медленно поднялась с земли и вышла из круга. Колени мои дрожали, а земля как будто уходила у меня из-под ног.
Риз схватил меня за руку, когда я покачнулась.
— Ты что, Сил?
— Не могу… страшно кружится голова.
— Тебе совсем плохо?
— Да. Я, видимо, перенапряглась, но все же почувствовала, как магия отвечает мне. Она высосала из меня все силы. — Риз поддерживал меня, когда я, опустившись на колени, прислонилась спиной к надгробию. — Господи, меня еще и тошнит.
— У отца есть запись об этом, ты ее читала?
— Да.
Брат достал книгу, раскрыл ее на нужной странице и прочел:
— «Для нормализации работы желудка после перевоплощения рекомендуется имбирь или настой ромашки. Могут отмечаться болезненные очаги по всему телу. От головной боли принимать воду с сахаром». Кстати, — добавил он, — в рюкзаке есть изюм и булочки.
Я достала из рюкзака, поданного Ризом, бутылку с водой и пластиковый контейнер с изюмом, однако есть мне совсем не хотелось.
— Пей, — приказал брат.
— Да, кажется, тело не хочет быть обезвоженным, как пустая раковина, — неловко пошутила я.
— Очень мудро с его стороны.
— Брр… — пробормотала я и отхлебнула из бутылки. Затем открыла контейнер с изюмом.
— Ладно, моя очередь. У тебя нож с собой? — Риз шагнул внутрь круга и опустился на корточки.
Я, протянув ему перочинный нож, наблюдала, как он полоснул им по своей ладони.
Поморщившись, он сказал:
— Кроличья кровь здесь не годится.
Кроличья кровь свернулась и превратилась в отвратительное желе. Пришлось выбросить контейнер вместе с содержимым. Я пожалела бедного, напрасно убитого кролика.
— Может, используем нашу собственную кровь? Это будет настоящая жертва, разве нет? Отец писал об этом. Эх, жаль, мы не можем спросить его…
Риз сложил ладонь в виде чаши:
— Да уж, жаль…
Протянув к нему руку, я осторожно опустила палец в ярко-красную лужицу. Кровь была теплой, липкой и густой. Моя рука дрожала, однако я, не обращая на это внимания, старательно рисовала на лбу Риза руну. Брат сдвинул ворот свитера, и я начертила такую же руну на его груди — в том месте, где было сердце, — и на ладонях. После этого Риз вытянул пораненную руку, и кровь полилась на землю, усиливая действие соляного круга. Этот прием, если верить инструкциям отца, помогал душе вернуться в тело. Все ингредиенты, необходимые для магического превращения, были готовы: кровь, огонь, воображение и несколько латинских слов. Я уже давно поняла, что обычные заговоры, действие которых длится недолго, не требуют серьезной предварительной подготовки. Более серьезные заговоры, призванные, например, снять порчу или излечить, нужно было планировать заранее.
Я прижала к ладони Риза мягкую губку:
— Так будет полегче. Давай произноси заклинание. Сосредоточься на слогах, а потом вообрази себя птицей.
— Я же читал заклинание, Сил. — Риз закрыл глаза. — Да и ты повторила его столько раз, что я уже запомнил его.
Я продолжала удерживать губку на ране.
— Это трудно, но ведь ты выдержишь? — с беспокойством спросила я.
— Да.
Риз глубоко вздохнул и сложил руки на коленях, между ладонями у него было окровавленное полотенце. Он постепенно расслаблялся, лицо разглаживалось, и веки больше не подрагивали. Легкий ветерок трепал его волосы. Я посмотрела на ворон, которые клевали хлебные крошки, и посетовала на то, что солнце светит слишком ярко. Почти весь хлеб уже был съеден. Птицы постоянно обитали здесь и довольно часто летали к нашему дому, поэтому в детстве я хорошо знала виды местных пернатых.
Дыхание Риза внезапно изменилось — стало более частым. Затем его тело вдруг обмякло. Голова откинулась назад, пальцы разжались. Он осел и сразу упал на спину.
Свечи погасли.
Я приблизилась к брату. У него получилось!
Вороны зашелестели крыльями, и я повернулась в их сторону. Голова закружилась от невероятных ощущений. Прижав кулаки к сведенному судорогой животу, я судорожно сглатывала, стараясь унять боль, и в то же время внимательно следила за поведением птиц. Одна из ворон замерла, затем, встряхнувшись, взлетела и опустилась на одно из надгробий. Сидя на нем, она медленно открывала и закрывала глаза — и так несколько раз. Случайное облако закрыло солнце, и вокруг потемнело. Ворона взмахнула крыльями и вся затрепетала. Слетев с мраморного надгробия, она поднялась над кладбищем.
