Спящий парень, если оглянуться, скорчился на прежнем месте. Теперь по обе стороны от него сидели призраки, подпирая так плотно, будто волновались, чтобы он не упал.
— Что с ним? — невольно вырвалось у Сабрины.
Надя вздохнула.
— Заснул, не может проснуться, теперь он останется здесь навсегда. Так бывает.
Сабрина шагнула к тени с человеческим лицом. Это была женщина в монашеской рясе, молитвенно сжавшая руки на груди. Совершенно лысая, и по черепу вились затейливые узоры.
— Здравствуйте, мы ищем учительницу биологии.
Монахиня вздрогнула, обнажились руки, покрытые глубокими шрамами.
«По одному за каждый проступок», — поняла Сабрина.
— У тебя меч.
— Да.
Монахиня поняла без слов, покачала головой.
В проводах вспыхнула очередная искра, на секунду озаряя вагон, и стало ясно, что узоры на лысой голове — это застывшие струйки крови от каждого вбитого в череп гвоздя.
— Не ищите меня! — глухо донеслось из глубины вагона.
Теней с человеческими силуэтами больше не попадалось, а к остальным Сабрина не хотела подходить. Надя шла впереди — она шагала всё медленнее, заглядывая каждому в лицо, и иногда ловила ответные взгляды.
— Здравствуйте…
Сабрина протиснулась к ней через толпу призраков. Они расступались, но возмущённо бормотали ей вслед:
— У неё меч.
Сколько вагонов они прошли, Сабрина не знала. По её расчётам они успели пересечь состав от начала и до конца, но за ещё одним переходом тянулся следующий вагон.
— Мы ищем учительницу биологии. Вы не видели?
К Наде обернулось существо в плаще с высоко поднятым воротом, тонкое безглазое существо с птичьим клювом.
— Её здесь давно нет. Не ищите.
Длинные пальцы — суставов куда больше, чем в человеческих — зацепились за её ремень, потянулись выше, к связке амулетов. Сабрина шагнула вперёд, готовая выхватить меч и ударить — она ведь именно за этим пришла сюда, — но пальцы уже соскользнули и растаяли в полумраке вагона. Таяло белое безглазое лицо с птичьим клювом.
Руки Нади были холодными, а в щеках, как в отполированном мраморе, отражались голубые вспышки. Сабрина выпуталась из нестерпимо жаркой куртки и накрыла ею Надю.
Состав нёсся в темноту, виляя всем своим длинным телом. Он понемногу замедлял ход, хотя станций больше не было, только темнота и путаница проводов. Надя моргнула.
— Поезд останавливается.
Она не дышала, но глаза были открыты. Секунда — и запрокинула голову, хватая воздух ртом. Надя спиной привалилась к дверям. Там, где раньше темнели буквы «не прислоняться», теперь ползали длинные насекомые с тонкими ногами.
— Плохо, это плохо. Сабрина, поезд останавливается.
— И что? — выдохнула она, собираясь улыбаться.
— Ты не понимаешь? Это кольцевая линия. Поезд не останавливается никогда.
Теперь она могла различить арки в темноте тоннеля, изукрашенные пыльной лепниной, коридоры, высвеченные голубыми вспышками, провода-провода-провода. Каждый пучок проводов на сырых стенах она могла проводить взглядом. По отбитому кафелю сновали твари, похожие на крыс.
Вагон тряхнуло, и призраков вместе с ним. Состав замер. Погас разом весь свет.
— Идём отсюда. Идём!
Надя поднялась, тщетно пытаясь управиться с непослушным телом. Уронила куртку, вцепилась в поручень. Сабрина схватила её за локоть, чтобы не дать упасть, и ощутила, как под холодной кожей дёргаются провода. Она скользнула руками дальше и вместо костей нащупала обломки бетонных шпал.
В темноте всё громче и громче роптали призраки. В их голосах затаилась угроза. В дальнем вагоне выкрикнули:
— Я ищу свою дочь не надо, не надо, не…
Хрип затих.
— Не ищите меня, — спокойно раздалось за спиной Сабрины. Она выхватила меч и ударила, не глядя — просто на голос. Вовремя, потому что разрезанный провод конвульсивно дёрнулся на полу и затих.
Надя взялась за створки дверей и дёрнула их в разные стороны. Лязгнули старые механизмы метро. Двери чуть разошлись, так что в щель просочился влажный сквозняк. Провода змеились по полу вагона. Один подобрался вплотную — Сабрина ощутила его и ударила, перерубая самое тонкое место. Умирая, он хлестнул её по щиколотке.
Они вместе раздвинули двери настолько, чтобы протиснуться наружу и по щиколотку утонуть в чёрной воде.
— В переход.
Бесхвостые твари бросились врассыпную. У Нади быстро сбилось дыхание. Она добежала до арки и привалилась к стене, хрипя и кашляя.
Сабрина взяла её за плечи, сжала, судорожно ощупывая. В темноте страхи выросли до исполинских размеров: вдруг поезд мёртвых обманул её, вдруг подсунул очередного призрака. Но обломки бетонных шпал почти превратились в кости, а провода ушли так глубоко под кожу, что их биение почти не ощущалось. Под её руками Надя принимала человеческие очертания. Куртка повисла на одном плече.
— Куда теперь? — зашептала Сабрина.
Надя впитывала её тепло.
— Не знаю. Туда. Нам нужно бежать подальше от поезда. Но я никогда здесь не бывала.
Они долго шли по воде — бежать больше не было сил, — а крысоподобные твари скалились вслед и шипели. В тоннеле чуть посветлело от невнятных бликов. Сабрина старалась идти медленнее, потому что Надя заметно хромала, но забывалась и снова ускоряла шаг.
Коридор изогнулся ещё раз, и через разрушенную стену они увидели платформу, огромную, как пустыня. Кое-где горели костерки, вокруг которых сидели неподвижные люди. Света не хватало, чтобы разглядеть лица.
— Не надо туда, — попросила Надя, но Сабрина не послушала.
Ей надоела тёмная безысходность коридора. Смена декораций казалась почти что спасением. Она перешагнула через проломленную кирпичную кладку и пошла между огней.
У очередного костра нашлась девочка с двумя хвостиками на белобрысой голове. Она покачивалась в такт сквозняку. И, кажется, она была в красной ветровке. Одна из тварей глодала её ступню.
— Кто это? — шёпотом спросила Сабрина.
Надя торопилась за ней, собираясь схватить за руку, но Сабрина каждый раз отстранялась, чтобы взяться за меч — если что. Люди вокруг костров покачивались из стороны в сторону, как будто пели неслышимую молитву.
— Ушедшие. Они ждут поезда, а поезд не придёт.
— Мёртвые?
Чья-то рука вцепилась в полу куртки. Сабрина ощутила движение воздуха и рубанула мечом темноту — отсечённая кисть задёргалась на полу, как мёртвая рыба. Сабрина развернулась, готовая дать отпор какому-угодно чудовищу, но темнота была спокойна, как стоячее болото.
— Да. В реальном мире они уже мёртвые.
Надя шла между костров, заглядывая каждому в лицо. На неё не обращали внимания. Связка амулетов позвякивала и качалась, если Надя собиралась нагнуться.
