Надя задержала дыхание и ощутила, как подрагивает под ладонями холодный камень. В тёмном ответвлении коридора длинные когти царапали стену. Послышалось сопение — он принюхивался.
Всё шло не так. Раньше Электрик убирался в темноту каждый раз, стоило ему учуять кого-нибудь чужого. Теперь он шёл прямо на них. Наде почудилось, как воздух звенит от напряжения.
Сабрина молча обернулась — в ладони оказался эфес меча. Его лезвие поймало блик тусклой лампы.
— Подожди, — чуть слышно шепнула Надя. — Есть запасной вариант.
Она носила для него угощение — каждый раз, когда приходила. Обычно просто оставляла в пустом коридоре, когда ощущала взгляд из темноты. Электрик никогда не выходил на свет, но подарок каждый раз забирал — в следующий раз Надя обнаруживала пустую бутылку, оставленную на пороге конторы. В этот раз она тоже прихватила — стеклянную бутыль, запотевшую от холода родниковой воды.
Надя поставила её на пол и подтолкнула к проходу. Шаги затихли. Он снова принюхался, снова проскребли по кафелю металлические когти. Сабрина подалась назад, оттесняя Надю в дверную нишу. Она успела за мгновение до удара.
Заскрежетала битая плитка — тот, кто шёл по коридору, рванул вперёд. Осколки бутылки вместе с водными брызгами разлетелись во все стороны. Несколько стекляшек впилось в мягкие известняковые стены.
Пространства между стенами едва хватило даже для короткого замаха, но Сабрина ударила. Лезвие меча нашло цель — на полу скорчилась отрубленная человеческая кисть с длинными, вросшими под кожу когтями.
Брызнула во все стороны мутная, как болотная вода, кровь. Электрик поскользнулся на мокром кафеле и шарахнулся в сторону. С его лица слетела защитная маска, обнажая обугленное безглазое и безротое лицо.
— Назад. — Голос Сабрины был равнодушным, но игра коридорных сквозняков нарисовала в нём отвращение.
Он развернулся и снова прыгнул, так резко, не целясь, что Надю обдало ощущением безотчётной ярости. Сабрина ушла в сторону, пропуская Электрика мимо. Лезвие меча рассекло воздух, и опять брызнула болотная вода.
Они замерли друг напротив друга. В силуэте четырёхпалого существа ещё угадывались человеческие черты. На лице Сабрины осталось влажное пятнышко его крови. Её дыхание не сбилось, а Электрик захрипел. В надсадном хрипе Наде послышались обрывки человеческих слов.
— Назад, — угрожающе повторила Сабрина, выставляя меч перед собой. Остриё указало Электрику в лоб.
Он подался к ней и припал на отрубленную руку. Ссохшийся нос втянул запах металла. Видимо, сил у него было не так много — хватило на два прыжка. Электрик попятился.
Сабрина опустила меч, как только он спрятался в дальнем обрубке коридора.
— Пойдём отсюда, быстрее.
Надя и сама понимала, что лицом к лицу существо нападать не станет, а вот ударить в спину, из темноты, может вполне. Ударить, рассечь ржавыми когтями кожу на шее. Воздух всё ещё пах ненавистью. Нельзя дать ему такого шанса.
— Я не понимаю, что с ним произошло, — призналась Надя. — Никогда раньше ничего такого… Как будто его напугали.
Она наугад выбрала ещё два поворота и вздохнула чуть легче — земляные стены плавно перешли в кирпичные. Через десяток шагов нашёлся знакомый полуистлевший плакат «Курение вредит вашему здоровью». Следом за ним: «Аборт — это убийство». На очередном перекрёстке Надя уверенно свернула вниз.
Комнаты были вложены друг в друга, как матрёшки. В самой маленькой стоял библиотечный каталог — стеллаж с сотнями выдвижных ящичков. В свете единственной лампы Надя щурила уставшие глаза.
— Ты бывала здесь раньше? — спросила Сабрина.
Она замерла спиной к дверному проёму — показательно беспечная поза, плечом привалившись к стене, полуприкрыв глаза, как будто собиралась заснуть, но меч всё ещё держала в руке.
— Всего пару раз. Для работы. — Надя бросила на неё жалобный взгляд.
— Не ходи больше одна. Это здание мёртвое. Даже я вижу. И по-моему, он нас ненавидит. Почему? — Сабрина усмехнулась, не открывая глаз.
— Он же не-мёртвый, — эхом отозвалась Надя.
Пожелтевшие карточки рассыпались по полу. Они были то тяжёлыми, липкими, как будто пропитанными маслом, то лёгкими и сухими, как гербарные листья, и рассыпались прямо в руках, то — острыми, как осока, и оставляли кровавые полосы на её ладонях. Если Надя роняла их, то уже не пыталась поднять. Карточки врастали в пол и растворялись в нём.
— Я не могу понять. Веты нет среди жителей города, ни среди живых, ни среди не-мёртвых.
— Она уехала? — предположила Сабрина. Она слушала коридоры, полные мёртвого воя.
— Она не могла уехать, она же привязана к Пугалу.
— Тогда что?
Надя села, прислонившись спиной к стеллажу, и уставилась в потолок. Холод пола медленно вошёл в неё и потянул тонкие щупальца в глубину тела.
— Тогда мы будем искать её среди мёртвых. Под землёй.
Они выбирались другой дорогой. Надя ударяла костяшками пальцев в стены, всё ещё надеясь получить ответ. Но здание безразлично молчало.
Никогда раньше мёртвые стены не выли так громко — вой, похожий на гудение воды в трубах, проникал в пустые коридоры. Сабрина тоже слышала его, Надя угадывала это по её напряжённым плечам.
Они, не сговариваясь, ускорили шаг. Осталось всего две мысли: «Выбраться» — это была первая. Вторая мысль, сложенная из звука собственных шагов, мысль, которую Надя никак не решалась произнести вслух, тревожно царапалась изнутри.
Что-то плохое творилось с городом. Румяная чистая наружность ещё хранила привычные цвета и запахи, а изнутри его что-то пожирало, и грозило прорваться наружу.
Дверь наружу открылась в центральном районе города, в проулке между рестораном и спящим офисным центром. Фонарный свет на мгновение ослепил Надю. Она постояла на тротуаре, покачиваясь, привыкая, мысленно ощупывая привычный мир.
Твёрдые углы зданий её обрадовали. Сабрина ждала в полушаге за спиной. Надя к ней не обернулась, спрятала лицо в темноте, чтобы не пугать не-живым взглядом.
— Пойдём, нам в метро.
— Разве оно ещё работает?
— Только одна ветка.
Надя махнула рукой и пошла, специально наступая в лужи от ночного дождя. Её радовала прочность асфальта — дорога не норовила ускользнуть из-под ног.
Гулкий холл станции пустовал, и на платформе не было никого. Надя прошлась от края к краю, заглядывая в пустоту тоннеля. Мигнули алые лампы.
Из темноты вынырнули два демонических глаза. Обдув платформу подземным сквозняком, поезд замер. Раздвинулись створки дверей.
Трёхголосый диктор объявил следующую станцию, и поезд рванул с места, входя в резонанс с сердцебиением города.
