— Давай выпьем?
— В кой-то веке ты предлагаешь сам, — пробормотал командующий армии Бессмертных, еле сдерживая новую накатывающую волну отчаяния.
— Просто ты уже взрослый, — серьезно произнес повелитель Цивитаса и присел за столик.
Парень рухнул напротив и кивнул:
— Как я могу отказаться, когда предлагает сам король!
Лациф хмыкнул и налил ему до краев. Верммут залпом осушил стакан и от усталости его тут же развезло. Он, извиняясь, поднял руку и следом выпил бутылек с зельем, приводя себя в чувства.
— Легче?
— Да!
За первым стаканом был выпит еще стакан, а следом еще один и еще один. Большой пятилитровый бутыль быстро опустошался, а вместе с этим хмелел Эрик. На его лице появилась пьяная улыбка, и он решительно и довольно громко поинтересовался, уставившись на короля:
— Как ты так живешь? Как, после стольких потерь, ты до сих пор живешь?
— Молча, — улыбнулся все еще трезвый Лациф, заглатывая очередной стакан настойки и доливая Верммуту. — Мы все ошибаемся.
— Ошибаемся? — захохотал опьяневший эльф. — Но, мать ити, глава, как ты после этого по утрам встаёшь?! Мне вот сейчас так сдохнуть хочется! Я ведь был на мгновение от ее спасения. На мгновение! Скажи мне, если бы я разделил то зелье между вами, оно спасло вас обоих?
Лациф печально глядел на этого парня.
«Сколько раз он видел его таким? Побитого жизнью, упавшего духом, раздавленного и впавшего в глубокое разочарование от самого себя? Много. Довольно много раз. Сказать ему сейчас правду? Сказать, что и капли бы хватило? Да никогда! Сказать подобное, то же самое, что убить его на месте».
Лациф покачал головой:
— Нет, тогда бы мы оба погибли.
— Но это значит, что у меня и выбора не было, ведь так? — Эрик был пьяный, и его голос срывался. Он хотел плакать, но героически сдерживал слезы. А под хмельной маской решительного командующего прятался молодой пацан, что рвал жилы от ора, оплакивая свою очередную потерю.
— Не было у тебя выбора, — ответил Лациф и подлил ему еще, — не было.
— Точно, — парень залпом осушил стакан. — Но от этого не легче.
— Однако ты можешь гордиться собой, — устало улыбнулся повелитель Цивитаса. — Тебя любила девушка, у которой не было сердца.
Эрик и хотел что-то сказать, да не смог. К горлу подкатил ком, что закупорил глотку и заставил парня просто молча выхлебать еще один налитый ему стакан.
— Ты знаешь, — вдруг самозабвенно расплылся он в рассеянной лыбе, — а я понял почему после всего, что произошло ты до сих пор король! Почему не отрекся и не ушел, к чертовой матери, от всей этой кутерьмы! — с видом гениального философа выдал Верммут.
— И почему? — глядя на него пьяного ухмыльнулся Лациф.
— Все оттого, что как бы сильно тебя не мучила совесть за умерших, чувство ответственности за живых всегда сильнее! — изрек командующий и довольный собой улыбнулся. — Вот так! Ты никогда, никогда не сможешь уйти, пока хоть один из нас жив! Пока мы здесь, ты будешь вечно оберегать нас! Ты же как будто мой отец! И для Алекса отец! Даже для Олдера, где б его там черти не носили, — икнул он и выпил очередную порцию крепленой. — А про Томаса и Миру я вообще молчу! Твой отец и тот под твоей опекой! А все дети? Да ты же им роднее их собственных папок. Хотя, — пробормотал он и выловил ртом остатки настойки из стакана, — у них и отцов-то нет.
— Точно. Ведь я их убил, — гневаясь на самого себя, допил Лациф до дна.
— Они сами так решили! — замахал пальцем Эрик. — Ты же им говорил…колени там…верность… — медленно соображал парень. — Они сами решили помереть!
— Да уж. Но сути это не меняет. Я их убил.
— Вот именно поэтому ты этих детей и не оставишь! Ты нас не оставишь! Даже если очень этого захочешь, — засмеялся парень и глянул своими пьяными глазами на короля. — Так ведь? Я угадал? Ведь если ты уйдешь, получается, что ты не сдержишь свое обещание!
— Это которое? — хмуро проговорил Лациф, выпивая залпом новую порцию.
— Что ты не оставишь нас никогда! — как девиз вскричал Эрик.
— Вот оно что…
— А все знают, — помахал рукой в воздухе Эрик, — что наш король держит свои обещания!
— Так и есть. Я обещал…Еще несколько лет назад обещал, но я не буду нужен вам вечно. Чтобы исполнить данное словно будет достаточно просто оставаться живым, — Лациф снова одним глотком осушил стакан.
Верммут перестал улыбаться и печально поглядел на посмурневшего гомокула:
— Ты хочешь уйти, да?
— Да.
— Но ты ведь останешься?
Тонкая, туго натянутая струна, что из последних сил крепилась и дрожала где-то внутри Лацифа в этот момент лопнула. Свет, на который он так отчаянно бежал все это время, погас. Непонятное чувство обуяло короля. В нем намешались и безмерная отеческая любовь, и бескрайний давно подавленный эгоизм. Полнейшее смятение закружило Лацифа и в этом бешеном танце нескончаемой анафемы он, наконец, остановился.
Встал ровно на горящие угли, расправил свои могучие плечи и смирился. Все это время он ревниво лелеял мечту оставить трон, а этот малец взял и открыл ему глаза. Лациф думал, покуда Мирайе больше ничего не угрожает, а Томаса, так и вовсе не стало, то он может попросту исчезнуть с глаз. Но страх за детей, что он испытал в ту ночь, ему вовек не забыть. Верно, пока есть те, кто зависит от него, он не сможет оставить их ни сегодня, ни завтра, никогда.
— Я останусь, — зазвучал в комнате полный горечи голос короля.
— Спасибо.
— Тебе.
Они залпом осушили стаканы.
Парень окончательно расклеился и перестал притворяться.
— Я для тебя как одна сплошная головная боль. Я ведь все понимаю…
— Ты для меня как брат, — отрезал гомокул. — И я за тебя любому голову оторву.
— Я тоже за тобой куда угодно.
— А отец? — как ни говори, а Лациф переживал, что в глубине души парень ненавидит его.
— Кто знает, что было бы с ним и со мной не случись всего того, что случилось. Скорее всего, мое сердце уже бы отказало, а отец умер бы под каким-нибудь забором. А так, я командую десятками тысяч воинов, живу в замке, а он погиб как герой. Все не так уж и плохо, — проговорил парень, смотря на дно пустого стакана. — Все, даже, хорошо. Наверное, все это потому, что я встретил тебя.
Лациф не нашел, что сказать, но внутри все кипело, и он махнул очередной граненый.
— Глава…
— Мм?
— Мне бы чудо, — пробормотал Эрик.
— Мне бы тоже.
Верммут кивнул, глубоко вдохнул и, снова расплывшись в хмельной улыбке, прокричал:
— У меня есть тост, а вот выпивки нет!
— Это как раз и не проблема, — попытался улыбнуться Лациф, но лишь горестно вздохнул.
Они проснулись в гостиной на полу. На только что открывшего глаза короля глядел улыбающийся Алекс. Лациф приподнял голову и осмотрелся.
— Не переживайте, глава. Я запретил входить сюда всем прислужникам. И да, кроме меня вас никто не видел.
— То-то так тихо, — простонал Лациф и взялся за голову. — Все-таки настойка ядерная.
— Ооо, — очнулся Эрик и еще в полудреме сел, — кажется я определил меру своему пьянству. Сколько мы вчера выпили?
— Судя по пустым бутылям, 25 литров.
— Дед меня с потрохами сожрет, — пробормотал Лациф и по привычке мысленно позвал: «Венера», — но тут же осекся и невесело поглядел на парней. — Алекс, ты бы не мог принести зелье…
— Уже, глава, — юноша с совершенно непроницаемым лицом в своей жеманной манере протянул им по бутыльку с кофейно-золотистой жидкостью.
— Спасибо, дружище, — пробормотал эльф и залпом его выпил.
Лациф поглядел на него и усмехнулся:
— А знаете, парни, давайте устроим выходной.
— Да, давайте, — закивал Эрик, — я только за. И как будем отдыхать?
— Пить точно не будем, — встал на ноги король.
Командующий одобрительно замотал головой и тут же схватился за нее.
— Могу предложить вам карты. Я как раз скрафтил три колоды для аброасты, — произнес Алекс.
— Для чегасты? — не понял Верммут, неторопливо переползая с пола на диван.
