нужно делать и кого нужно обойти, — поморщился толстый тролль.
Я хотела его припугнуть, но как можно испугать тролля, который держал в трущобах таверну? Это всё равно, что попытаться наехать на хозяина пивнухи на окраине Ярославля — тот самое большое только почешется, а после вытащит из-под прилавка обрез.
Но как вытащить из него знания?
Судя по всему, трактирщик отлично понял моё задумчивое выражение лица, поскольку почти сразу же воскликнул:
— Триста часандров и драконья защита!
— Что-о-о? — взревел дракон, на шее которого мы сидели. — Чтобы мы охраняли какой-то сарай? Да я сейчас только плюну и от тебя с сараем ничего не останется!
— Но вы тогда ничего не узнаете! — выпятил вперед подбородок Сигизмунд.
— И что? Мы не узнаем от тебя, так узнаем от другого. Кто хочет помочь драконам? — дракон повел головой и осмотрел собравшуюся голытьбу.
— Только если ты сожжешь этого мироеда! — какой-то пропойца с подбитым глазом показал на трактир. — Я тогда даже за бесплатно всё расскажу.
— Ах ты, сопля улиточная! Да я тебе сейчас под второй глаз фингал поставлю! — рожа Сигизмунда скрылась из окна, и вскоре туша хозяина трактира появилась на пороге. — А ну иди сюда, Жмых-пропойца!
Пьяница мог бы улизнуть, но выброшенная лапа дракона поймала его за шкирку и подняла в воздух.
— Я согласен с твоими условиями, многоуважаемый Жмых. Но ты точно покажешь нам замок?
— Двести часандров и упоминание, что меня уважают драконы! — взвыл Сигизмунд.
— Конечно же покажу! Похотун особенно и не таится, — болтался в воздухе пьяница.
— Сто часандров и одну чешуйку! Можно с задней лапы. Можно с хвоста! — выл Сигизмунд.
— И достаточно всего лишь сжечь эту постройку вместе с клопами? — задумчиво проговорил дракон, не обращая никакого внимания на беснующегося тролля.
— Да! Сожги его, могучий дракон, а то этот сын каменной шлюхи подает такое дурное пойло, что от него потом голова болит и в кишках ураган веселится, — подтвердил Жмых.
Мы с Агапой смотрели на это представление распахнутыми глазами — неужели дракон сожжет таверну? Шмур бочком-бочком выбрался наружу и встал в сторонке. Расстояние было достаточным для того, чтобы при случае броситься наутек.
— Это ты поглощаешь мой эль в огромных количествах, Жмых! Если его пить умеренно, то и вовсе ничего не будет. Даже икоты не появится. Дракон, прошу вас не сжигать мою таверну. Так и быть — я бесплатно вам расскажу всё, что знаю о черном замке.
— Бесплатно мы бы приняли информацию сразу! — крикнул суслягух. — А сейчас ты нам расскажешь, пока мы обедаем, и соберешь еды в дорогу!
Мой желудок тут же отозвался урчанием на это предложение. Сигизмунд окинул нас злым взором, но потом со вздохом согласился. Мы с Агапой соскользнули со спины дракона вниз и зашли в таверну.
— Я подожду вас здесь, — рыкнул дракон и сел на задние лапы, как послушный пес.
Вот только ростом этот пес был гораздо выше местных крыш.
Мы снова оказались в трактире, где неулыбчивый хозяин притащил из кухни шкворчащую яичницу на сале и тарелку порезанных свежих овощей.
— Кстати, это ваше, — суслягух протянул мне и Агапе по свернутой трубочке.
— Платки! — ахнула Агапа. — Спасибо тебе, милый Бордун.
Да уж, вот не думала, что обрадуюсь виду своего платка. С ним как-то чувствовала себя увереннее, словно обрела старого друга и заступника.
— Да ладно, чего уж там. Когда драконы прилетели, то ваши платки оставили без охраны. А уж стащить их было делом нескольких минут, — подмигнул суслягух.
Агапа погладила его по голове, а тот заурчал, как сытый кот.
— Ешьте, — буркнул Сигизмунд и бухнулся рядом на скамью. — Могли бы и заплатить за такую ценную информацию…
— Я сейчас дракона позову, — приоткрыл один глаз суслягух.
— Мда, вот уж непонятное что-то мне ещё не указывало, — сказал Сигизмунд. — Ладно, слушайте. Черный замок находится к северу в четырех лошадиных переходах от Кардамоша. Он стоит на Лысой горе и окружен тремя стенами, как кольцами. В первом кольце тренируются деревянные воины, очень опасные и очень преданные Похотуну…
— Иглотыки? — спросила я.
— Не перебивай. Иглотыки это мелкие феи, а на первый круг Похотун нанял воинов из дерева. Деревянные руки, деревянные ноги, деревянные головы. Не знаю, где у них слабое место, поэтому врать не буду.
— А второй круг?
— Во втором круге ходит огромный великан. Он злой как тысяча одиноких лесных духов и вредный, как защитники во время налогового сбора. Если вам и удастся пройти деревянных воинов, то великан вряд ли вас пропустит дальше. А в третьем круге сидит самое страшное создание. Вот о нём ничего неизвестно.
— А об остальных откуда известно? — спросила Агапа.
— Об остальных известно от лихих людей. Они хотели пощипать Похотуна и проверить — что у него в погребах хранится. И если проскальзывали ужами между деревянными воинами и перелетали легкими кузнечиками мимо великана, то из третьего круга никто не возвращался. И что там за страх находится — никто не знает.
Сигизмунд замолчал. Оглядел нас злыми глазками и пошел в сторону кухни.
— Это всё? — подняла я бровь.
— Это всё, что я знаю. За эту информацию можно бы и подкинуть…
Мы переглянулись с Агапой. Разумеется, никто из нас не собирался платить за такое, тем более, что и платить пока что нечем. Мы пытались придумать — кого Похотун посадил на третий круг. И пока ничего не приходило в голову.
— Может, там тоже дракон? — предположила я.
— А может, там виверна? — вопросом на вопрос ответила Агапа. — Кстати, помнишь, что нам нужен ноготь криволапой виверны для напитка памяти? Ну, для Симпатира…
— Виверна, великан…
У меня что-то вертится в уме, вращается, блестит и поворачивается спиной прежде, чем я успеваю ухватить мысль за краешек. Вот что-то близко, что-то рядом, что-то совсем знакомое и родное…
— И ведь три круга, а нас всего двое, — продолжала рассуждать Агапа. — Ладно, я бы справилась с деревянными людьми — с эльфами-то я как-то справилась же. А ты уже побеждала великана, так что тебе не привыкать. Вот ещё бы Маньяру к нам…
Точно!
Вот она! Вспышка!
Мозаика сложилась в единое целое и образовала дерзкий узор. Мне стало так легко и приятно на душе. Так бывает, когда видишь знакомого человека, а потом пытаешься вспомнить его имя, которое нечаянно забыла. И ведь общаешься, а сама мучительно вспоминаешь и вот, в одну прекрасную секунду, имя приходит на память и уже можешь говорить без стеснений. И можешь называть его по имени, и можешь даже похлопать по плечу.
— Агапа, ты гений!!! — воскликнула я так
