— Вопрос: что же вы во мне обнаружили, все такие интересные? — мрачно спросила я, устало опускаясь в кресло. Эта игра меня очень вымотала. — Такое, что заставляет относиться не только как к реципиенту.
— То же, что и ты в нас. — Лельер развел руками. — Вот притягиваешь, и все. Есть ничем не обоснованное желание узнать поближе, а мы не привыкли себе отказывать в такой малости.
Ага… такая забавная кошка бегает, почему бы и не потискать?
— А то, что я почти в собственности твоего зеленого друга?
— Ну… — Шут загадочно улыбнулся и подмигнул. — Скажу по секрету: если нам чего-то захочется, то буква закона не остановит.
— Начну-ка я вас всех бояться, — мрачно сообщила ухмыляющемуся музыканту. — Так, на всякий случай и самосохранения ради!
— Поздно! — радостно сообщил ненормальный шут и вспомнил: — Вообще, я должен был тебя сопроводить на обед. Кик обещался быть позже, но, зная тебя, просил проследить, чтобы непутевая риале не махнула рукой на питание.
— Такое ощущение, что он меня для каких-то целей откармливает, — проворчала я, поднимаясь и следуя за блондином на выход. Он распахнул передо мной дверь, но даже этот простой жест вежливости умудрился дополнить кривлянием и двусмысленной фразочкой:
— Надо признать, имей я его возможности, тоже бы этим воспользовался.
— Ты о чем? — Я подозрительно взглянула на уже невинное выражение лица этого высокопоставленного гада.
— Ни о чем. — Лель едва заметно улыбнулся и с поклоном подал мне руку. — Доставьте мне такое удовольствие…
А я решила побыть грубой!
— Не доставлю!
Развернулась и пошла по коридору, поджав губы от того, что за спиной раздался веселый смех ненормального паяца.
Руку все же дала, да и куда бы я делась? Лель — это Лель. Тот, к кому меня неудержимо тянет, вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения. Опасный, безумный, но его невозможно выкинуть из души, если он туда пробрался.
Притом как мужчина он меня совсем не интересует. Такой искры, как с Феликсом, в отношениях с ним нет, и я молюсь, чтобы не было. Потому что быть шуту другом — это одно, а быть его женщиной — совершенно другое. Как и быть влюбленной в него женщиной. Наверное, это самое разрушительное, что можно себе представить.
— Ты думаешь, — раздался голос предмета моих невеселых мыслей. — Кик говорил, что ничем хорошим это не заканчивается.
— Смотря для кого. — Я подняла голову и не смогла не улыбнуться в ответ. Глядя на этого человека, хотелось идти ему навстречу. Если он был весел, то заражал этим всех вокруг, если грустил, то меланхолия змеей закрадывалась в душу, а если хотел испугать, то я дрожала осиновым листом.
— Ты так на меня смотришь… — Лельер наклонил голову, лукаво сверкнув синими глазами. Мы как раз спускались по лестнице, и он отпустил мой локоть, теперь лишь невесомо поддерживая за пальцы.
Мое тело переполняла странная кипучая энергия, от которой хотелось если не смеяться, то улыбаться и… что-нибудь сделать. Очень хотелось что-нибудь натворить!
Я не удержалась, шкодливо улыбнулась и на очередную ступеньку не сошла, а спрыгнула. Понравилось! Хихикнула и повторила шалость. Маленькую, приятную, но… скромную такую… А хотелось чего-то глобального!
— Ле-е-ель, — пропела, поднимая сияющие глаза на шута, который уже не был таким беспечным, как минуту назад. Наоборот, смотрел на меня настороженно. — А давай что-нибудь сделаем?!
— Например? — осторожно поинтересовался Хинсар.
— Я хочу счастья для всех! — Я щедро обвела рукой пустующее пространство вокруг и с хихиканьем спрыгнула на пару ступеней вниз. — Ля-ля-ля-ля!
— Да неужели?! — В голосе блондина переплелись радость и недовольство. — М-да, я перестарался…
— С чем? — Еще пара прыжков — и я уже внизу. Отпустила прохладные пальцы шута и прошлась по гладкому мрамору пола в паре изящных па. Хочется петь и танцевать!
— Ни с чем. — Он прислонился к колонне и с иронией наблюдал за мной. — М-да, надо признать, никогда не видел свое состояние, так сказать, со стороны.
— А при чем тут ты? — осведомилась я и, раскинув руки, немного покружилась, щуря глаза от яркого света, который царил в этом небольшом пустом зале.
Наверное, только обеденное время и спасло репутацию госпожи психейлога. Впрочем, что такое репутация? Ничто!
— Лель. — Я остановилась напротив него и одним прыжком оказалась возле музыканта. — А ты же Ришке мужика обещал!
— И?.. — нервно хихикнул этот непонятный тип, который сейчас, кажется, пребывал в полном обалдении от моего поведения. А это меня заводило! Хотелось шалить и дальше! Феликса найти, к примеру. Или завалиться к Айлару в кабинет, когда он морально мучает своих подчиненных, и, забравшись на стол, обнять Смертушку за плечи и доверительно предложить выпить. А что?! Ему можно так, а мне нет?!
И буду я опять пить со Смертью! Можно даже на брудершафт. Он в прошлый раз так упрашивал, а я не соглаша-а-алась! Почему, кстати? А-а-а, моральные принципы!..
А еще можно забежать в мастерскую Лариша, забраться на ткань и покачаться! Или на самом Ларе покататься! Мне всегда было интересно, каково это!
Все свои идеи я, недолго думая, выдала Лельеру, аргументируя тем, что хочу повеселиться.
Синие глаза заметно округлились, шут присвистнул и проговорил:
— Юлечка… а давай чем-то более безопасным займемся?
— Давай! — с готовностью согласилась я. — Вот я подумала… Рише нужен кто-то представительный!
— Допустим, — осторожно согласился Хинсар.
— Она — змейка, — развивала мысль я, — то есть надо нам влиятельного нага, верно? Где можно взять самого известного и влиятельного нага?
А что?! Для подруги я решила не мелочиться!
— В музее! — заржал блондин. — Самого известного и в прошлом влиятельного нам можно взять в музее!
— Не поняла. — Я даже немного успокоилась, зато в глазах фаворита Гудвина разгоралось то же пламя, которое еще не до конца оставило меня.
— Жил лет пять назад Нурир дан Кариот, — нараспев начал Лельер, быстро перемещаясь ко мне и хватая за руку, чтобы потянуть к выходу из зала. — Жил, надо заметить, очень неплохо, от места придворного алхимика отмахнулся, и Гудвин, как ни странно, пошел ему навстречу. Может, потому, что Тени хоть и бесправны перед правителем, но все же гораздо более свободны, чем многие.
— Он был Тенью? — Я уже не скакала, как раньше, но шла, пританцовывая, и даже изредка подпрыгивала от избытка эмоций. Про широкую, радостную улыбку, наверное, можно даже не упоминать.
— Да, как и Феликс, — кивнул шут. — Рир, несмотря на расу, был редкостным козлом, но со своеобразными принципами. Что мне в нем, в общем-то, и нравилось.
