– Что тебя связывает с этим родом сейчас?
– Вы так уверены, что связывает?
Хранитель не счел нужным ответить. Митька выпрямился.
– Княжич Артемий Торн, наследник рода серебряного Оленя, – мой побратим.
– Интересно, – протянул Курам. – И когда вы обменялись оружием?
– Сразу после того, как узнали о мятеже, – четко, без запинки ответил Митька.
– Переплел Создатель. – Хранитель помассировал висок. – Вот уж выдалась сегодня метель.
– А можно, я попробую еще раз?
– Да. Когда часы будут отбивать пять.
Курам потягивал вино и смотрел на княжича с любопытством. Сейчас, когда разрешение было получено, Митька рискнул спросить:
– Хранитель, а почему? Я же знаю – чужеземцам не любят открывать тайны.
Курам выплеснул остатки вина в камин – зашипело, и опять взвилось пламя. Агрина недовольно приподняла голову и с тяжелым вздохом снова опустила ее на лапы.
– Скажи, ты чувствуешь своего коня? Когда он послушен, а когда не желает подчиниться? Когда можно послать в галоп на радость ему, или когда он может только нехотя переставлять ноги?
– Конечно, – ответ был краток, по большому счету он и не требовался.
– Я же, Хранитель, чувствую время, как ты чувствуешь коня. Сегодня – хороший день для скачки.
Митька вспыхнул от негодования.
– А я что, хороший конь?
Курам ухмыльнулся.
– Ты научился быстро делать выводы. Если тебе так приятнее, думай, что ты хороший проводник. Тебе ведь нужно что-то там, в прошлом. Я был бы плохим Хранителем, если бы не учуял твой интерес. Что? Неужели тебя так волнует, почему твои предки потеряли замок?
– Может быть, – Митька открыто встретил взгляд Курама. Ведь действительно может быть, что проклятие рода связано с Торнхэлом.
– Да? – лениво удивился Хранитель. – А я думал, тебя больше тревожит потеря покровителя.
Кровь бросилась Митьке в лицо. Так он знал! Все время знал и играл с ним, точно сытый кот с отчаявшейся мышкой.
– Вы… – княжич задохнулся от ярости.
Хранитель приподнял вопросительно бровь.
– Зачем вы – так? – выдохнул Митька, с трудом разжимая сведенные судорогой пальцы. Казалось, что на деревянных подлокотниках осталось десяток вмятин.
Хранитель подался через стол, жадно заглянул гостю в глаза.
– Вот теперь, мальчик, из тебя выйдет отличный проводник.
– Конь, вы хотели сказать?
– Нет. Теперь – нет. Ты жаждешь пройти свою дорогу.
Митька отвернулся, пытаясь справиться с собой. Услышал размеренный голос Курама:
– Может, Создатель будет милостив и тебя не расстреляют в Рагнере. Тогда я узнаю, какую нить ты вплетешь в историю. А вплетешь обязательно, такие, как ты, не остаются в стороне. Сейчас же я хочу увидеть начало.
– Знаете, Курам, – Митька медленно повернулся, – я давно понял, что нити истории вымочены в крови.
Хранитель улыбнулся. Княжич снова вцепился в подлокотники. Ему не нравилось, когда Курам смотрел так – снисходительно-понимающе, словно весь Митькин путь уже предопределен.
– Да, это будет любопытная история, – только что Курам говорил как мудрый старец, и вот мальчишеская ухмылка изогнула его губы. – Ну-ну, не топорщи перья. Это для тебя – боль души твоей. Я же видел слишком многое и могу позволить себе роскошь остаться просто наблюдателем. Готовься, мальчик, – он кивнул на часы. – Помни, ты должен увидеть начало истории.
С трудом удалось унять бешено колотящееся сердце, соединить выдох с движением стрелки.
…Серая муть рассвета сочится через открытое окно, мягко обволакивая фигуру восьмилетнего мальчишки. Он ежится в тонкой рубашке, но не покидает насиженного места. У Митьки аж под ребрами екнуло – мальчишка сидит верхом на подоконнике, одна нога в комнате, другая снаружи болтается, а судя по краю крепостной стены, что виден в окне, достаточно высоко.
– Ильт, ох и сверзишься ты когда-нибудь!
Второй мальчишка, может, года на три-четыре постарше первого, лежит на постели, забросив руки за русоволосую голову. Он вставать еще не собирается, зевает сладко.
– Ну чего тебе не спалось, скажи на милость?
– А тебе бы только дрыхнуть! Все на свете продрыхнешь. Вставай, Брис. Дороги зовут нас! – пропел Ильт, взмахом головы отбрасывая длинные темные волосы и пришпоривая стену.
– Двор тебя зовет, куда ты свалишься. – Брис отвернулся, натянул одеяло на голову. В карих глазах Ильта – огорчение. Митька видит, как шевелятся его губы, но звук уже вязнет в тумане, следом пропадает и видение.
Эхом отдается в корпусе часов удар. Последний из пяти, отпущенных Курамом.
– Подкрепись. – Хранитель протянул бокал, полный темно-багряной жидкости. У Митьки действительно пересохли губы, и тонкое дорогое вино он выпил словно квас в придорожном трактире.
– Ты видел. – Курам, как обычно, не спрашивал, утверждал. – Я тоже. Но видеть – мало. Ты должен чувствовать ту дорогу, что вела тебя. Ты знаешь больше, ты должен лишь вспомнить.
Митька не помнит, он просто знает, не понимая, откуда:
– Тот мальчик на окне – Ильтарий Торн. Второй – Брислав Дин. Оказывается, наши предки были близко знакомы.
– Еще, – поощрил Курам.
– Княгиня Торн гостит в родовом замке Динов уже третий месяц. По их землям идет мор, к счастью, княжеская семья не успела вернуться домой после празднования Именования Матери-заступницы. Дины, их старые знакомые, предложили кров. Тем более княгиня Дин должна скоро разрешиться от бремени и уже не может выезжать.
– Все?
Слова закончились, как будто иссякли чернила, и перо скользило по чистой бумаге, не оставляя следа.
– Нет, – ухмыльнулся княжич, – я еще знаю, в кого Темка не боится высоты.
С шумом почесалась Агрина, привалилась золотистым боком к часам. Собака помогала миру обрести недостающую материальность, а то Митьке чудилось – протяни руку, и проткнешь стол насквозь. Вот уже снова чувствуется жар от камина и дует из-под двери.
– Я читал в родовых хрониках о Бриславе Дине. Герой ваддарской войны. Князь Дин был стар для походов, а княжич проявил себя храбрым воином. Но почти сразу после победы уехал. Что с ним стало – неизвестно. Про Ильтария наши хроники не упоминают, в них вообще не пишут о Торнах. – Митька нахмурился. – И мне это не нравится.
***
Звенит обледеневшая дорога. То вверх идет, то круто сворачивает, обходя скалы, то спускается. Вот и приходится Марку больше пешком, чем верхом. Такие они – даррские горы. Завязла в них королевская армия, скрылись мятежники. Второй день рассылают в разные стороны разведку, выискивая, куда можно ударить. Крох умеет воевать в горах, за Адваром гонялся на юго-западной границе. А первый отряд водил в тех горах, что на западе, когда шли последние бои с королем Ваддарским. Вместе, кстати, с Темкиным отцом служили. Опытен Крох.
