— Значит, вы решили побывать в гостях у Холмса, — строго заметил я. — А что мы скажем миссис Хадсон? Ведь вы пришли не с парадного входа.
— Ничего не скажем. Кстати, меня зовут Гарри Поттер. А маглами мы называем неволшебников.
Наше скромное обиталище на Бейкер-стрит знало множество неожиданных событий, множество визитов разных людей, от самых простых и скромных до аристократов и короля Богемии. Но чтобы посреди спальни объявился волшебник, да ещё из «параллельного» будущего, никто из нас не мог себе представить. Мы не поверили бы в такую возможность, если бы не увидели собственными глазами.
Мы пошли обратно в гостиную. Поттер вдруг спохватился.
— Мы забыли о сове. Ведь она куда-то улетела! Как её найти?
— Хотите, я найду её с помощью метода дедукции? — оживился Холмс.
— Вы будете искать её в Лондоне?
— Поиски совы можно будет поручить, скажем, Лестрейду. Я передам ему записку через мою великолепную Нерегулярную гвардию.
Холмс вырвал листок из блокнота и что-то написал. Затем он постучал по оконному стеклу и показал в нашу сторону.
— Помощники оказались совсем рядом, так что тратиться на телеграмму мне не придётся. Они сидят на крыльце, чтобы не бегать ко мне в жару и быть на месте, будучи готовыми к выполнению самого неожиданного поручения. Как мы убедились, они сидят на крыльце не напрасно.
Раздался топот множества ног, сопровождавшийся сердитым возгласом хозяйки. В гостиную ворвалась толпа самых чумазых и самых потрёпанных мальчишек и выстроилась в колонну, приготовившись к выполнению поручения. Это были те, кого Холмс называл Нерегулярной гвардией с Бейкер-стрит.
— Вы должны выполнить задание, — обратился к ним Холмс.
— Молодой человек потерял молодую леди, сэр? — спросил главарь, увидев Поттера.
Холмс оказался в затруднении, ведь он не знал, относится ли сова к женскому или к мужскому полу. Вопрос остался без ответа.
— Вот вам записка, которую вы передадите инспектору Лестрейду.
Мальчишки потопали обратно на улицу, неумело стараясь иметь благопристойный вид.
— У нас есть организация тёмных волшебников под названием «Пожиратели смерти», и среди них была миссис Лестрейндж. Напоминает «Лестрейд», не правда ли? — Поттер принял задумчивый вид. — Раньше у меня была другая сова, но она погибла. Что же будет с этой?
— Что вы ещё можете рассказать? — поинтересовался я. — Я могу это записать.
— Записать? Но стоит ли маглам знать о том, что волшебники действительно существуют?
— Писатель — моё призвание.
— Тогда я не знаю, стоит ли вам опубликовывать эту информацию. Нынешние маглы считают волшебство вымыслом, кроме тех, в чьих семьях родились волшебники. Простите, я не совсем верно выразился, ведь в вашем мире волшебства нет. Когда-то я писал сочинение на тему: «Был ли смысл сжигать волшебников?». В действительности жертвы фанатичных маглов замораживали огонь и потому вместо него чувствовали щекотку.
Услышав эти слова, я принялся за перо.
— У волшебников есть движущиеся фотографии.
— У нас тоже недавно появились движущиеся фотографии, — ответил Холмс. — Синематограф называется.
— Нет, вы не так поняли. У нас движущиеся фотографии в буквальном смысле. Вернее, живые фотографии.
Он достал из кармана цветную фотокарточку. На ней мы увидели худого старика с длинными седыми волосами и длинной седой бородой. Нос его был длинным и кривым, словно ему приходилось выдержать несколько ударов. Старик пошевелился и обвёл нас голубыми глазами поверх очков со стёклами в форме полумесяцев. Пока мы удивлённо смотрели на живую фотокарточку, старик медленно ушёл.
— Он вернётся? — спросил я.
— Должен.
— Кто это был? Мерлин?
— Откуда на фотографии Мерлин? Это был директор школы волшебников, в которой я учился.
Я тут же вспомнил средневековую версию о том, что Стоунхендж был построен самим Мерлином. Я мог бы признать эту версию в том случае, если бы Гарри Поттер не сказал нам, что в нашем мире волшебников нет. Поэтому нам оставалось выбирать из остальных версий.
— Кстати, вы не ответили на вопрос, из-за которого я прибыл сюда.
— До нынешнего момента я не признавал волшебство и другие нарушения законов природы. Но теперь я вправе предположить, что законы природы не нарушаются, а вставляются в неположенное для данных законов природы место по чьей-то воле. Но я рад слышать, что вы, мистер Поттер, прибыли из другой реальности. Поэтому мне не придётся пересматривать представления о нашем мире. Надеюсь, я выполнил вашу просьбу рассказать о моём отношении к вам.
Волшебник сделал сосредоточенное лицо.
— Кстати, какая сейчас дата?
— 31 июля 1896 года, пятница, — ответил мой друг.
— Отличное совпадение! — воскликнул Поттер, сверкнув стёклами очков. — Ведь сегодня мой день рождения! Несите торт!
— А есть ли у миссис Хадсон торт? — спросил я со слюноотделением.
— Я сегодня был на кухне и никакого торта не видел, — сказал Холмс, — а в данный момент торта у миссис Хадсон по-прежнему нет ввиду отсутствия причин для празднования. А способ добычи торта путём волшебства также не подходит.
— Почему же это? — спросил Гарри Поттер.
— В соответствии с законом сохранения массы вещества. Если вы наколдуете торт, то он перенесётся откуда-либо, то есть где-то торт исчезнет. И получится кража.
Мне пришла в голову мысль, которая раньше не давала о себе знать.
— Но ведь таким же образом можно переместить сюда сову! Перемещение совы нельзя назвать кражей.
Волшебник осмотрел свою палочку.
— Эх, вряд ли это у меня получится. Надломилась волшебная палочка. Наверное, сова задела своим крылом. Однажды я починил её с помощью бузинной палочки, но теперь волшебная палочка у меня только одна.
— А из чего изготавливается волшебная палочка? — поинтересовался Холмс.
— Из разнообразных материалов, но каждая состоит из древесины и начинки. Моя палочка сделана из остролиста и пера феникса.
— Но почему ваше волшебство действует в нашем мире?
Поттер не знал, как ответить.
Холмс снова подал сигнал.
— Стойте, мне нужен только один из вас!
К нам на второй этаж поднялся Чарли — семилетний мальчуган-кокни.
— Вас зовут Чарли, если я не ошибаюсь? Пожалуйста, сходите за тортом «баттенберг»[54]. Вот вам деньги. Чай у нас есть.
Я достал гуммиарабик, и Гарри Поттер стал склеивать надломившуюся волшебную палочку, без которой, думаю, не обходится ни один маг. Заканчивая ремонт, он рассказывал нам о некоторых сторонах жизни волшебников.
