это не главный вход, то охраны там должно быть меньше! Тем более, что, по словам Смотрителей, его сейчас перестраивают.
«Слишком много допущений», – в сознании всплыл недовольный мыслеобраз Бладхаунда. Однако охотник был согласен – очень похоже, что тенебрис говорил именно об этом воспоминании. Но основная проблема все еще не имеет решения – как выбраться из изолятора?..
Внезапно что-то щелкнуло со стороны входа. Люминотон моргнул и засветился ярче, когда дверь тихо скрежетнула и отъехала в сторону. На пороге возник Сакура – всклоченный, злой, как обычно – с засаленными немытыми волосами. Глаза паренька пылали праведным гневом.
– Этот упырь обозвал меня дилетантом, – процедил парсер. – И я решил доказать ему обратное, ты не против?
Марк подскочил к нему и едва не обнял:
– Да тебя мне послали боги, парень!
«Тенебрисы», – хмуро поправил Бладхаунд, но Марк отмахнулся от замечания охотника.
– Замки тут посильнее, но я справился, – отчитался Сакура. – У них в системе безопасности сам черт…
– Сколько сейчас времени, – перебил его Марк, перешагивая порог изолятора. – Ночь?
– Если мои биологические часы не лгут, то часов двенадцать, – пожал плечами Сакура. – По крайней мере, ни Смотрителей, ни Стражей здесь нет.
– Почему Бостром не оставил охрану? – Марк осмотрелся. Круглый зал диаметром метров тридцать, по периметру – два десятка однотипных дверей. – Он опять доверился технике? Зная, что ты смог взломать крипто-замок?
– Стандартный крипто-замок, – Сакура поднял палец. – Тут замки третьего уровня, я и не думал, что способен их открыть без спецоборудования. Но, – он зловеще улыбнулся, – этот дьявол в образе человека сильно меня оскорбил!
Марк хмыкнул. Из зала с изоляторами вел лишь один тускло освещенный коридор, заканчивающийся, насколько он мог видеть, Т-образны пересечением с перпендикулярным переходом.
– Верно смотришь, – Сакура проследил за взглядом Марка. – Там основная причина, почему нет смысла в охране. На пересечении коридоров я насчитал двенадцать камер. Все их не зациклить даже мне. Даже будь у меня моя аппаратура!
– Что будет, если камеры засекут нас? – Марк немного продвинулся вперед по коридору, чтобы лучше рассмотреть перекресток.
– В прошлом году что-то вроде учений устраивали, – Сакура поскреб в засаленной шевелюре. – Как я понял, по тревоге Блок полностью перекрывают и в него направляется отряд Стражей.
– Не наш вариант, – процедил Марк. Сейчас он был бы благодарен за мудрый совет кому угодно, пусть даже Бладхаунду. Но охотник молчал, едва демонстрируя свое призрачное присутствие. – Точно ничего не можешь сделать?
– Я освободился почти час назад, – Сакура виновато опустил взгляд. – Прости, я сначала о тебе даже не подумал, хотел заявиться к Нику в кабинет. Просто ради того, чтобы увидеть его глаза! Чтобы эта сволочь подавилась удивлением и признала, что его системе меня не удержать!
– Тише, тише! – Марк похлопал паренька по плечу. – Все в порядке. Мы что-нибудь придумаем.
– Да ничего тут не придумаешь! – парсер всплеснул руками и по виду собирался вот-вот расплакаться. – Я не думаю, что изображение с камер смотрят люди, у них тут не такой большой штат, скорее автоматическая система среагирует на имплант без кодов доступа…
Марк поднял руку, обрывая паренька. Итак, через камеры смотрят не люди – раз. Камеры сканируют имплант – два. О чем это говорит? О том, что если закрыть камерам обзор, они не смогут поднять тревогу. Но как это сделать? Сканеры имплантов пробивают даже сквозь дым. Нужна плотная завеса, такая…
«…как Нареченная Мгла», – закончил за него Бладхаунд. И в ту же секунду Марк понял, что значили слова тенебриса «принеси черную жертву». Он медленно обернулся к своему изолятору, дверь в который все еще была открыта. На пороге стоял Шеогарат и принюхивался, забавно вытянув мордочку, водя носом из стороны в сторону. Котенок не спешил покидать знакомую территорию, видя перед собой большое открытое пространство.
– Нет, – прошептал Марк. – Нет, нет, нет…
– Ты чего? – Сакура посмотрел ему в лицо. – Все в порядке?
– Нет, нет, – продолжал твердить Марк, а Бладхаунд напирал на него изнутри, повторяя, что это единственный выход. «Тенебрис сказал, что у Даши и Лары мало времени, – с жаром шептал охотник. – Нет причин не верить ему, ведь все его слова до сего момента подтверждались».
– Даша, – позвал Марк одними губами. – Милая моя… – он сглотнул, затем медленно поднял глаза на Сакуру и тот отшатнулся. – Сейчас я вернусь в свой изолятор, а ты закроешь за мной дверь, хорошо? И вновь откроешь ее через десять минут.
– Я не понимаю… – парсер отвел глаза, не в силах выдержать взгляд Марка, в котором плескалась ледяная чернота.
– Ты слышал меня, – Марк взял парня за плечо и повел обратно к своему изолятору. Когда они подошли к двери, Шеогарат быстро шмыгнул в комнату. – Закрывай. И открой ровно через десять минут.
Когда он вошел и взял котенка на руки, тот сразу начал урчать и ластиться. Сакура поднес запястье к панели замка, бросил на Марка затравленный взгляд и не узнал его. Это был какой-то другой человек. С угольно-черными глазами без зрачков и целью, на пути к которой он готов сделать все, что потребуется.
Когда дверь закрылась, Марк вздернул правую штанину и освободил свой стилет из реактостекла, примотанный к икре обрывком простыни.
– Самодовольный тупица, – пробормотал он, имея ввиду Ника Бострома. – Так уверен в своем превосходстве, что даже не удосужился нас обыскать.
А тенебрис не солгал, сказав «знания в тебе». Марк чувствовал, как из разума Бладхаунда в его голову проникают образы и символы. Тайные, древние, забытые, запретные. Они рассказали, как провести ритуал и принести жертву Храму Тайн, чтобы получить благословение Порчи. Малая жертва даст малые силы, но этого хватит на призыв Нареченной Мглы. А большего не требуется.
«Пока», – добавил Бладхаунд, и Марк мог бы поклясться, что будь у охотника физическое воплощение, он бы сейчас скалился в жестокой ухмылке.
«Надеюсь, ты ошибаешься», – мысленно вздохнул парень и осторожно положил котенка на пол. В унисон мурчанию черного шерстяного комочка он начал произносить слова, от которых немел язык, сводило мышцы и волосы вставали дыбом по всему телу.
– Лайя нито аар дагааз, – шептал он слова, которые невозможно перевести ни на один из
