Прошагав мимо нескольких кораблей, он подошел к длинной ладье, качающейся на волнах. Нарастающий ветер грозил принести бурю, а возможно, мог и пройти стороной. Мужчина в капюшоне окликнул одного из тех, кто суетился на палубе, разматывая снасти.
— Эй ты, кто у вас тут главный?
Один из мужчин, перекатывавший по сходням на борт бочки с водой, остановился и взглянул на говорившего.
— А ты сам то кто будешь?
— Меня прислали из таверны, говорят, вы попутчиков берете на свое судно! — мужчина в капюшоне подошел ближе, опираясь на посох. Но видно он делал это не потому, что ходить было тяжело, нет, он казался еще крепким, хотя уже и не совсем молодым. Посох в руках незнакомца был скорее всего оружием, простым, но действенным.
— Это кто ж там такой умный? — еще один из работавших на борту поднял голову, оставив свое дело. Затем распрямился во весь рост. Молодой привлекательный, сильный и амбициозный. Человек в капюшоне сразу понял, что перед ним тот, кого он искал и без позволения перешел на ладью.
— Мое имя Тронд, — сказал незнакомец и протянул руку для пожатия.
— Я - Асвальд, — ответил хозяин корабля и пожал протянутую руку, — Чего ты хочешь, Тронд? — спросил он, убрав руку. Мужчина ему не понравился. От него веяло какой-то опасностью и темной силой, но делать выводы основываясь только на своей приязни, Асвальд не стал, решив выслушать незнакомца.
— Мне с вами по пути, и я хорошо заплачу, если ты позволишь мне остаться на твоем корабле, — заявил Тронд.
— С чего ты взял, что нам по пути? — спросил Асвальд, подозрительно щуря карие глаза.
— Птички напели.
Остальные люди с корабля перестали работать, встали, следя за разговором, готовые в любой момент выкинуть на пристань чужака, но Асвальд пока не выказывал недовольства, и они выжидали. Тронд заметил напряжение, возникшее в воздухе, но виду не подал, ожидая ответа Асвальда.
— Почему же птички не напели тебе еще и то, что я не беру на свой корабль чужаков?
Колдун криво усмехнулся.
— А я думаю, мы можем договорится.
— Правда? — брови Асвальда взлетели вверх. Он явно насмехался над мужчиной. Тронд тоже понял это, но виду не подал, а только протянул снова ладонь к молодому воину.
— Дай мне свою руку, и я покажу тебе то, что скрывает твое сердце, — он улыбнулся широко и почти искренне. Асвальд бесстрашно вложил в его руку свои крепкие пальцы и Тронд с силой сжал их, дернул мужчину на себя. Взгляды встретились — глаза в глаза, а затем через короткое мгновение Асвальд отпрянул от колдуна, яростно вытирая пальцы о штаны, словно прикоснулся к чему-то неприятному. А Тронд мысленно похвалил себя. Этот несгибаемый мужчина имел одну маленькую слабость в виде болеющей матери, которая вот уже сколько лет не вставала с постели и знахари пророчили ей скорую встречу с предками. А у него, Тронда, было лекарство. Колдун просто показал Асвальду то, что может произойти, если он поможет ему. Умение вызвать видение и передать его другому было сильной стороной колдуна, чем он постоянно и пользовался.
— Кто ты такой? — спросил молодой воин.
— То, что ты увидел — правда, — ответил ему Тронд по-своему, проигнорировав прямой вопрос, — Я могу помочь, у меня есть лекарство, а взамен ты просто возьмешь меня на свой корабль. Не такая уж большая цена жизни, не находишь?
Асвальд отошел на шаг назад, бросил взгляд на своих людей, которые предчувствуя неладное, подобрались, готовясь прийти на помощь своему предводителю. А затем с неохотой сказал, обращаясь к ожидавшему колдуну.
— Хорошо, я возьму тебя! — но с такой неохотой, что Тронд перестал улыбаться. Хотя что ему было до какого-то там вояки, если он торопился к сыну. Чутье подсказывало Тронду, что Сьегард может снова уйти от него. Спрятаться с помощью бабки так, что и не отыщешь.
— Я отдам тебе лекарство после того, как ты доставишь меня туда, куда я скажу, — сказал колдун.
Асвальд коротко кивнул и указал мужчине на корму, предложив расположится именно там и Тронд шагнул к корме.
На закате ладья Асвальда покинула порт.
Ролло после той ночи был немного расстроен. Ранним утром, обнаружив свою постель перепачканной в крови, он немедленно послал за Самирой и когда молодая рабыня пришла на зов, откинул одеяло, показав ей характерные пятна. Девушка побледнела, а потом перевела взгляд на своего хозяина. Ее лицо из белого стало пунцовым и Ролло только сдвинул брови, молча ожидая ее слов. Но Самира продолжала играть в молчанку и только растерянно смотрела по сторонам, словно искала себе оправдание. Не выдержав, Ролло заговорил первым.
— Что было ночью? Я ничего не помню, точнее, почти ничего. Я был пьян и судя по крови, сделал тебе больно!
Самира вздрогнула и облегченно выдохнула.
— Мой господин был ласков и нежен, — она покраснела еще сильнее и опустила голову, рассматривая собственные ноги.
— Тогда откуда кровь? — прищурил глаза Ролло.
— Я говорила вам, мой господин, что мне…ну нельзя…а вы настаивали и… — она осеклась и до Ролло наконец дошло то, что пыталась объяснить ему девушка. Он промямлил что-то непонятное и тоже покраснел, а затем показал Самире на двери, приказывая уйти. Просить дважды не пришлось. Рабыня упорхнула словно птичка, оставив Ролло наедине со своими мыслями. Он сел на край кровати, задумался о прошлой ночи, вспоминая подробности, но хмель стер из его памяти почти все, кроме тонкого образа темноволосой женщины, лица которой он не мог разглядеть в темноте. Зачем только Самира тогда погасила огонь?
Ролло запустил пальцы в волосы, потянул назад. Его не отпускало странное чувство, что прошлой ночью это была не Самира. Тело под его руками казалось чужим, непривычным. Ладони помнили ощущение тяжести груди куда большей чем была у рабыни…
— Не стоило так напиваться! — произнес мужчина и резко встал, отчего его голова закружилась. А ведь ему еще предстоял разговор с отцом и Ролло уже заранее догадывался, какую тему затронет Хольми. Будет опять пытаться примирить своего сына с этой чертовой женитьбой и этой ненавистной женщиной, что звалась его женой.
Ролло вспомнил детали этого разговора, когда Хольми пытался, причем безуспешно, донести до сына то, как некрасиво и не по-мужски оказывать при жене знаки внимания другой женщине. Они находились вдвоем в пустом обеденном зале, когда отец пытался уговорить Ролло изменить свое отношение к жене.
— У тебя могут быть любовницы, — говорил Хольми, — Но так, чтобы Фрида не догадывалась об их существовании!
— Как у тебя, отец? — с сарказмом спросил Ролло. Он знал о похождениях отца и о том, что его мать закрывает на это глаза. Хотя, ей от жизни нужно было не внимание мужа, а ее ненаглядное рукоделие.
— Да, представь себе. Я не против твоих развлечений на стороне и думаю, твоя жена тоже не сильно огорчена. Сейчас же она терпит, проявляя завидную выдержку, хотя имеет полное право протестовать! Главное, чтобы ты успевал и ей оказывать свою долю внимания. В конце концов мне нужны внуки, а с такими темпами…
Ролло вскинул руки, заставляя отца замолчать. Он казался хмурым и мрачным.
— Еще одно слово про эту змею… — зло прошипел молодой мужчина и Хольми нахмурился, глядя на лицо собственного сына, искаженное ненавистью.
— Что, все так плохо? — спросил отец.
— Хуже не бывает! — ответил Ролло. Он ненавидел собственную жену и не мог представить их общих детей, потому что сильно сомневался в том, что сможет их полюбить, если его дети будут от этой женщины.
— Тогда зачем женился? — не удержался Хольми.
— Потому что дурак, — вздохнул его сын, — И потому что она дочь твоего друга.
Хольми молчал, но совсем недолго.
— Тогда ты действительно дурак, сын, — произнес он тихо.
Ролло прекрасно понимал это и без слов Хольми. Он знал, в какую западню позволил себя затащить. И боялся, что выхода из нее просто нет. Нет, конечно, если Фрида умрет… подумал Ролло, но тут же прогнал прочь эти мысли, злясь на себя еще больше.
