— Что ты?..
Вира'ни начала приходить в себя, и чернота снова подступила к серебряному пламени. Нет, еще мгновение! Остатки магии казались едва тлеющим угольком в бушующем урагане, но Элена и не думала отступать, она тянулась к гаснущему огоньку у сердца Вира'ни. Если бы удалось объединить свою энергию с пламенем стихии, раздуть его, возможно, оно победило бы темный вихрь. Подавшись вперед, она влила свою силу в едва различимое свечение в груди Вира'ни, и, словно в огонь подлили масла, оно разразилось яростным пожаром — мрак отступил.
К Элене вернулась надежда. У нее получилось!
— Не надо… — дрогнул слабый голос демоницы.
Девушка посмотрела в ее полные слез глаза — такие ясные, что, казалось, они поменяли цвет.
— Мне больно… Я не хочу вспоминать себя прошлую.
— Ты должна, — ответила она, и светлое пламя заколыхалось.
Элена усилила поток магии:
— Сражайся!
Глаза Вира'ни широко раскрылись от страха.
— Остановись! Так его не победить! Ты не знаешь, что делаешь.
Точно под командованием невидимого полководца, злая энергия плотнее окружила серебристый огонек. Теперь она, потрескивая, расходилась волнами по всему телу.
— Он становится только сильнее!
Элена заколебалась. У нее уже практически не осталось сил.
— Ты не понимаешь! — взвыла Вира'ни. — Он кормится мной!
Чернота разрасталась на глазах, пожирая светлый огонь.
Неожиданно Элена поняла. О Добрая Матушка! Темный Властелин действительно поглощал энергию стихии, живущей в Вира'ни. Ее стараниями он стал могущественнее! Под натиском мрака серебристое пламя погасло.
В глазах Вира'ни разгоралось безумие. Однако, прежде чем оно захлестнуло ее, та схватила Элену за руку и прижала ладонь к своему холодному телу.
— Еще не поздно! — простонала она.
Нет, поздно: взгляд похолодел, лицо будто окаменело. Женщина исчезла — демоница вернулась.
Эр'рил не сводил глаз с дьявольского отродья. Сверкая голодными глазами, чудовище злобно ухмыльнулось и расправило крылья. Казалось, оно наслаждается его болью и тем, что он вынужден принять столь трудное решение.
Воин так сильно сжал зубы, что у него заболела челюсть.
Чтобы справиться с гнусной тварью, один должен погибнуть. Только убийство ослабит ее защиту. Но кто вызовется в жертвы?
Если бы кто-то, помимо него, знал дорогу к А'лоа Глен, он не колебался бы ни секунды. Он прожил достаточно, и даже дольше, чем следовало, но, будучи стражем девушки и единственным, кто мог открыть Кровавый Дневник, не имел права жертвовать собой. А самое ужасное — придется попросить кого-то занять его место.
— Возьми топор, Эр'рил, — сказал Крал, стоявший рядом.
Мерик подошел к горцу и отпихнул оружие.
— Нет, только окропленное кровью скал'тума лезвие может сразить ее. Я слишком слаб, чтобы сражаться сегодня, а ты еще полон сил. Я сохраню наследницу моего пропавшего короля даже ценой собственной жизни.
Могвид топтался в тени спутников.
— Элв'ин дело говорит, — пробормотал он.
— Если вы, мои мышки, закончили болтать, — прошипела демоница, — может, я с-с-сделаю выбор за вас-с-с?
Время вышло. Возразить было нечего, и Эр'рил лишь молча посмотрел на среброволосого элв'ина. Его голубые глаза светились решимостью, и воин пожалел, что они часто ссорились и успели наговорить друг другу множество гадостей. Вдруг стало ясно: элв'ин ничуть не меньше беспокоился об Элене, пусть на то у него и был свой резон. Эр'рил взглянул на огромный кровоподтек, обезобразивший левую щеку Мерика. Да, у него храброе сердце. И теперь он готов явить всю глубину своей твердости и силы духа.
Эр'рил встретил твердый прямой взгляд элв'ина, слов не требовалось. Воин кивнул — решение принято.
Мерик шагнул вперед, и тут пронзительный вой разорвал ночь.
Все одновременно посмотрели влево: из стены луговой травы на поляну выпрыгнул огромный волк — Фардейл! Он замер в боевой стойке и зарычал, шерсть на загривке вздыбилась.
— Ах, еще один доброволец, — ехидно усмехнулась демоница.
— Назад! — завопил Могвид. — Она неуязвима!
Си'лура посмотрел на брата, и его глаза озарили ночь, точно две луны.
— О! — выдохнул тот, пятясь глубже в тень.
Эр'рил понял, что оборотни обменялись сообщениями.
— Что он сказал? — поспешно прошептал он.
Могвид не сводил глаз с демоницы и рычащего брата.
— Он освободил, там другой…
С противоположной стороны поляны донесся громоподобный рев, и вовсе не волчий. Из высокой травы медленно вырастало диковинное существо. И как такой великан, да еще и с орудием в руках, смог подкрасться бесшумно?
В следующее мгновение пораженный Эр'рил узнал Тол'чака. Огр держал над головой извивающуюся собаку, зажимая ей пасть когтистой лапой.
Демоница взмахнула крыльями, поворачиваясь к нежданному противнику, и тут Тол'чак через всю поляну швырнул в нее свою ношу. Чудовище инстинктивно нанесло удар — ядовитые когти вонзились в тело пса, и тот, отравленный, замертво рухнул на землю.
— Ну и ну, — проговорила демоница, — похоже, у вас закончилось оружие. Что дальше? Овца? Или козел?
Воспользовавшись ее замешательством, Тол'чак вышел на поляну, Эр'рил отметил, что товарищам удалось окружить противницу. Но что им это даст против черной магии? Взглянув на воина, Мерик направился прямо к крылатому монстру.
У Эр'рила сжалось сердце, но он знал, что выбора нет.
Вдруг Могвид дернул элв'ина за полу развевающейся белой рубашки.
— Оставь его… — начал было Эр'рил.
— Соб-б-ака… — едва слышно прошептал Могвид. — Она мертва.
— И что?
— Ведь чудовище ее убило, — чуть громче сказал оборотень.
Глаза Эр'рила широко раскрылись — он понял.
Демоница, судя по всему, тоже. Она мельком глянула под ноги на мертвого пса, и злобная усмешка погасла: она расправилась с первой жертвой и стала уязвимой.
На доли секунды их с Эр'рилом глаза встретились — тот ухмыльнулся и сурово поджал губы.
— За Ни'лан, — прошептал воин остальным. — Уничтожим ее.
С победным воплем Крал первым ринулся к окруженной твари — та попыталась взлететь, но Тол'чак схватил ее за крыло и швырнул на землю. Остальные бросились к чудовищу, топор вершил возмездие. Эр'рил отвернулся — здесь и без него справятся, а Элена слишком долго наедине с Вира'ни.
Его настиг вопль, от которого на руке зашевелились волосы. Эр'рил помчался без оглядки, оставив за спиной предсмертные крики демоницы. Он не чувствовал никакого удовлетворения: ведьма все еще в опасности. Сжав железные пальцы в кулак, он взбежал на бугор, отделявший его от центра лагеря, и надеялся только, что не опоздал.
