— Но твоя родина — не Новодалье, верно? И не Светополье. Мы для тебя обычные люди, не враги, можешь быть искренней.
Даже не предполагают, откуда я. Обидно. Интересно, а как относится Кан к тому, что никто не знает, кто он на самом деле?
То, что Цветана и Вячеслав были из разных стран, их не слишком трогало. Пожалуй, им можно сказать правду. Немножко боязно, но…
— Вы не возненавидите меня, если я вам откроюсь?
— Нет, — ответил за себя и за графиню принц.
Шепчу им едва слышно:
— Моя родина — Светополье.
Удивившись, они рассматривают меня.
— Ты, выходит, должна ненавидеть народы моей и её страны! — беззвучно выдыхает мальчик.
— Необычно как-то, — тихо поддакивает ему Цветана.
Мне и самой неожиданно приходит в голову, как это необычно. Наверное, это из-за сияющего моря, силы, обретённой благодаря ему. Эта неведомая сила сделала возможным то, чего были не в силах сделать ни оружие, ни магия — девочка, мальчик и девушка, рождённые в разных странах, между которыми давно не было мира, подружились.
— Вы лично ни в чём не виноваты.
— И всё-таки…
Они меня понимают, им мне хочется доверять. Решаюсь кое-что рассказать друзьям:
— Около трёх месяцев назад я, как и все, ненавидела Новодалье и Черноречье. Потом я стала исполнять мою мечту. Моя мечта вспыхнула так ярко, что с ней перестала уживаться ненависть. К тому же я полюбила, а когда любишь, не хочется ненавидеть.
— Ты далеко от него?
— Далеко, но не могу вернуться к нему. Он не разделяет со мной мою мечту.
— А о чём ты мечтаешь? Или это тайна?
— Вы надо мной посмеётесь.
— Мы не будем смеяться!
— Мечта простая: она о том, чтобы наши страны примирились, и в народах исчезла ненависть друг к другу.
Они поражённо молчали. Долго молчали. Зря я им это сказала.
— Очень необычная мечта и… очень красивая, — наконец-то сказал мальчик.
— Вот бы она исполнилась! — мечтательно шепнула девочка. — Представь, Вячеслав, мы могли бы часто видеться.
— Мы бы с тобой не разлучались, — задумчивая улыбка.
Вячеслав вдруг резко сел:
— Алина, давай вместе исполнять твою мечту!
— Нашу мечту! — исправила его девочка. — Для нас эта мечта — выход!
— Самый опасный выход.
— И самый желанный. Буду рад пострадать за неё.
«Страдать вам я и не желала бы…» — промелькнуло в голове.
Они переглянулись. Улыбнулись. В какой-то миг уловила в их лицах нечто новое. Вздрогнула от удивления. Они всего лишь дети. Ей двенадцать, а ему четырнадцать. Впрочем, имеет ли возраст значение?
В какой-то миг и моя собственная сила показалась мне незначительной по сравнению с той, которую излучали они. Вечная и прекрасная, она появлялась на протяжении тысячелетий. И будет появляться всегда.
Высокий слуга внёс стол, трое других слуг внесли мягкие стулья. Служанки расставили посуду, наполнили тарелки снедью. Дождавшись, пока они уйдут, мы заговорщицки переглянулись и принялись за еду. Каждый из нас имел какие-то силы и веру в возможность задуманного.
Прежде чем мы вышли из отведённой нам спальни, Цветана дала мне несколько уроков хороших манер, чтобы во мне не узнали простолюдинку. Меня вроде бы приняли за девушку из знатной семьи. Мои познанья были не настолько глубоки, как у местных дам, поэтому я часто слушала других, но мало говорила сама.
Прошло совсем немного времени, и двор стал для меня невыносим. Поскольку никому не было известно, откуда я и Цветана, а юный король отделался не слишком внятным пояснением, ко мне и девочке относились неприязненно. О нас пошли сплетни, над нами смеялись за нашей спиной, злословили. Меня даже обвинили в краже. Это был ужасный день. За обедом, на который собрались самые богатые, знатные и влиятельные люди, когда все только приступили к еде, с кресла поднялась худощавая женщина и при всех заявила, будто я украла её кольцо. Поднялся шум. Поскольку я была чужой для них, ей поверили. Мой друг потребовал тишины и твёрдо сказал:
— Ваше кольцо находится у человека, с которым вы договорились оклеветать эту девушку. Мне известно, кто он. Вы и сами понимаете, что намерение ваше подлое. У себя в замках творите всё, что угодно, но мне интригами не досаждайте.
— Я честная женщина! — возмутилась дама.
— На чём строится ваше обвинение? Неужели вы проникли в её комнату и рылись в её вещах?
— Как можно! Мне сказала моя преданная служанка.
— А что ваша служанка делала в её комнате?
— Есть люди, которые могут подтвердить слова служанки. Вполне достойные и честные люди, как вы сами можете убедиться…
Принц, прикрыв рот ладонью, зевнул.
— Я сегодня же накажу вашего советника, а вы назовёте свидетелей. Однако сначала мы поедим.
— Мне никто ничего не советовал! Как вы можете…
— Садитесь, садитесь. Вы всего лишь исполнитель и я вас отпущу на этот раз.
Женщина начала кричать о несправедливости. Я напряглась. Чего мне ждать от её обвинения?
— Вы сядете сами? Без принуждения? — мягко и вкрадчиво поинтересовался Вячеслав.
Она неохотно подчинилась, села, но к еде не притронулась, всем своим видом показывая, что правда на её стороне.
Перед тем, как внесли сладости, юный король отпил немного вина из кубка и с извиняющейся улыбкой произнёс:
— Нас ждёт несколько неприятное зрелище. Заранее прошу всех меня простить.
— Вы намерены кого-то казнить после завтрака? — осторожно спросил его дядя.
Дама, обвинившая меня в воровстве, повторила, что это меня следует казнить.
— До окончания завтрака.
— Хотите на ком-то испытать яд?
— Возможно, это яд…
Такого я от принца не ожидала. Цветана тоже, поэтому перепуганная девочка застыла, не сводя взора с мальчика.
— И на ком же вы будете это вещество проверять?
— На виновнике клеветы. Почему вы не едите? Не беспокойтесь, слуги проследили, чтобы отравленная сладость досталось моему недоброжелателю.
Никто не рискнул попробовать десерт.
— Я же сказал: яд накажет только одного человека.
Но никто не хотел быть этим человеком.
— Вы так себя ведёте, будто ваша совесть не чиста! — усмехнулся юный король.
Интерес к сладкому у всех пропал. Никто ни единого кусочка в рот не взял.
— Слуги, которым вы вручили свой яд, могли ошибиться? — спросил дядя.
— Ну, всякое случается…
Все, включая дядю, побледнели.
— Вы так жестоки! Вдруг яд достанется невинному человеку?
— На невинного яд не подействует. Угощайтесь… — мальчик приступил к десерту.
Неужели он намерен?..
