— Ты издеваешься?! — Санея вскочила со стула.
— Санея, держи себя в руках! — строго заметил Торотин.
— Я буду держать себя в руках, когда узнаю, какие проблемы у моего брата! — крикнула она в ответ. Она опять впилась взглядом в Лепку. — Это из–за той раны с турнира? Но ведь она давно зажила, правильно? На нем все всегда моментально заживало!
— Я думаю, вам действительно будет лучше все объяснить, — подал голос Авиртон. — Вполне вероятно, что мы сможем помочь.
— Многие пытались… — пробурчал в ответ Лепка.
— Что с ним?!!
— Он парализован, — ответил Лепка с болью в голосе. — Все, кроме головы, шеи и правой руки. Остальных частей тела он не чувствует.
Возникла тишина. Санея не могла не заметить, что теперь губы Лепки двигались так, как когда он говорил обычно. Он смотрел в сторону, ему было неприятно, но…
— Такого не может быть, — сказала она.
— Мерзт приводил к нему всех более–менее стоящих целителей Сената, и никто из них не смог помочь. Заклятия на него не подействовали, зелья тоже…
— Но я видела его на арене! Он двигался!
— Только полчаса и только с помощью амулета, — ответил Лепка.
— Какого амулета? — заинтересовался Авиртон.
— Какая разница!.. Все равно их больше не осталось…
— Молодой человек, — Авиртон посмотрел на Лепку одним из своих выразительных взглядов. Скальпеля он в руках не держал, но никто в Ордене не поставил бы и медяка на то, что главный врач организации не сумеет удалить какой–нибудь простудившийся внутренний орган голыми руками. — Когда вас вежливо просят, не стоит изображать из себя оскорбленный селезеночный спазм. Что это за амулеты?
— Амулеты… Все началось не с амулетов, а с этих ублюдков с Голубого острова, — с ненавистью в голосе проговорил парень. — Они что–то сделали с его спиной, чтобы легче было его контролировать. Хотели увезти его с собой, но все–таки их удалось остановить. Мы думали, Лока поправится со временем, но ничего, кроме руки… В общем, мы почти отчаялись, когда Мерзт нашел этого Крилика. Мага. Он пару раз осматривал Локу, а потом пришел с амулетами, которые на полчаса возвращали Локе все его силы. Для Дориана, конечно, это был идеальный вариант. Еще бы, гладиатор, который может драться, но не может сбежать. Да Лока на самом деле почему–то никогда не думал о побеге… Пару дней назад я узнал, что у Дориана больше не осталось амулетов. Он потребовал от Крилика сделать новых… тут–то и выяснилось, что маг из него — не дай Создатель никому, амулеты он делал не сам, а покупал у какого–то неизвестного мага, которого Крилик не видел уже много недель и даже не представляет, где его можно отыскать. Дориан, разумеется, ему не поверил, но в конце концов оказалось, что это правда. На его место он взял пятерых боевых колдунов, а его самого выгнал.
— Я разговаривал с ним, — произнес Иритим. — Неска сумел его отыскать. Крилик действительно ничего не знает про того мага, даже как тот выглядит. Знает только, что он исключительно хороший артефактор.
— Если эти амулеты помогают, я сумею разобраться, как они работают, — сказал Авиртон уверенно. — Если у меня будет образец.
— В том–то и дело, что амулетов не осталось. Даже использованных — они каждый раз просто рассыпались после того, как переставали действовать.
Санея открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но… ничего не сказала. Что же делать? Если никто не может помочь… это не значит, что решения не существует! Значит, так, сначала они его освободят, потом…
— Послушайте… а это точно?
Все посмотрели на нарушившую молчание Ильсу.
— Что?
— Что амулетов не осталось. Это же глупо. Какой турнир был последним? Тот, что видела Санея?
— Нет, — ответил Лепка. — Было еще одно выступление. Частное, в самой крепости.
— Но все же не настолько важное, как тот турнир.
— Ну… я думаю, да.
— Тогда точно не верю, — заявила Ильса. — Этот Дориан, наверное, не полный идиот, чтобы использовать последний амулет на не самом важном соревновании? Крилик ведь давно не приносил новых амулетов, значит, подспудно в Дориане зрело подозрение… Он не мог использовать последний амулет. Его он должен был приберечь для какого–то исключительного случая. По крайней мере, один у него точно остался.
Ильса договорила. Санея быстро повернулась к Лепке:
— Это возможно?
— Зная Дориана, я думаю… думаю… да. — Последнее слово он произнес как будто бы даже неожиданно для самого себя. — Нет, точно… И я знаю, где он стал бы его хранить!
— Тогда нам остается только обсудить детали, — спокойно заметила Санея.
— Детали чего?
— Как мы его освободим.
— Лока не говорил, что хочет этого, — тут же сказал Иритим. — Это может помешать его…
— А меня его планы не волнуют, — перебила Санея. — Сайты здесь нет, и помешать мне никто не сможет. И вы можете не участвовать.
В этот раз Санею охранял Клиф. Перед выходом из главного комплекса она хотела просто предупредить его, что отправляется в город, чтобы он выделил ей провожатого — пойти одной было бы просто глупо, — а Плишка с большей частью младших ребят занимались с Минглоном, и она не стала никого отвлекать. Неожиданно Клиф решил пойти с ней. В мастерскую с недвусмысленным названием «Восковой рай» посоветовал направиться тоже он.
У прилавка их встретил угрюмый, занятый написанием письма продавец.
— При покупке четырех свечей наволочка в подарок, — не отрываясь от дела, произнес он. Фразы про Джира он предпочел не услышать.
— Наволочка?
— Возьмете ящик — получите подушку.
— Мы не за этим, — сказала Санея.
Продавец поднял на них взгляд.
— Оформление браков — три дома вверх по улице. — Он вновь принялся писать. — Желаю счастья.
Если бы Санея не была знакома с Сайтой, она бы, конечно, опешила, но у нее был богатый опыт.
— Я хочу поговорить с Джиром.
— Он немного занят, но слушает тебя… Санея.
Санея прищурилась, вглядываясь в пухлое, со следами разгульной жизни лицо, и… едва не охнула от удивления. Сильно помотанного жизнью, но в этом человеке все же можно было узнать Джира Грига. Причем зачарованный Кравеном на все случаи жизни оберег ясно давал понять, что магия тут ни при чем.
— Что с лицом?
— Не узнала?
— Нет.
— На то и расчет.
Не спеша Джир вынул изо рта пару тряпичных валиков — щеки приобрели нормальную форму, отлепил бутафорские брови и нос, оставшись со своими опрятными и настоящими, последним штрихом избавился от лохмато–русого парика — голова перестала напоминать размерами и формой отпрыска согрешившей с арбузом картофелины.
