Отъезд был назначен на полдень. Зная, что сюда они больше не вернутся, колонисты грузили в автобус все, что могло им пригодиться на новом месте жительства. В задней части автобуса устроили настоящий склад домашнего инвентаря, изготовленного руками колонистов. Здесь была и столовая посуда, и стол со стульями, и разобранный навес, который еле-еле влез в двери автобуса, и многое другое, к чему колонисты привыкли и что так или иначе пришлось бы восстанавливать на новом месте. Климов даже разобрал глиняную печь и, несмотря на бурные протесты водителя, перетаскал ее по частям в автобус.
– В хозяйстве пригодится, – авторитетно заявил он.
В половине двенадцатого сборы закончились. Жалко было расставаться с лагерем, который люди с такой любовью возводили, надеясь обрести здесь свой Эдем. Но жить в постоянной тревоге, с минуты на минуту ожидая нападения жестокого врага, они не могли. Надо было ехать. Вдруг им повезет, и сегодня трещина окажется на их пути…
За исключением Бориса и Олега Павловича, оставшихся охранять лагерь на сторожевых площадках, все колонисты собрались в автобусе.
– Все готовы? – спросил Климов, хозяйским взором окидывая опустевший лагерь.
– Все!
– Тогда – в путь! Николай, выводи автобус на исходную позицию, а я возьму мужиков, и мы освободим проход в частоколе для проезда твоей колымаги.
В этот момент порыв ветра донес до слуха колонистов далекие глухие удары, и тут же на ближайшем холме, на том берегу реки, показался дым.
– Что это? – побледнев, спросила Татьяна.
– Сейчас узнаем, – сказал Климов и выскочил из автобуса.
– Борис! Олег Павлович! – крикнул он, подбегая к частоколу. -Спускайтесь вниз.
Дозорные также обратили внимание на странные звуки, доносившиеся из-за реки, и увидели дым. Встревоженные необычным явлением, они вмиг спустились на землю и присоединились к Климову.
– Что это может быть? – спросил Борис, вглядываясь в противоположный берег.
– Похоже, мы опоздали, – произнес Олег Павлович. – Смотрите!
На реке, метрах в пятистах от лагеря, показалось несколько плотов, медленно следовавших один за другим. Климов громко выругался.
– Надо срочно уезжать, пока еще не поздно! – заторопился Борис. – Олег Павлович, что же вы стоите?
– Боюсь, что уже поздно, – печально произнес инженер.
– Прорвемся! – воскликнул Борис.
Олег Павлович отрицательно покачал головой.
– Если мы разберем проход в частоколе, – сказал он, – то тем самым откроем им доступ в лагерь, и тогда нас перебьют, как слепых котят.
– Ольга! Татьяна! – крикнул Климов. – Живо на смотровые площадки!
Девушки, понимая критичность ситуации, бросились выполнять распоряжения столяра.
– Будем обороняться, – решил Олег Павлович. – Вы не согласны со мной, друзья?
Климов ничего не ответил и лишь махнул рукой.
– Значит, будем, – пожимая богатырскими плечами, сказал Борис. – Я разве против?
К мужчинам подошли встревоженные Николай и Мария Семеновна.
– Тогда за дело! Быстро разбирайте сруб и сваливайте бревна у обрыва, – распорядился Олег Павлович. – Наверняка штурм начнется одновременно как со стороны реки, так и со стороны леса. Оружие у всех при себе?
Последовали утвердительные ответы. Весь лагерь пришел в движение. Люди забегали, засуетились, оглашая воздух грохотом падающих бревен и отрывистыми фразами, причем все делалось четко и быстро. Колонисты понимали, что сейчас им предстоит самое серьезное испытание из тех, что выпадали до сих пор на их долю.
К Олегу Павловичу подбежала запыхавшаяся Ольга.
– Там… – запинаясь, произнесла она. – Там люди! Много людей!
И она указала в сторону леса.
– Так, – утвердительно кивнул инженер. – Порядок. Татьяна! Спускайся вниз. Семен Степанович! Николай! Смените их. А вы, девушки, будете перезаряжать арбалеты. Сейчас начнется!
Плоты с дикарями приближались, и с ними вместе приближалась опасность.
Мария Семеновна, кряхтя, взобралась на третью смотровую площадку, до сих пор пустовавшую.
– Мария Семеновна, куда вы? – крикнул Борис. – Вас убьют! Спускайтесь сейчас же!
Пожилая женщина отмахнулась от него, как от назойливой мухи.
– Сама знаю куда! – проворчала она. – Тоже мне, указчик нашелся!
Опушка леса кишела вооруженными дикарями. Около тридцати метров отделяло лагерь от леса, и пока что это пространство было свободно от осаждающих. Но вот от деревьев отделилась уродливая фигура рыжего дикаря и в недоумении остановилась у частокола. Лицо его выражало крайнюю степень удивления. Он растерянно крутил своей огромной лохматой головой и, казалось, что-то искал.
– Чего вытаращился, идиот? – крикнул ему Климов. – Или поджилки затряслись?
– Проход в лагерь ищет, – отозвался Николай. – В прошлый-то раз он был.
– А-а… – хмыкнул Климов. – Ищи, ищи, голубчик.
К этому времени Борис и Олег Павлович перетащили все бревна к обрыву и соорудили некое подобие баррикады. Плоты уже подходили к песчаному пляжу. Вот первый из них коснулся берега, и группа дикарей с криками высыпала на сушу.
– Началось, – прошептал Олег Павлович и, скрывшись за баррикадой, тщательно прицелился. Плечом к плечу с ним устроился Борис.
По сигналу рыжего дикаря лавина нападающих с воплями и рычанием бросилась на приступ. Копья взметнулись ввысь и полетели через частокол. Первый ряд дикарей остановился у основания стены, подставив свои спины в качестве опоры для бегущих сзади. Те мигом взобрались на плечи своим товарищам, и вот уже их косматые головы показались над частоколом. В тот час же град ударов обрушился на них, стрелы глубоко вонзились в их обнаженные тела.
Оглашая воздух предсмертным воем, они падали вниз, но на их место вставали другие, и так без конца.
Николай, расположившийся на левой смотровой площадке, бил из арбалета по врагу так метко и перезаряжал свое смертоносное оружие настолько быстро, что у его ног, с наружной стороны частокола, образовалась уже целая груда стонущих тел. Но стрелял он только в том случае, если дикари пытались преодолеть стену достаточно далеко от его площадки; если же они показывались в непосредственной близости от него, он сшибал их длинной палкой.
Справа, осыпая стрелами, бранью и тумаками голоногих туземцев, бился Климов. Он даже пытался что-то спеть, но неудачно.
Неоценимую помощь оказывали девушки, с невероятной быстротой перезаряжая арбалеты и подавая их наверх, на площадки. В свое время Климов их сделал около двадцати штук, и теперь на каждого приходилось более чем по две единицы стрелкового оружия. Этот факт заметно увеличил скорость стрельбы, освободив стреляющих от процедуры перезарядки арбалетов. Один лишь Николай успевал обслуживать себя сам.
