— Поступай, как знаешь, — ответил мужчина фурии и направился дальше по висящему в воздухе мостику. Фурия двинулась следом.
— Ой, дверь закрылась, — охнула Вестра, когда они прошла метров десять. — Это нормально?
— Да.
— А плитка что, светится?
— Да.
— Ну да… логично… тут же кромешный мрак, но я вижу и плитку, и тебя… Значит, источником света можем быть либо мы, либо плитка. А раз мы не…
— Вестра…
— Извини. Я, когда волнуюсь, много говорю.
Голос у девушки приятный и мелодичный, но Теон сегодня не в настроении его слушать.
— Ничего, — пересилил он себя.
Не похоже на меня, обычно я лучше контролирую эмоции.
Впрочем, что Теон знал о себе сейчас? Он провел семьсот лет в гробу, проживая чужие жизни. И пусть контакт с реальным миром мало по малу возвращал его в чувства, глупо отрицать, что это не оставило на его разуме след.
Я безумнее, чем может показаться.
С другой стороны, у него не возникало проблем с социализацией. Если бы он превратился в пускающего слюни и гадящего под себя полоумного дикаря, не способного членораздельно разговаривать, было бы гораздо хуже.
— Я читала, что это место ослепительно сияющее и прекрасное. Почему тут так… мрачно?
— Понятия не имею, — честно ответил Теон. — Я не был тут семьсот лет и не знаю, что тут произошло. Поэтому имей в виду: тут может быть опасно.
— Но ведь ты меня защитишь, да?.. — робко и неуверенно поинтересовалась Вестра.
— Если смогу. Тут нельзя коснуться Иного.
— Что? — девушка встала как вкопанная и попыталась зачерпнуть силу, но у неё не получилось. Даже Теон в этом месте отрезан. Потоки силы почти сразу разрушаются, стоит только попробовать коснуться Иного. В этом месте даже самый могущественный Ткач превращается в простого человека. — Я… Я не могу… Ох… Это так…
— Не самое приятное ощущение, — кивнул Теон. — Словно тебя лишают частички души. Чего-то незаметного, но важного.
— Это же не навсегда?
— Нет. Как только вернемся, все станет как было.
— Понятно… — облегченно выдохнула девушка.
Теон все продолжал шагать по парящему мосту, Вестра шла немного позади.
— А это правда, что ты предложил Лифэтте вступить в твой рыцарский орден?
— Не вступить, а организовать собственный, который будет служить мне.
— Ого…
— Это неважно. Она отказалась.
— Не правда! В смысле… Она вначале сочла это шуткой, но после того, как Арвин рассказала, что ты Владетель, она уже всерьез размышляет над этим.
— Мое предложение ещё в силе, — равнодушно пожал плечами Теон.
— А мне можно? Я не люблю насилие и…кхм… Но я могу быть… как это называлось раньше… летописцем? Буду документировать возвращение ужасного Теона Альдрима! — фурия достала из кармана какое-то устройство с круглой стекляшкой в центре.
— Что это?
— Камера. Она записывает видео.
— Понятно, — Теону уже доводилось видеть видеозаписи. Теперь он знает, как выглядит устройство, их создающее.
— Ты не возражаешь?
— Мне все-равно.
— А насчет моего вступления?
— Поговори об этом с Лифэттой.
Они продолжали идти по тонкой дорожке, разрывающей мрак, где любое неловкое движение грозит падением.
— А что там, внизу?
— Кто знает, — безразлично отозвался Теон, бросив взгляд во мрак. — Но я бы на твоем месте не проверял.
— И в мыслях не было!
— Вот и славно.
Вновь воцарилось молчание, но ненадолго. Судя по всему, это место сильно угнетало Вестру, и та пыталась разговорами немного себя успокоить.
— Знаешь… Это все так странно.
— Что именно?
— Ты. То, что происходит. Знаешь, Арвин и Лифэтта друг друга не слишком любили. Они даже совместную разрядку, на моей памяти, проводили всего один или два раза, и то очень давно. А сейчас ведут себя как лучшие подружки.
— Тебя сильнее удивляет, что две фурии начали ладить, чем возвращение семисотлетнего правителя мира? — Теон не смог скрыть усмешки.
— Нет! В смысле… Мне кажется, я не могу это осмыслить. Того, кто ты есть, этого места и того, что будет дальше, вот и цепляюсь за что-то более реальное.
— Понимаю.
— А вот Алетра тебя терпеть не может, — вздохнула она. — Когда я уходила с вещами, они с Арвин вновь ругались, а ведь раньше были очень близки.
— Ревнует?
— Хуже, — вздохнула Вестра. — Алетра из Истинных.
— Кого?
— Это… что-то типо секты, но не совсем. Адепты религиозного-философского учения «Истинный Путь». По большей части он состоит из фурий, который не считают мужчин за людей. Это учение утверждает, что на вас висит страшный грех, и что старые боги ошиблись, когда дали вам возможность касаться Иного, а затем, осознав свою ошибку, отняли этот дар после того, что ты сделал в порыве безумия.
Порыв безумия… Вот так это теперь называется?
— Они считают, что теперь мужчины должны служить женщинам, точнее фуриям. Быть их рабами и покорными слугами вплоть до момента, пока старые боги не смилостивятся и не разрешат им касаться Иного.
— А ты тоже так считаешь? — Теон остановился и бросил на спутницу хмурый взгляд.
Соврет ли она?
— Отчасти, — ответ девушки Теона удивил. — Все фурии так или иначе живут с этим учением. Тяжело его игнорировать, когда над головой расколотая луна, и ни один мужчина за много сотен лет так и не обрел силы. Я не презираю мужчин, но и относиться к ним как к равным не могу. Мало кто может.
— Значит, ты и меня считаешь ниже себя?
— Что?! Нет! Ты же Теон Альдрим! С тобой так не получается. Ты превосходишь нас так же, как фурии превосходят простых людей. Это Алетру и бесит. Если остальные девочки воспринимают это как данность, то её сама мысль о том, что она стоит ниже тебя, приводит в ярость.
Теперь понятно, почему она меня так невзлюбила.
— А я думал, что она ревнует к Арвин.
— Может, самую малость, — согласилась Вестра. — Алетра одна из ярых адептов. У неё крайне религиозный род, они четко следуют догматам Пути.
— Например?
— Например… не возлегать с мужчинами. Это касается не только фурий, но и обычных девушек.
— А детей они как делают? — Теон не сдержал очередной смешок. Этот разговор забавлял его. Ему и в голову не приходило, что в этой эпохе он столкнется с воинственными девицами, желающими превратить мужчин в рабов.
— О… ну… Есть искусственное оплодотворение. Это когда… ну… без секса. Плод оплодотворяется в лаборатории, а затем подсаживается в матку женщины. Это удобно ещё тем, что на данном этапе можно задать пол ребенка.
— Выжги их семя Таргарон! — выругался Теон.
— Это ещё ерунда, Тео. Раньше было хуже. До созданиях подобных технологий преданные адепты Пути проводили не самые… цивилизованные вещи. Например… мужчина зачинал ребенка, а затем его лишали достоинства. Это была плата за осквернение чрева фурии. Ну а если у фурии рождался мальчик… то… ему очень везло, если его не убивали.
— Безумие… — прорычал Теон.
Именно такой мир ты хотела создать, Руннэт?! Мир, где сошедшие с ума фурии отрезают мужчинам члены после секса и убивают мальчиков после рождения?!
Сама мысль об этом злила Теона. Не такой мир они строили. Не за такой мир сражались в те далекие века. Руннэт хотела сделать его справедливым, пусть даже ценой большой крови. Крови, которую пролил Теон. А сейчас он узнаёт, что все было зря…
Чем больше Теон узнавал о «чудесном мире будущего», тем больше ему хотелось все тут уничтожить. Пойти в Арбитраж и перебить всех Архонтов.
— Да… Но сейчас лучше. Сто лет назад за убийство мужчины фурией даже не карали. Но однажды открылась история, что у одной из высших Архонтов дома имеется коллекция из более чем ста забальзамированных членов. Случился большой скандал, и Арбитраж издал Эдикт номер семьдесят три, который условно уравнивает в правах мужчин и женщин без сил. Фурии сохранили прежний статус на вершине иерархии, но теперь они больше не могли устраивать бойни, кастрировать мужчин после секса и убивать младенцев. За последнее вообще можно было оказаться отрезанным от Иного. Так что…
