–Может быть, попытаться обогнуть их с востока, – неоднократно приставал к Ивашке капитан Линь.
–Но ведь осталось совсем чуть-чуть, – упорствовал шкипер.
–А если сейчас начнётся даже небольшая буря, нас разобьёт в считанные минуты.
Ивашка соглашался, да мол, разобьёт, но на восток не поворачивал. Стоял на носу, до боли в глазах, всматриваясь в барашки волн вокруг рифов. Ночью стояли, бросив якорь вблизи большого атолла. На берег была спущена лодка, набрать кокосовых орехов и наловить в лагуне свежей рыбы. Сошёл на берег и эльф, зарядиться от земли силой.
Ивашка, вымотавшись за день, сидел в каюте, склонившись над картой, делал небольшие исправления, все эти рифы и островки были нанесены очень приблизительно. Или карта составлена очень давно, либо тот, кто наносил все эти кладбища полипов на карту, здесь и не был никогда. Ивашка склонялся к первому, просто эти островки подросли за годы и столетия, медленно, но неуклонно.
Дюшка увязался с эльфом на остров, а женщины сидели тихо в уголке и занимались рукоделием. Ивашка спокойно нанёс последний отмеченный им атолл и поставил на карту точку карандашом, указывающую их теперешнее положение. Получалось, что они почти выбрались из этой зубастой пасти, завтра к обеду должны выйти в чистые воды, а там ещё денёк другой и земля эльфов.
–Капитан, – постучали в дверь.
Ивашка вышел на палубу. Перед ним вырос Колотушка. Было ещё достаточно светло.
–С берега сигнал подают, кричат что-то, – доложил великан.
–Готовьте шлюпку. И восемь матросов, эльф зря панику поднимать не будет, – и Ивашка первым бросился к лодке.
Теперь он и сам видел, что гномы на острове столпились на берегу, и машут руками, доносились даже отдельные слова, но кроме «крест» Ивашка ничего разобрать не смог.
–Навались ребята, – подбодрил матросов он, когда лодка плюхнулась о воду, и канаты отцепили.
Быстро темнело. Солнце уже зашло, и берег вдали почти скрылся, сливался с тёмной водой. Хоть бы они догадались фонари запалить, только подумал Ивашка, как на острове или вернее островке, загорелся огонёк.
–Ну, теперь не промахнёмся, – успокоились гномы.
Был прилив, и лодка буквально летела к берегу, подгоняемая волной и мощными ударами восьми вёсел. Через несколько минут шлюпка уже ткнулась в песок, скрежеща дном о ломающиеся ракушки, устилающие пляж. Ивашка, не дожидаясь, когда лодку вытянут на сухое место, спрыгнул, провалившись по колено в тёплую воду тропиков. На берегу зажгли ещё один факел.
–Что случилось? – бросился шкипер к эльфу, стоящему с факелом. – Что-нибудь с Дюшкой? – но тут же увидел гномика рядом с магом, сразу успокоился.
–Случилось, случилось, – взяв его за руку, потянул куда-то эльф, – сейчас сам увидишь.
Через несколько шагов по засасывающему ноги мелкому песком они остановились, и Ивашка увидел большой деревянный крест. Не известно, какого цвета он был раньше, и каким он виделся при свете дня, а сейчас он был чёрным.
–И что? – не понял Ивашка.
–Возьми факел, посмотри на него поближе, – посоветовал маг.
Шкипер принял у одного из матросов зажжённый факел и подошёл поближе к кресту. И крест, казалось, ещё вырос, прямо навис над гномом. Ивашка обошёл его вокруг и ничего примечательного не нашёл. Дерево было источено временем и насекомыми.
–Выше смотри, – посоветовал Дюшка.
Ивашка задрал голову, приподнял факел и даже отшатнулся. В свете шипящего и стреляющего искрами, наспех сделанного факела, живым отблеском горела пластинка с таинственными значками.
–Ещё одна, – обернулся гном к магу.
–Ещё одна, – эхом отозвался тот.
–Десятая. А как она держится, – Ивашка снова поднял факел вверх.
–Отсюда не видно. Может, приклеена, – предложил эльф.
–Высоко, – посетовал Ивашка. – Что делать будем? Крест свалим или так попробуем достать?
–А может, до утра подождём, – эльф неуверенно обошёл вокруг креста. – Что этот крест вообще обозначает?
–Может это могила? – Ивашка тоже сделал ещё один круг.
–Ну, что гадать, давайте лагерь разбивать, – утром всё выясним, – эльф двинулся вперёд, освещая себе дорогу факелом.
Гномы, перед тем как найти крест с пластинкой, уже принялись, было разбивать палатку среди пальм. Теперь её достроили под потрескивание костра, разложенного у входа. Правда, теперь количество гномов удвоилось, и палатки на всех не хватило. Ивашка туда и не стремился, хотя моряки несколько раз уговаривали его занять себе место под тентом, но капитан остался у костра. Сначала даже спать не хотелось ложиться, сидел, поджав ноги к подбородку, и смотрел, как языки потихоньку пожирают топливо. Сухое дерево горело почти бесшумно, и только когда огонь добирался до смолистого сучка, раздавался громкий треск – Ивашка каждый раз вздрагивал, так был погружен в свои мысли. Что это за крест, почему к нему приделана пластинка, стоит ли выкапывать этот крест и смотреть, не похоронен ли кто под ним, вопросы роились в голове. Ответов на них не было. Ответы можно будет найти завтра. Ивашка несколько раз пытался прилечь, положив под голову кусок парусины. Но голова никак не могла удобно устроиться, глаза не желали закрываться. В палатке громко храпели гномы, Ивашка даже позавидовал им.
Чтобы определить, далеко ли до рассвета, шкипер отошёл от костра, чтобы его свет не мешал смотреть на звёзды. И звёзды показали, что ещё и полуночь-то не миновала. Ивашка удручённо приплёлся назад к беззаботно потрескивающему костру и снова улёгся на парусину. Почти сразу его сморил сон, но не крепкий с кошмарами, когда осознаёшь, что сам всё это выдумываешь, и что почти не спишь, а вот проснуться или выбросить из головы кошмары не удаётся. Не трудно догадаться и что снилось.
Снился, конечно, крест. Ивашка почему-то один, и к тому же ночью, и не лопатой, а руками раскапывал землю вокруг. Руки его натыкались на мелкие и крупные камни. И каждый раз он вздрагивал, думая, что это кости, боясь вытащить череп, и череп не простой, а с горящими глазами и говорящий, непременно говорящий. И вот он, наконец, добрался до него. Руки сразу почувствовали это. Холодная гладкая кость. И Ивашка не выпустил его, а всё-таки вытянул наверх. Вспыхнули изумрудами глаза, освещая зловещим светом Ивашку и берег, клацнула целыми, не выпавшими зубами, челюсть, и голос не хриплый и не страшный, говорят ещё могильный, нет, чистый, звонкий, голос произнёс:
–Ну, что ж, ты добрался до меня. Значит, боги затеяли опять какую-то игру с дневником Херне. И к тому же ты гном, – череп захохотал, глаза его сверкнули и вдруг погасли. Челюсть снова клацнула и уже хрипло и именно «могильным» голосом произнесла: «Берегись».
И тут череп превратился в труху, в пыль, а на ладонь шкипера упали два горящих зелёным светом камня. Ивашка перепугался, вскочил на ноги и бросился к горящему костру под пальмами, но камней не выпустил, продолжал сжимать в вспотевшей ладони.
Ивашке всё-таки удалось выкарабкаться из липких объятий сна. Он сел, протирая глаза, потянулся к фляжке, прочистить запершившее горло и с ужасом, от которого волосы на голове встали дыбом и поседели все до последнего в одно мгновение, увидел, что в правой руке он сжимает два зелёных камня и то ли пепел, то ли песок. Хотел закричать, но из горла только клёкот вырвался. С трудом, справившись с дрожавшей рукой, гном поднёс ладонь к глазам, и тут же закрыл их и сдул с ладони прах (или всё же песок). И пока спасительная чернота окутала мозг, блеснула шальная мысль, это всё сон продолжается, вот сейчас он откроет глаза и ничего на ладони не увидит. С надеждой Ивашка открыл глаза, вернее, сначала один глаз, но нет, изумруды были на месте. И горели ещё ярче, очищенные от пыли (или всё-таки от праха). Шкипер зябко поёжился от холодного пламени изумрудов.
–Что ж делать, – прошептал он, – эльфа разбудить? А может, выбросить или закопать под этим проклятым крестом.
– Нет, – раздался у него в голове, тот же голос из сна, звонкий и чистый, – пока эти камни с тобой, я могу помогать тебе, подсказывать, как вести себя. Может с моей помощью ты, и выпутаешься из этой истории, сохранив жизнь. Я надеюсь, это первая твоя пластинка?
