честно, не представляю, как это сделать.
— Вам это и ни к чему. Вы женщина, ваше дело заботиться об ином. Обождите, я сейчас посмотрю, что у меня есть. Надеюсь, покупать ничего не придется.
Гончар скрылся в доме, я осталась наедине с крохой. Девочка притопывает ножкой по теплой пыли двора. Рисует палочкой на ней узоры: птицы, цветы, неясные символы. Малышка закусила губу, крепко сжала палочку своей ручкой.
— Очень красиво выходит, — я подбираю подол и приседаю на корточки. Пусть это не правильно, и подол платья придется стирать. Ай, и на страшно. Воды в роднике много, на стирку мне точно хватит.
— Это фея воды. Похожа? — малышка начертила в пыли два крылышка почти без изъяна. Я честно ей отвечаю.
— Очень.
— Это изгельгерт? — я узнаю известный всем символ колдовского цветка.
— Да, — радуется девчонка, — папа мне таким его рисовал.
— Он показывает тебе узоры?
— Да, — с невиданной гордостью подпрыгнуло облачко кудряшек, — Папа очень хочет, чтоб я сама умела наносить узор на посуду. Когда вырасту.
— У тебя обязательно получится очень здорово, — я вынула платок из кармана, не удержалась, протерла от пятен лицо малышки. Та смешно сморщила личико, — Девочка всегда должна быть красивой и опрятной.
— Я знаю. Но это плохо выходит.
— Ты постарайся, пожалуйста. Мне очень приятно смотреть, какая ты красивая.
— Хорошо, — она снова кивнула чудесной головкой. Сильвия и София внешне так не похожи. Моя дочка — беловолосый ангеленок. Сильвия смуглая, чернобровая — настоящая демоница. Даже не знаю, которая из двух вырастет краше. Обе чудо как хороши. Я увлеклась и уже тру засохшую глину на тоненьком платье. Малышка осторожно трогает цветы на моей шляпке. Какая она всё-таки славная.
Тихонько скрипнула дверь каменного дома.
— Я все нашел. И даже пару досок. Можно идти, — гончар вышел на резное крыльцо своего дома, — А хотите, часть книг можно сложить у меня. Дом-то большой.
— Спасибо, но я пока не знаю, как часто они будут нужны.
— Вы не думайте, Сильвия ничего не испортит. Она у меня послушная, — невиданная любовь отразилась в черных глазах соседа. Это так удивительно. Огромный мужчина, сильный, смелый, напористый, и с какой нежностью он смотрит на свою кроху.
— Я и не думаю. Сильвия славная. Просто не знаю, какие книги и когда понадобятся моим малышам.
— И то верно. Доченька, остаешься за главную. Мы с госпожой Талилой совсем скоро придем.
— Хорошо, папа.
— Может, с собой возьмем? У вас дома печь, да и посуды здесь много готовой. Мало ли?
— Не бойтесь. Мне повезло, у меня девочка, а не сын. Не шалит, да, Сильвия?
— Я пойду поливать свои цветочки.
— Не свалится в колодец? — невольно опасаюсь я.
— Ведра еще с утра наполнены. Обольётся, так и не страшно. Теплые нынче денечки стоят, не застудится.
— Может, всё-таки с собой возьмете? Идти совсем рядом.
— Не стоит. Быстрей без нее управлюсь. Вы очень переживательная, соседка. Сильвия привыкла обходиться одна, куколок слепит, краски достанет. Вы очень добры к ней, — гончар немного порозовел и мигом подхватил все свои вещи: и доски, и инструмент. Он такой здоровенный, что, порой, кажется, в его руках поместится весь мир. На моей кухне Фабиан занял все свободное место. Грохнул об пол аккуратный ящик с молотками, прислонил к стене доски.
— Хотите травяного настоя? Я сейчас печь растоплю…
— Не нужно, лишнее это, — на меня слишком прямо уставились угольки его больших глаз, — Зря вы так с мой дочкой. Уж очень она к вам привязалась. А за Софию и Марека я рад. Хорошо, что им повезло. Вырастут настоящими магами! Кто бы мог подумать. Первые маги во всей нашей округе. Кто был их отец?
— Кузнец, он моих малышей и не увидел.
— Всяко бывает. Моя жена удрала когда Сильвия на свет появилась.
— Надо же! Я думала, она умерла.
— Я при живой жене овдовел. Три года она не являлась домой. Вот староста наш и объявил, что померла моя Фрея. Пора заново жениться, Сильвии мама нужна. Да и вашим детишкам без отца худо. Марек то и дело ко мне прибегает. Показывайте, где полки колотить? Деткам должно быть удобно.
* * *
Посыльные ювелира следуют шаг в шаг за драконом на почтительном удалении. Двери в комнату его матери настежь открыты. Сегодня большой прием. Адриан замер, чуть выдохнул. Фамильное украшение, спрятанное под одеждой в неприметном внутреннем кармане его сюртука, обжигает кожу дракона. Все кажется надуманным, лишним. И этот приём, и эта свадьба… Зачем только он здесь очутился?
Таков долг. Такая судьба. Нужно просто ее исполнить. Назначить дату свадьбы, а там — будь, как будет. Долг должен быть исполнен, от него должны родится дети. Адриан едва слышно скрипнул зубами, приосанился.
Узнать бы ее, эту Лейлу. Ведь, по правде сказать, он ее ни разу не видел в полном расцвете девичьей красоты.
— Сиятельный Адриан! — подобострастно объявил слуга, и все завертелось. Бархат комнат, свечи, брюнетка, спешащая ему навстречу в облачке причудливых шелков.
— Госпожа Лейла, я искренне рад нашей встрече.
Раскаты тихого смеха. Не она. Да и какая, к бесам, разница? Его собственная невеста сидит подле матери в высоком кресле. Бледна, хороша той самой мраморной красотой, воспетой в статуях. Черные длинные ресницы, огромные глаза, чуть смуглая кожа, округлая фигура. Его воплощенная в женской фигуре судьба. Его проклятие! Чудится, что родовое украшение вот-вот лопнет от возмущения, пойдет россыпью трещин. Не она! — кричит сама суть Адриана.
— Искренне рад увидеть вас вновь, нареченная, — холодно кивает девице дракон. При этих словах умирает его суть.
Глава 19
Дракон 19
Родня невесты — знатные маги — склоняют голову при появлении дракона. Все они смуглые, одеты в черные длинные мантии. И, по правде сказать, напоминают стаю ворон, собравшуюся на пиршество. Даже блестящие перстни на их руках не могут развеять этой иллюзии.
Маги огня и воды, две стихии, два рода схлестнулись,
