более мне всегда нравилась их реакция.
– Правда? – удивилась Айгуль, словно я только что сообщил ей что-то невероятное, вроде схода лавины. – Как приятно слышать это от тебя!
Она грациозно села в карету, и кучер тронулся. Лошади затопали, повозка плавно покатилась, оставляя позади крыльцо нашего поместья.
– Наконец-то мы остались вдвоём,
– И не говори...
Признаюсь, всё это время я был слишком занят, чтобы поговорить с ней. Хотя и она искала подходящий момент, и я сам пытался найти время.
Первое, что мне хотелось спросить:
– Ты ведь не обиделась?
Я имел в виду тот случай, когда, поступив грубо, просто встал и ушёл. Иногда я не могу быть таким вежливым, как того требуют обстоятельства. Хотел извиниться, но решил подойти к этому осторожно.
– Обиделась? На что? – её взгляд был озадачен.
– На тот инцидент с наложницей.
– А? Аааа...
Айгуль рассмеялась так заразительно, что у неё даже выступили слёзы. В этот момент она была не изысканной светской дамой, а простой, искренней девушкой.
– Нет, – сказала она, отсмеявшись. – Ваша матушка, да и я, если честно, – тут она сделала акцент на себе, – прекрасно знали, что всё закончится именно так.
– Правда? – я удивился и даже слегка расстроился. – Неужели я настолько предсказуем?
– Очень. Вы всегда поступаете так, как вам удобно, и никогда не делаете того, что вам не нравится. Постоянно ходите, ворчите, как старый дед. Поэтому не стоит обижаться на матушку – она же всё делает с любовью.
Я невольно усмехнулся. Обижаться на свою мать?
Это было бы так же нелепо, как обижаться на самого себя. Честно говоря, есть только два человека, которых я прощаю всегда, – себя и её.
– В любом случае, я рад, что всё в порядке…
Мы ещё немного говорили о пустяках, пока она наконец не задала вопрос, который явно её беспокоил.
– Вы не переживаете из-за переезда?
Новость о переезде, к слову, в нашей семье узнали ночью, и это вызвало небольшой переполох.
Особенно потому, что конкретных сроков никто не назвал, но все понимали: нужно собрать вещи и покинуть дом в течение недели.
– Нет, переезд меня беспокоит меньше всего. Наоборот, я даже нашёл в этом плюсы, – ответил я, стараясь звучать спокойно. – Когда обдумал всё, понял, что не так уж всё и плохо.
– Не плохо?
– У нас есть пространственное поместье, – начал объяснять я. – Там хватит места для всех вещей и всех нас. Оно гораздо удобнее: свет работает, ванная нормальная, душ есть…
Я перечислил ей преимущества, которые мы с отцом обсудили, и объяснил наше решение. Был, конечно, и альтернативный план – заставить императора вернуть то, что он отнял.
Впрочем, отец был категоричен: столица сейчас слишком опасна, а переезд на север кажется разумным.
Таким образом я подвёл итог:
– Мне не о чем жалеть, пока семья жива и здорова.
На мгновение мне показалось, что упоминание семьи заставило Айгуль задуматься о своей. Как выяснилось позже, мысли её были совсем о другом.
– Я хочу пройти второе испытание. Можно?
Прежде чем что-то сделать, она, как и полагается, попросила разрешения.
Айгуль теперь слуга семьи, и её вопрос не был неожиданным. Только странно, что спросила она не у матери, не у отца, а именно у меня. Или, наоборот, это вполне естественно?
В любом случае, я ответил:
– Не рано ли?
– Мне тоже хочется быть сильной.
Не знаю… Я не до конца понимаю её мотивацию. Желание стать сильной, идти на опасное испытание – зачем?
Ладно, я. Моё участие – это другой разговор. У меня есть навык «Всеведущий», который делает испытания для меня предсказуемыми и относительно безопасными. Для меня это не столько опасность, сколько удобная площадка для роста.
А в реальном мире?
Там всё иначе. Нет правил, нет чётких границ. Любой случайный человек может выскочить из-за угла, ударить ножом и исчезнуть в неизвестности, без мотива и причины.
С уверенностью могу сказать: реальный мир опаснее любого испытания.
И всё же раз уж Айгуль так решила, мне нужно было это обдумать.
– Не спеши. Я подумаю, какой предмет дать тебе и кто будет твоим компаньоном.
Айгуль – не я. У неё есть «золотой билет», а это значит, что она получит все соответствующие преимущества.
– Если говорить о компаньоне, то у меня есть пара идей.
– И кто же?
– Небула или Травинка.
– Вон оно как…
Логично выбрать кого-то из них. Но мне кажется, Айгуль недооценивает ещё одного кандидата – Ская.
– Хорошо, дай мне время подумать об этом. Договорились?
– Договорились!
Айгуль довольно улыбнулась, и теперь я был уверен: она высказала всё, что лежало у неё на душе. Или, по крайней мере, всё самое важное на данный момент.
Поездка у нас была долгой, и мы продолжали беседу, обсуждая переезд, второе испытание и её роль в нашем роду. Разговор получился непринуждённым, почти семейным.
В самом конце она вдруг задала неожиданный вопрос:
– А что насчёт ребёночка?
– Аа?
Её взгляд был настойчивым, но в то же время слегка насмешливым.
И тут я заметил, что карета замедлила ход.
– Кажется, мы приехали, – сказал я, указав на чемодан с золотом, лежащий в углу. – Мне пора.
Айгуль улыбнулась, но на этот раз её взгляд был красноречивее слов:
«Опять ты уходишь от ответа!»
Первый банк Российской Империи
Это было массивное, внушающее трепет здание. Казалось, его построили не просто как место для финансовых операций, а как своего рода храм в самом сердце Санкт-Петербурга.
Мне не было понятно, зачем возводить нечто столь помпезное, но, видимо, архитекторы и заказчики хотели продемонстрировать экономическую мощь страны. Будто говоря:
«Смотрите, какой у нас огромный банк! Что это значит? Мы поистине богаты!»
Хотя это был не просто «банк», а «банкъ» – с твёрдым знаком на конце, как символом незыблемости и традиций.
В этом мире индустриализация тянулась мучительно долго.
Аристократия цеплялась за свою власть, стараясь не упустить её даже под натиском технологий. Они вроде бы и хотели прогресса, но боялись, что тот изменит привычный уклад.
Из-за этого развитие шло чертовски медленно. По-хорошему, давно пора было отменить крепостное право, дать людям свободу, чтобы они
