сами толкали этот «паровоз» прогресса вперёд.
Люди здесь могли «путешествовать» по другим мирами и видеть, как обстоят дела у других. Это могло бы стать огромным преимуществом, но оказалось обоюдоострым мечом.
Простые люди и крепостные, вдохновившись чужими примерами, стремились к свободе, а аристократы наоборот – подсматривали, как сохранить свою власть ещё крепче.
Вот в таком шатком «балансе» и держалась империя.
Я вошёл в банк в одиночестве, с небольшим чемоданчиком в руках. Ладони вспотели, когда я крепко держал ручку, но я заставил себя идти уверенно и прямо. Гордо.
Ого...
Внутри банк оказался ещё роскошнее, чем снаружи. Полы из мрамора, стены из красного дерева, а потолок украшала позолота. Всё выглядело безупречно, но в голове крутилась одна мысль: зажрались.
Атмосфера была строгая, официальная. Воздух казался удивительно свежим, будто специально фильтрованным.
Служащие сидели за своими столами, сосредоточенно работая с бумагами и цифрами. В зале кипела жизнь – всё говорило о том, что здесь вершатся дела огромной важности.
Даже меня не оставили без внимания. Ко мне подошёл сотрудник банка, элегантный мужчина в тёмном костюме. Его манеры были безупречными:
– Вы к кому?
– Я к Ланскому Владимиру.
Ланской Владимир был директором банка. Среди множества сотрудников – кассиров, бухгалтеров, контролёров и других специалистов – мне нужен был именно он. Сумма, которую я принёс, требовала внимания самого главного.
Мужчина внимательно посмотрел на меня, оценивающе, но не грубо. Его тон остался вежливым:
– А вы?
Он явно ждал ответа, который поможет определить, кто я такой и заслуживаю ли встречи с директором. Здесь каждому ставили «ценник» в зависимости от положения в обществе.
– Некрасов Алексей.
Его бровь чуть поднялась, словно имя вызвало удивление. Он кивнул, жестом предложив следовать за ним.
– Пройдёмте за мной...
Ланской оказался мужчиной лет сорока пяти. Высокий, хотя не выше меня. Его внешний вид был строгим, почти военным: прямой, широковатый лоб, тонкий нос и губы, плотно сжатые, как будто он вообще не улыбаться.
Он носил идеально сидящий чёрный костюм, ослепительно белую рубашку и золотые часы на цепочке – неизменный атрибут его статуса.
Когда я вошёл в его кабинет, он сидел за массивным столом. Его уверенность и авторитет буквально заполняли комнату.
Ланской не был просто директором; он был человеком, который в значительной степени определял курс экономического развития империи.
Именно он решал, куда направить средства банка: на финансирование новых проектов или на укрепление уже имеющихся.
Передо мной сидел не просто банкир, а человек, который мог вершить судьбы целых отраслей.
– Так это ты? Тот, о ком все говорят? – спросил Ланской, откинувшись на спинку кресла.
Я не торопился отвечать. Чувствовал, что в этом вопросе было что-то большее, чем простое любопытство.
Честно говоря, я ведь не «мальчик, который выжил». Мы просто семья, которую сейчас обсуждают больше, чем хотелось бы.
– Да.
– Странное дело, но о вашей семье говорят уж слишком много.
– Я ничего не могу с этим поделать. Моя семья сейчас в тяжёлом положении.
– Это точно, – согласился он со мной и добавил. – Значит, Дикие Северные Земли? Не повезло.
Север в Империи всегда был нежелательным местом. Дикая местность, полная чудовищ, суровый климат – всё это делало эти земли почти непригодными для жизни.
Даже границы там были нестабильными. Империя не видела смысла тратить на Север лишние усилия. Большинство стремилось к спокойствию и безопасности, а не к вечной борьбе за выживание.
– Не так уж там и страшно…
Я попытался идти против общественного мнения. Быть может, наоборот, новые земли принесут мне больше пользы. По крайней мере, я на это надеялся.
Они будили во мне дух авантюризма, это дикое место казалось настоящим вызовом, чем-то, что стоило покорить.
– Как знаешь.
Ланской, напротив, считал, что нет ничего хуже ссылки в такие края. Для него это была судьба, хуже которой и представить нельзя.
– Ты пришли сюда… зачем?
– Император велел погасить долги.
Ланской кивнул, а затем поднялся из-за стола, его движения были уверенными, но в них сквозила тень сомнения.
– Всё верно, – произнёс он, внимательно глядя на меня. – Однако… разве у тебя есть деньги?
Вопрос был странный. Конечно, не стал бы я приходить сюда просто так.
С другой стороны, сумма действительно была внушительная, и, возможно, мой визит выглядел не совсем обычным.
– Конечно.
– Тогда идём, – кивнул Ланской. – Тебя уже ждут.
Мне нравилось, как он говорил и как держался. Прямой, сухой, без излишеств, но всё по делу.
– Ждут? – удивился я. – Кто ждёт?
Ланской не стал уточнять. Вместо прямого ответа он лишь бросил:
– Сам увидишь.
Он направился обратно в главный зал. Я следовал за ним, и это казалось мне странным. Сначала меня вели наверх, теперь снова вниз. Всё происходило так хаотично.
Когда мы вернулись в зал, я увидел за одним из столов девушку.
Красивая, с привлекательной фигурой – настоящая сексапильная бухгалтерша. Очки, строгая юбка, подчёркивающая её формы. Я невольно отметил её очарование.
Она меня ждёт? Если да, то я рад.
Обычно я равнодушен к девушкам, ведь большинство из них выглядели для меня слишком молодо.
Восемнадцать – это всего лишь восемнадцать.
Но она была другой. Ей, наверное, было двадцать восемь или даже тридцать. Женственная, уверенная, с шармом, который заставлял забыть обо всём. К такой хотелось подойти, бросить все условности и позволить себе лишнее.
Она подняла на меня взгляд и мягко сказала:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – ответил я, глупо улыбаясь.
И всё бы ничего, если бы не фигура, сидевшая рядом с ней.
Это был Александр Каренин.
Худощавый старик, всё такой же утончённый, в элегантном костюме. Его лицо озаряла гнилая улыбка, будто он был невероятно доволен собой. Он смотрел на меня с видом человека, только что выигравшего миллион.
– Ну что, малой? А где твой папаша?
Его тон был резким, почти насмешливым, как будто он намеренно старался задеть меня.
Мои зубы заскрипели. Чёрт, ну и обломщик этот Каренин. Именно за такие выходки его никто не любит.
Я хотел ответить что-то резкое, вроде: «Не твоё собачье дело», но вместо этого сдержался и спокойно сказал:
– Заболел.
Каренин тут же рассеянно захохотал, обнажив свои гнилые зубы ещё сильнее.
– Да? А что случилось? Неужели грудь болит?
Тот явно намекал на плачевное состояние
