— Да? — поразился я, оглядывая свое заключенное в доспех тело и скользящие по плечам щупальца — Ну, будем надеяться, что и остальные так же подумают. Хотя я бы не поверил… Вот что, Лени, надежда это конечно дело хорошее, но надо бы все же проверить, я это или нет. Ударь меня мечом.
— А?! — поразился рыжий — Что сделать, господин?
— Лени, тебе глаз вышибли, а не ухо оторвали! — начал я злиться — Кому сказано — ударь меня мечом! Или топором — что есть под рукой, тем и бей. По голове.
— Да вы что, господин?! Ни в жисть! — замотал головой рыжий и тут же ойкнув, схватился за потревоженные раны на лице — Не ударю!
— Фуф… — устало выдохнул я и начал объяснять то, что мне самому казалось прописной истиной — Лени, ты же помнишь, как меня корежило в судорогах у церкви? А если ты прав? Может я и в самом деле перевертыш — хотя слышу это слово второй раз в жизни. Первый раз от Рикара, теперь от тебя.
— Бабки ими пугают. Тварь мол есть такая подлая. Убьет путника одинокого, сожрет до последней косточки и его облик примет. Да не только с виду человеком казаться будет, но и память его к нему перейдет и что убиенный помнил, то и тварь узнает — тихо произнес Лени — Потому старухи и наказывают — если мол человек в лесу пропадет, а потом дней через десять объявится, то его в дом допускать нельзя. Сначала в церковь отвести надо, пусть помолится, дым Раймены вдохнет, со священником побеседует. Ежели ничего не случится, потом уж и до дому пускать можно, чист он. А ежели перевертышем окажется, то на святое место ступить ему Создатель не дозволит, вмиг его погань на свет явит и нам укажет.
— Ото оно как — удивленно качнул я головой и продолжил его мысль — Сам видишь, все сходится. Церковь меня не приняла, едва жив остался. Так может я и есть перевертыш. Потому и прошу меня ударить мечом. Если я настоящий, то и вреда ты мне не причинишь — клятва крови остановит. А если удар пройдет — то уж бей дальше, не останавливайся. Значит перевертыш перед тобой, в поселение пробраться да зло там учинить только и мечтающий.
Крайне неохотно вытащив из поясной петли топор, Лени пробормотал:
— Господин, но если сами велите себя бить — значит, вы и есть настоящий. Не перевертыш.
— А если я сам об этом не знаю? — сузил я глаза — Что я перевертыш? Бей!
— Да, господин — уныло кивнул рыжий и подняв топор для удара, шагнул ко мне.
Не успел он сделать второго шага, как я вспомнил об упущенных деталях своего плана и зло чертыхнувшись, завопил:
— Стой, Лени, не подходи!
В глазу рыжего плеснулась тревога, но он покорно остановился.
— Из лука стреляй — облегченно выдохнув, велел я и кивнул на щупальца — А то ты меня ударишь, а щупальца обидятся. И еще кое о чем забыли — ниргалы, Лени не трогать! Приказ!
Покосившись на хаотичное сплетение щупалец над моей головой и на мрачные фигуры стоящих позади меня ниргалов, Лени сразу повеселел. Понял, что остановил я его не из страха разоблачения, а из заботы за его жизнь. Впрочем, снять со спины лук и наложить на тетиву стрелу, ему это знание не помешало.
Взглянув на смотрящий мне в лицо наконечник стрелы я невольно сглотнул, а затем все же пересилил себя и разрешающе кивнул. Я боялся. Боялся не смерти от стрелы друга, а самого того факта, что клятва крови может не сработать. Тогда останется только довести спутников до поселения, а самому уйти, чтобы больше никогда не вернуться.
Развить свои мрачные мысли дальше я не успел — звонко загудела спущенная тетива и я инстинктивно зажмурился, в ожидании удара в лицо. В трех шагах от меня что-то с шумом грохнулось в снег и тут же раздался сдавленный хрип:
— Гос-сподин, прос-стите м-меня…
Поспешно открыв глаза, я узрел дергающегося в судорогах Лени с непонятно почему расплывающейся улыбкой на лице. Улыбкой сквозь слезы боли и хрипы.
— Лени, я прощаю тебя! — заторопившись, крикнул я и рыжий облегченно расслабился, бездумно смотря вверх, на виднеющееся между скалистых отрогов Подковы солнце.
Клятва действует! Во всяком случае, я это я и никто иной! Чувствуя, как дрожат колени, я постарался скрыть рвущееся наружу веселье и буркнул:
— Вставай давай, чего разлегся на снегу?
— Сейчас встану, господин — все еще хриплым, но уже куда более веселым голосом отозвался Лени — Я же говорил! Я верил!
— Вот и ладно — отозвался я, вертясь на месте — А где Тикса?!
Гном исчез бесследно. То-то я думал, как же это он сумел удержаться и не влезть в наш разговор. Ему это несвойственно.
— Там — рыжий с натугой сел и поправляя одной рукой повязку, другой ткнул в сторону — Со скалой целуется. Как мы со сгархов слезли, так он сумки с камнями своими на землю стащил, да сразу к стене ущелья и кинулся со всех ног. Ровно ошпаренный мчался.
Бросив взгляд в указанном направлении, я с трудом различил маленькую фигурку гнома — настолько он прижался, приник к холодному камню. Еще и руки раскинул в стороны, словно пытался обнять всю Подкову. Потому сразу и не заметил его — серая меховая одежда была почти незаметна на темной фоне гранита. Слишком занятый своим непонятным делом, гном благополучно пропустил все произошедшие события мимо своего внимания.
— Тикса! — зло рявкнул я — Чего ты к стене прилип? Примерз что ли? А ну живо иди сюда!
Вздрогнув от моего голоса, гном отлип наконец от стены и поспешил к нам, со смущенной улыбкой на бородатой физиономии.
Дождавшись пока он подойдет поближе, я сурово поинтересовался:
— И что ты там делал?
— Как что? — вроде как даже поразился Тикса моему глупому вопросу — С наш камень, с наш дом здороваться! Он соскучиться, я соскучиться!
— А-а-а — протянул я — Понимаю. Так бы сразу и сказал — отойду, с домом мол поздороваться надо. Ладно, давайте двигаться. Нам и правда пора домой.
Подхватив одну из двух сумок с камнями, я закинул ее на плечо и решительно зашагал в глубину ущелья. Остальные потянулись за мной.
— С камнем здоровался? — не выдержал шагающий за мной рыжий и простуженно шмыгнув, язвительно спросил — И что он тебе сказал?
— Здравствуй, сказать! — не остался в долгу Тикса — Еще сказать — ты рижий, глупый и дурной! Вот! Так и сказать!
— Я рыжий, глупый и дурной? — завопил Лени и от его крика по нависшему над нами ущелью пошло эхо — Ах ты хмырь коротконогий! Я тебе покажу "камень сказать"!
Прислушиваясь к вспыхнувшей перепалке, я лишь усмехнулся и покачал головой. Оба устали до изнеможения, едва переставляют ноги, но все одно продолжают свой вечный спор. Вмешиваться я не собирался.
Да и мысли мои были заняты совсем другим — я думал о том, как встретят меня дома в новом обличье….
****
Стена. Мой дом.
Я стоял в двух шагах от защитной стены поселения. Задрав голову я шарил глазами по кромке стены и мною овладевала глухая тоска — я не видел стражников, ни одного.
Когда мы открыто подходили к поселению, я видел человеческие следы, снег был утоптан, покрыт сухими ветками, травинками, замерзшими каплями крови и клочками шерсти. И это наполнило меня надеждой. Люди ходили за дровами, охотились и носили в поселение охапки травы для лошадей. Все говорило о том, что поселение выжило за время моего отсутствия и продолжает бороться. Стена оставалась на месте — неповрежденная, все такая мрачная и неприступная на вид. В небо поднимался дымок от кухонной печи — знать, Нилиена с кухарками готовят ужин.
Радостная эйфория продлилась недолго.
Первое укол беспокойства кольнул меня когда за тридцать шагов от стены не последовало окрика от стражи, никто не поднял тревогу завидев движение в ущелье. И вот я стоял неподалеку от безжизненной стены и по-прежнему не видел признаков движения. А от высокой стены веяло нечто предупреждающее и грозное. По прежнему смотря вверх и не торопясь поднимать шум, я шагнул еще ближе к стене и приложил латную перчатку к холодному камню. И дернулся, от едва заметных мелких уколов. Словно кто-то вонзил в мою руку сотню иголок, но вонзил очень неглубоко, едва проколов кожу. Выждав несколько мгновений и оторвав руку от стены, я несколько раз сжал пальцы, разминая ладонь. Отец Флатис постарался… окурил стену дымом, прочел молитвы и теперь, гранит источал едва заметную силу Создателя. Но не настолько сильную, чтобы повредить мне.
— Слышите, господин? — встрепенулся стоящий у меня за плечом Лени — Голоса! Во дворе говорят.
— Скорее кричат — буркнул я, прислушавшись к доносившимся до нас голосам — Какого Темного происходит?!
Деловито протиснувшись между мной и Лени — словно не мог обойти нас стороной — гном прильнул ухом к камню и застыл в этой странной позе. Постоял так с минуту, затем повернулся ко мне с встревоженным лицом и затараторил:
— Во двор кричать! Сильно! Много людей и гном кричать! Слышать голос Койна! И Рикара! И еще много другой голос, не знаю чей! Оченно сильная ссора!
