Чародей - Трой Деннинг

— Мы пришли, чтобы спасти Валу, — сказал он.

— Вот видишь? — Малик поднялся и соскользнул с груди Ариса, разбрызгивая воду во все стороны, размахивая своим ковшом. — Мой превосходный план сработал!

Теламонт молчал и продолжал держать ковш вне досягаемости. Галаэрон почувствовал, как воля повелителя теней давит на него, пытаясь выдавить из него остальную часть правды. Он стиснул зубы и думал только об Эвереске и своем верном друге Арисе, о том, как великан и Избранные так рисковали, чтобы помочь, и в этом была его ошибка. Темный голос возник внутри него, напоминая ему о крови на руках Избранных, говоря ему, что им нельзя доверять, шепча о необходимых компромиссах и тайных сделках с фаэриммами. Рот Галаэрона начал открываться, и ему показалось, что он принадлежит кому-то другому, темному существу внутри.

И Малик был на стороне Высочайшего.

— Все, что я захочу, — сказал он. — Такова была наша сделка.

— Если ты приведешь мне Галаэрона Нихмеду, — сказал Теламонт. — Насколько я помню, это сделал Малигрис.

Тяжесть его воли уменьшилась, и рот Галаэрона снова стал его собственным.

— Это мое сообщение, выманило его, — сказал Малик. — Если бы я не послал ему весточку, чтобы он пришел и спас Валу, он все еще прятался бы от твоей магии в своем арабельском убежище.

— Будь осторожен с теми, с кем споришь, малыш.

Теламонт отвлекся достаточно, чтобы позволить ковшу дрейфовать в пределах досягаемости. Все еще охваченный жаждой, Галаэрон схватил ручку и начал пить ... и понял, что его желудок достиг своего предела. Даже когда он осушил последнее его содержимое, его начало тошнить.

— Это не какой-нибудь блошиный рынок в глухом переулке, — продолжал Теламонт, не обращая внимания на дискомфорт Галаэрона. — И я не торгую безделушками.

— И я не какой-то идиот-дракон, которого можно подкупить твоими невыполненными обещаниями, — парировал Малик.

Это было слишком для Высочайшего. Рукав Теламонта рванулся в сторону Малика, и маленький человечек отлетел в тень. Три удара сердца спустя из темноты высоко под сводчатым потолком раздался громкий стук. Потом послышался долгий вздох, и из темного угла донесся более мягкий стук. Галаэрон осушил последние капли в ковше и почувствовал, как содержимое его желудка начинает подниматься. Понимая, что с рефлексом собственного тела бороться бесполезно, он отбросил ковш в сторону и закрыл рот обеими руками, а затем начал лихорадочно искать место, в котором он мог бы изгнать Избранных, там где Высочайший и его принцы не увидят. Удара, который Теламонт нанес Малику, было бы достаточно, чтобы убить большинство людей, не говоря уже о столкновении со стеной, которое последовало за этим, или о долгом падении, которое последовало за ним. Тем не менее, даже когда Галаэрон протискивался мимо Кларибернуса, зажав рот обеими руками, Малик, прихрамывая, вышел из темноты, подняв одну невероятно вывернутую руку в направлении Галаэрона.

— Спроси его, — сказал Малик. — Спроси его, не получил ли он от меня сообщения о том, что жизнь Валы в серьезной опасности, и не позволил ли он схватить себя, чтобы спасти ее жизнь.

На мгновение воцарилась тишина, затем Теламонт сказал:

— Как пожелаешь ... но я предупреждаю тебя, мое терпение на исходе.

 Галаэрон почувствовал, как на него наваливается знакомое бремя, но на этот раз Высочайшему придется проявить терпение. К тому времени Галаэрон склонился над ногой Ариса, извергая водянистый поток между коленями гиганта. Он увидел, как пара серебристых вспышек вспыхнула и исчезла в тени под огромными бедрами Ариса. Его по-прежнему рвало вонючей желчью, и тяжесть воли Теламонта исчезла.

— Думаю, мы пока оставим этот вопрос без ответа, Малик. — Высочайший звучал немного приторно. — Факт возвращения Галаэрона имеет большее значение, чем то, кто несет за это ответственность. Назови свою цену, но не предполагай слишком многого.

— Мне? Предполагать слишком многого? — Восторг Малика был очевиден даже по звуку продолжающейся рвоты Галаэрона.

Маленький человечек на мгновение задумался, а затем сказал:

— Я не из тех, кто просит много, э-э, гораздо больше, чем, как мне кажется, я могу получить. Все, что мне нужно – это мой друг Арис.

— Великан? — спросил Теламонт. — Ты хочешь, чтобы я сохранил ему жизнь?

— Да, именно этого я и хочу, — сказал Малик. — И чтобы он был моим рабом, так как я очень уверен, что вы не хотите, чтобы он снова свободно разгуливал по вашему городу ... и так как его статуи принесут еще большую прибыль, если мне не нужно будет делиться.

— Понимаю. — Теламонт начал хихикать. — Ты можешь иметь гиганта рабом, а вместе с ним и ответственность за то, чтобы твой раб не причинил вреда Шейду.

Галаэрона наконец перестало рвать. Вытирая рот, он обернулся и увидел очень потрепанного Малика, стоящего в нескольких шагах от него и осматривающего гиганта с головы до ног.

Холодный рукав опустился на плечо Галаэрона, и он повернулся, чтобы найти Теламонта, стоящего рядом с ним.

— Пойдем, Галаэрон, вернемся во дворец, — сказал Теламонт, ведя эльфа к мрачному выходу с Площади Маршалинга. — После такого трудного путешествия, я уверен, ты, должно быть, умираешь с голоду.

Ни один молот никогда не был таким тяжелым в руке Ариса, ни один камень не был таким неподатливым, ни одна работа не была более вынужденной. Он стоял у Черного Портала внутри новой церкви своего хозяина, Храма Единого и Всего Малика, вырезая трехуровневый рельеф с изображением солнца и черепа Цирика над входом. Это была небрежная фигура без сердца, и, учитывая яйцевидную корону, окружающую череп, она была сильно испорчена. Он говорил себе, что таков результат рабского труда, когда художника заставляют исполнять чье-то видение, но он знал, что это не так. Правда заключалась в том, что ему не хватало сил. С тех пор как он прибыл в Шейд, не было ни одной возможности изгнать Хелбена, Лаэраль и Шторм из своего желудка, он отказался есть, и долгое голодание оставило его слишком слабым, с затуманенными глазами и головокружением, что мешало хорошо работать. Охранники