Веську до желудочных колик пробрало, даже волосы на затылке зашевелились. Ну кто, скажите на милость, в башню заявился? И чего ищет?
Вспомнились тут же все страшные байки, что в деревне у костров рассказывают. И про леших, и про обозлившихся домовых. А что если кикимора, али цыцоха какая? Со страху прямо передернуло всю, так сильно дрожью пробрало.
«Ну что же ты, Весенья, словно беззащитная какая. У тебя Сила есть! И ты ею почти пользоваться научилась. Уж шарахнуть сможешь точно, коли что!» — подбадривала себя в мыслях. Кулачки вот сжала, да потянулась к двери. Повернула аккуратно круглую латунную ручку, да дверь на себя потянула тихонько. Та поддалась без единого скрипа, позволив Веське заглянуть в узкую щель.
В зале было темно, разобрать ничего невозможно. Окон и бойниц здесь не было вовсе, да, впорочем, на улице все равно темень стояла.
— Где… — дохнуло снова скрипучим мерзким голосом. Тот, кажется, шел откуда-то с противоположной стороны. Дыхание пришлой было тяжелое, надсадное, точно через силу, как у тяжело больного. — Чую… чую тебя, теплая девка!
Голос внезапно приближаться стал. Кто бы там ни был, шаги устремились в сторону Вешки. Та поспешно дверь закрыла, да замок в ручке дверной заперла.
— Чур сего места, чур! — зашептала, не особо надеясь, что такие простые слова эту нечисть изгонят.
— И не надейся, — за дверью рассмеялось, шлепнуло с той стороны. И от смеха того гнусного по телу очередная волна дрожи разгулялась.
— Убирайся, кто бы ты ни была! — Приказала строго, — прочь отсюда! У тебя здесь нет власти! — главное самой в то поверить, да звучать твердо.
— Пока что, — просипело, прежде чем еще раз по двери грохнуть, — пока что…
Молния небо разрезала, проникая в комнату белым отсветом. И в свете этом увидала Весенья, что на двери ее светлой точно черные отпечатки чьих-то ладоней проступать начали. Бахнуло громом, от чего девица слегка подскочила, да в сторону окна глянуло. А как двери обратно обернулась, та уж открытая стояла и тянулись к ней из темноты зала морщинистые руки со скрюченными старушечьими пальчами и ногтями желтушными.
Весенья закричала, да то последнее было, что запомнилось. Провалилась несчастная в забытье…
Глава 14
— Весенья! Весенья! — сквозь сознание затуманенное мужской голос обеспокоенный прорывался. Веша поморщилась — лучи солнечные прямо в лицо били. Заслонила глаза ладонью и лишь после открыть их решилась.
— Арьян? — удивилась, садясь на постели, да одеяло повыше натягивая. Свет бил сквозь распахнутое окно. Странно как… Она же ночью закрывала его. Тут же страх с новой силой навалился, подобралась вся, на дверь опасливо глянула. Та оказалась распахнута, а круглый зал заливал свет… Никаких следов ночного вторжения. Перевела снова взгляд на обеспокоенного полоза.
— Я вот снова пришел, как обещал, да тут услышал, как ты закричала, — поведал растерянно, на край постели девичьей присаживаясь.
— Закричала? — переспросила девица, пытаясь пазл в голове своей сложить. Неужели кошмар ей приснился?
— Сон дурной? — поинтересовался полоз. Кивнула ему в ответ, да одеяло снова повыше подтянула. Неудобно как-то при нем в ночной сорочке, да в постели. — Ну, сейчас ведь все в порядке. А сны… бывает. Не бойся.
Глазами своими с вертикальным зрачком прошелся по ее сжавшейся фигурке, да улыбнулся, снова ямочки свои на щеках являя.
— Раз проснулась, поднимайся, я тебя в кухне обожду, там поговорим. Хочу предложить тебе кой чего, — подмигнул ей заговорщицки, да поднялся.
Хотелось ответить вослед пришлому, что ничего ей от него не надобно, пусть и не предлагает. Да так жутко было на душе, что уж лучше хоть на такую компанию отвлечься, чем вовсе в одиночестве остаться.
Арьян вышел, а Веська тогда лишь из-под одеяла выбралась. Дверь за полозом заперла, да собираться принялась, а через десяток минут и в кухню вышла на ходу косу доплетая.
— Так и не вернулся Лесьяр? — спросил первым делом, на что Весенья головой покачала.
— О чем поговорить хотел? — спросила, не став тянуть.
— Хозяюшка, — а сам к ней шажок сделал, да двигается так, точно змий проклятый, с места на место перетекает, глазами зеленущими хлопает, — ну что же ты так сразу? Не уж-то компания моя тебе столь неприятна, — и ладошку ее «хвать», в пальцы свои холодные, да огладил так, нарочито ласково.
— Ты мне зубы не заговаривай, — вытягивая руку, да назад отшагивая, отозвалась резко, — и ворожить снова не вздумай. Коли замечу чего — сразу силой шарахну. Это я умею, Лесьяр уже научил.
— Боги с тобой, Весеньюшка, — руки поднял, мол «сдаюсь», — и не собирался боле. Вчера ж еще объяснился. Думал, поняла ты… Не серчай, да давай с начала попробуем все начать. Я ведь для того и пришел.
Веська продолжала сверлить того подозрительным взглядом. Чутье тихо пошептывало, что неспроста полозов прынц тут отирается, но явно того заподозрить в чем-то, а уж тем более уличить — не удавалось.
Арьян тем временем жестом привычным волосы свои русые назад откинул и к шкафам направился.
— Вот для начала в знак моих извинений, завтрак тебе сготовлю. Согласна?
Веша была не согласна, но на собеседника только с прищуром глянула.
— Можешь помочь накрыть, — пробурчала сердито.
— Какая строгая хозяюшка, — рассмеялся в ответ.
В четыре руки на стол споро накрыли. Арьян слушал ее указания беспрекословно, выполнял споро, а какими тонкими ломтями мясо со вчерашнего ужина на бутерброды нарезал, то и вовсе Веське мастерством показалось. Вроде и принц, а делами такими не брезгует.
Уселись вот, да жевать принялись в молчании. Арьян только на ее взгляды улыбался, да по доброму так, радостно.
«Чудной какой-то», — подумалось девице, — «то „моей будешь“, а то лыбится сидит».
— У тебя, чай, сегодня дел особливо нет? — поинтересовался полоз, разделавшись со своей порцией завтрака.
Весенья призадумалась, но, выходило, и правда дел особливых не планировала. Головой помотала.
— Вот и чудесно. Я насколько знаю, Лесьяр тебе еще на болотах ничего не показывал?
И откуда тому только это известно? Да и что на тех болотах показывать? Топи тягучие? Лягушек с комарами?
— Слева ряска и трясина, справа дягель и осока? — фыркнула на вопрос, — из песни вспомнилось, — махнула рукой на его непонимающий взгляд.
Вздохнул смиренно, подбородок кулаком подпер.
— Насмехаешься… — протянул чуть обиженно, — поделом мне. Спугнул в первую встречу красоту такую, сам, дурак виноват.
И глядит на нее, голову чуть на сторону склонив. Да от взгляда такого Веська на табурете заелозила.
— А крест поставишь, что ничего дурного не задумал?
— Пф, да пожалуйста, только прогуляться, — и мизинцем ключицу расчертил, чуть ворот отодвинув, — соглашайся, красавица, покажу тебе, чем болота красивы. Чего одной здесь прозябать?
Насколько то верно было, с ним идти? Не слишком, наверное… Да все ж убрав со стола, не отказалась… Любопытно так стало, что ж он ей там показать может. Да и коли она здесь решила надолго задержаться, надобно и округу изучать. Одной опасно, а этот вроде метой открестился…
Плащ накинула и вышла на улицу. Полоз вперед пошел по мосткам, что тянулись через топь до тропы. Только до оной не дошли, свернул полоз, стало быть, на кочку уверенно ступив.
— За мной иди, — а сам руку ей тянет, помощь предлагая. Вешка то проигнорировала, чем вызвала очередную полуобиженную усмешку, — ступай осторожно, след в след, коли ноги промочить не хочешь.
С кочек уж на твердую землю добрались. Здесь за зарослями камыша обнаружился остров, а на противоположной его стороне — ивы плакучие, что ветвями до самой воды склонялись.
Бережок аккурат в воду заходил, да не в тину и топь мутную, мхом укрытую, а в самое настоящее озерцо. Хотя как Арьян пред ней ветви ив раздвинул, понятно стало, что «озерцо» слишком мелко звучит. Простиралась водная гладь чуть не на 3 аршина, зеркалом природным всю округу отражая и приумножая красоту небывалую.
