Камбер задумчиво поднял кустистые брови.
— Нет, не думаю. Джорем, а ты?
У Камбера не было ни малейшего представления, на кого пал выбор Элистера и почему.
Джорем пожал плечами и покачал головой. Энском удовлетворенно кивнул.
— Прекрасно. Я передам Роберту, что вы согласны, и велю начинать приготовления к церемонии. — Он собрался было уходить, но потом развернулся к ним. — Кстати, кого вы собираетесь назначить своим преемником?
Этого вопроса я и боялся, подумал Камбер, стараясь выиграть время и глядя под ноги.
— По совести говоря, ваша милость, в прошедшую неделю я не уделял этому должного внимания, — честно признался он. — Однако, — продолжил Камбер, поглядев на Джорема и не увидев признаков несогласия, — как только я сделаю выбор, сообщу вам.
— Хорошо, — в голосе Энскома звучало полное удовлетворение. — Теперь я покину вас. Знаю, вас ждет множество дел.
Когда Камбер и Джорем поцеловали его кольцо, Энском развернулся и вместе со своим секретарем направился в часовню. Когда они скрылись там, Камбер с тревогой обратился к Джорему.
— Ну, как, я справился? — он спрашивал, одновременно проверяя, не могут ли их подслушивать.
— Неплохо. — Джорем тоже, будто между прочим, огляделся. — Кстати, уж и не знаю, на кого пал выбор Элистера. Может Джебедии это известно, но не думаю, что тебе хочется выведывать у него имя кандидата, прежде чем прояснятся их взаимоотношения с Элистером. Преемника выбирает настоятель, но окончательное решение за капитулом Ордена. В общем, ты выглядел молодцом.
— Ты тоже, с михайлинской ризой. Я бы не додумался до такого или сообразил бы слишком поздно, хотя совершенно очевидно, Элистеру это было нужно.
Джорем кивнул.
— Должно быть. Я позабочусь, чтобы все было сделано как должно. Но, знаешь, мне все это не нравится, несмотря на предчувствие, что твой спектакль удастся.
— Сейчас не время и не место обсуждать это, — буркнул Камбер, суетливо оглядываясь по сторонам, хотя знал, что вблизи никого нет. — Наш разговор с Энскомом выявил безотлагательные проблемы, поэтому память Элистера должна перейти ко мне как можно скорее. Видит Бог, от нее осталось немного, но сейчас годится любая помощь. Меня уже начинают мучить головные боли. Как скоро можно будет привести ко мне Райса вместе с Ивейн?
Джорем смотрел на плиты, которыми был вымощен двор.
— Главной проблемой будет заполучить Ивейн. У Райса и у меня есть повод находиться в твоих покоях, они, кстати, расположены во дворе архиепископа. Не перепутай и не вернись к себе домой.
— Я не ошибусь. Что еще посоветуешь?
— Сегодня вечером мы не соберемся, это совершенно определенно. Предстоящее требует немалых сил, а ни один из нас не спал нормально несколько недель.
— Хорошо. Тогда, может быть, завтра вечером?
— Возможно. А пока, я думаю, ты должен выказывать полное истощение сил (впрочем, это недалеко от истины) и улечься в постель. Я пришлю Райса и накажу ему освободить тебя от всех обязанностей и подольше. А брата Йоханнеса отошлю куда-нибудь до поры, вернем, когда узнаешь о его хозяине довольно, чтобы не вызывать подозрений.
— Слуга меня не тревожит, но делай все, как сочтешь нужным. Когда ты пришлешь Райса?
— После обеда. Подходит? По-моему, он заслужил немножко времени около Ивейн. Разве нет?
Камбер вздохнул и устало потер лоб.
— Конечно, Джорем. Извини. На самом деле я не такой черствый. Но дома у меня осталось несколько свитков, которые Ивейн должна просмотреть, прежде чем мы соберемся. Я скажу Райсу, как их найти. Это очень важно.
— Понимаю, — едва слышно ответил Джорем. — Может, я был слишком резок. Я понимаю, что должен был бы шире смотреть на вещи, но почему-то все время вижу лишь тело Элистера на той поляне, а потом то, измененное, которое там соборовали. — Он указал на дверь часовни. — И порой начинает казаться, что кроме меня никому нет до этого дела.
— Но ты же знаешь, что это не так.
— Нет. Но ничего не могу с собой поделать, — Джорем склонил голову. — Я пришлю Райса, как только смогу.
— Спасибо. А Ивейн?
Джорем вздохнул.
— Что-нибудь придумаю.
ГЛАВА X
Торжествует отец праведника, и родивший мудрого радуется о нем.[11]
Под вечер того же дня, пока Райс отбыл во дворец архиепископа, Ивейн расхаживала по старым покоям Камбера, гадая, чем занят ее отец. Она завидовала мужу, который сейчас был с ним, и не могла сдержать обиды, что ее оставили в стороне — хотя Райс и уверял, что скоро и у нее будет забот выше головы.
Она подошла к окну, глядя на архиепископский дворец, представляя себе, что видит окно той самой комнаты, где сейчас лежит отец, но вечерний воздух был слишком прохладным даже летом, и она вскоре продрогла в своем легком одеянии. Накинув халат, она села в проеме окна, поджав под себя ноги. Бархат и мех согревали спину, защищая от промозглой сырости стены, к которой она прислонялась.
Вспоминая события сегодняшнего дня, она с трудом могла поверить, что мир ее изменился так сильно за столь короткое время — хотя, конечно, перемены начались еще неделю назад, когда она получила весть о гибели отца. Всего два коротких слова: «Он мертв» погасили солнце в ее глазах и погрузили мир во мрак. Известие принес добрейший архиепископ Энском, сам всегда относившийся к ней по-отечески, и несколько часов оставался с ней, стараясь облегчить страдания.
Сперва она просто не поверила ему, и даже когда поверила — в глубине души не верила все равно. Они с отцом были слишком близки, она не могла не ощутить мига его кончины, не почувствовать пустоту в сердце, когда его не стало. Это не могло быть правдой. Не должно было быть!
И все же проходили дни, и она начала сомневаться. Вид кортежа, вступившего в ворота замка нынче утром, заледенил ей душу, словно вновь утверждая ужасную истину, которую она не могла принять. Как вдруг, в тот самый миг, когда надежды почти не осталось, Райс стиснул ее в объятиях, поцеловал и прошептал целительные слова: «Он жив!»
Людям вокруг ее слезы казались выражением горя, прорвавшегося наружу после долгого ожидания. Райс и Ивейн поторопились укрыться от посторонних в комнатах, где дочь Камбера томилась в неизвестности и скорби. Несколько радостных часов прошли с главным в ее жизни человеком, равным отцу. Райс рассказал о событиях похода и о том, как Камбер остался жив, а Элистер погиб. Вечерело, слуги принесли ужин; они выпустили друг друга из объятий и устроились есть возле камина. Райсу пора было идти к Камберу за наставлениями по дальнейшим действиям.
