Ивейн кивнула.
«Часть вторая, представляющая мудрые советы относительно чтения памяти умершего и страшных бед, подстерегающих неосторожных».
Райс кивнул.
— Это он тоже уже сделал. Насколько я могу судить, он принял оставшиеся воспоминания и блокировал их до лучших времен. Если восприятие памяти было осуществлено неверно, он может сойти с ума, запутавшись в том, какая часть его существа принадлежит ему самому, а какая — Элистеру.
— Об этом третья часть, — произнесла Ивейн и продолжила. — «Часть третья, представляющая собой наставления к безопасному усвоению памяти другого, уделяющая особое внимание опасности сумасшествия и возможности избежать его».
— Итак, нам нужна последняя часть этого свитка, — сказал Райс, помогая свернуть часть свитка с двумя первыми наставлениями.
Наконец среди текста они увидели название, точно повторяющее третий пункт оглавления. Под ним было несколько строк, исписанных мелким почерком, куда более ясным, чем в начале. Ивейн склонилась к свитку, а Райс придвинул свечу. В его жене не чувствовалось напряжения и беспокойства, но читала она с волнением.
«Человек, теряющий разум от желания получить память другого, действительно безумец. Но если уже ничем нельзя этому противостоять, то он должен сделать все, чтобы уменьшить цену принятия памяти, которую предстоит заплатить ему и окружающим.
Он не должен медлить, потому что оказавшаяся в ловушке чужая память подобна гнойной язве и может уничтожить того, кто принял ее. Он лишится своей энергии и способности исцелять телесные раны, станет подвержен головным болям и будет пребывать в полусонном состоянии. Воздействие будет усиливаться по мере увеличения чужеродной памяти… А посему мудрый человек пригласит помощников для осуществления этой задачи, чтобы обратиться к их силам для восстановления собственных.
Ему должны помогать: по крайней мере один Советчик, Целитель и Охранник. Возможно соединение названных функций, однако предпочтительнее присутствие троих, чтобы использовать тройную силу».
Дрожащий голос Ивейн затих, и она взглянула на Райса. Он помолчал и улыбнулся, ободряюще сжав плети жены, Вздохнув, Ивейн продолжала:
«Завершать принятие памяти другого надлежит следующим образом…»
Они читали еще долго, до самого утра. Покончив с разделом, посвященным принятию памяти, Райс и Ивейн просмотрели предыдущие, чтобы понять суть того, что Камбер сделал прежде. Все, что они узнали, только дополнило уже известное Целителю со слов Камбера и укрепило его в подозрениях, которые давно беспокоили и Джорема: Камбер на очень скользкой дорожке и должен как можно скорее завершить начатое. Даже если он откажется от принятого облика, память все равно должна быть прочитана. Что бы ни осталось от Элистера Келлена, плохое или хорошее, благородное или отвратительное, с этим предстоит встретиться и принять очень скоро. Признаки нездоровья уже проявились, При встрече Камбер жаловался на головную боль, о которой ни за что не упомянул бы, если бы мог переносить ее. Уже несколько дней тесть терял силы, и это беспокоило Целителя.
Райс и Ивейн уснули под утро, следующей ночью им придется помогать Камберу, будет нужна их энергия, а бессонная ночь отнюдь не способствовала ее пополнению. Проснулись они около полудня. Когда Райс поднялся, чтобы послать за едой, ему сообщили, что отец Джорем уже несколько раз справлялся о них.
Поблагодарив слугу, Райс взял поднос с завтраком и попросил его передать Джорему, что они готовы встретиться с ним, где тому будет удобно. Через несколько минут в дверь постучали.
Держа в руке тарелку с копченой сельдью, Райс пошел открывать двери и обнаружил за дверью нетерпеливого Джорема. Он выглядел, как человек, скрывающийся от слежки; через руку был переброшен плащ. Когда Райс впустил шурина, тот облегченно вздохнул.
— Я уже подумал, что вы проспите целую вечность, — заговорил он, кивнув Ивейн, пока Райс запирал дверь. — Вы знаете, сколько сейчас времени?
— Скоро полдень, — Ивейн поднялась и поцеловала брата в щеку; оставив на ней хлебные крошки. — Позавтракай. Похоже, ты голоден.
— Мне не до еды. Что вы узнали? — Ивейн взяла куриную ножку, внимательно оглядела ее и отщипнула кусочек.
— Прежде всего то, что голодание никому не идет на пользу, — сказала она с полным ртом. — Если ты не поешь, я ничего не скажу.
Райс, усаживаясь за спиной шурина, улыбнулся и поспешно спрятал глаза. Джорем обиженно надулся, совсем как в детстве, потом пересел поближе к еде и взял ломтик сыра.
— Ладно, я уже ем, — буркнул он, раздраженно раскрошив сыр. — Что вы узнали?
— Ешь.
Вздохнув, Джорем откусил сыр и начал жевать. Ивейн улыбнулась, вытерла пальцы о полотняную салфетку, нагнулась и подняла с пола свиток, отнявший у них с Райсом столько времени. Она положила его на стол возле подноса с едой и с беззаботным видом нацедила брату эля.
— Эта рукопись — трактат на тему так называемого Протокола Орина. Он состоит из трех частей, последняя представляет непосредственный интерес для нас. Мы с Райсом исследовали ее всю ночь напролет, а потом просмотрели и две первые. Это будет нелегко, но нам под силу.
— Слава Богу, — прошептал Джорем. Взяв наполненный Ивейн бокал, он потянулся за следующим куском сыра.
— Однако медлить не следует, — продолжала она, притворяясь, что не заметила проснувшегося аппетита брата. — Не могу не сказать о важности скорейшего восприятия памяти. Райс говорит, что у отца проявляются опасные признаки, о которых предупреждает этот документ. Давайте отложим любые свои ближайшие дела и поскорее соберемся для совершения таинства.
Джорем пил большими глотками, внешне он стал спокоен, но Ивейн было хорошо известно, насколько обманчива внешность брата.
— Сегодня поздно вечером, — ответил он, протягивая бокал за второй порцией. — Я, к сожалению, не вижу способа уклониться от наших обыденных дел. Вы оба должны соблюсти приличия и появиться в соборе, А я пробуду там весь день до вечера. Хорошо еще, что нам удалось на время оградить отца от исполнения обязанностей главы. Ордена.
— От церковных служб? — спросила Ивейн.
— От растрачивания жизненных сил, — поправил Джорем, — хотя, вижу, это беспокоит и вас. Я даже не заводил разговора о священном сане Элистера и не знаю, что он собирается делать в этом отношении. Возможно, в целях безопасности отцу придется смошенничать, но не думаю, чтобы он терпел такой фарс долго. Однако сейчас не время говорить об этом. Я согласен, что с проблемой памяти нужно покончить как можно быстрее. Что нужно для этого?
