К тому времени, я уже добежала до избы. В окошке горел свет. Значит, Яга ждет меня. Я резко дернула дверь и, чудом вписавшись в проем, вломилась в комнату. Она подняла на меня глаза, в них плескались боль, грусть и сочувствие. И тут я не выдержала:
— Вы ведь все знали! Знали и молчали! Почему вы не предупредили нас? Почему отправили ловить этих лошадей? Ведь Гелорис остался бы жить. За что вы так с ним поступили, что он вам плохого сделал? Объясните мне…
От бессилия я упала на пол, слезы текли помимо моей воли. Я начала задыхаться, но все равно никак не могла успокоиться. Яга встала, молча налила воды в кружку, подала ее мне, а потом так же молча села. Я выхватила ее и жадно начала пить воду. И тут она заговорила, медленно осторожно подбирая каждое слово:
— Пойми, я не могла это сказать. У Гелориса была такая судьба, так было начертано. Я заранее знала, что вы придете. Знала, что дам вам именно это задание и, разумеется, я знала, что для Гелориса оно станет последним. Но я не могла по-другому, если бы он не погиб сейчас, это полностью изменило бы ход истории. Я не могу этого допустить. У вас с Гелорисом разные судьбы. Ты поймешь это не сейчас. Потом поймешь и простишь.
Все это время, пока она говорила, я сидела и ревела. Я не могла понять, кто дал ей право распоряжаться чужими судьбами. Ведь, если она наделена таким даром, она должна помогать людям предотвращать беды. А вместо этого она ничего не сделала для того, чтобы спасти Гелориса. Она сделала все наоборот, просто и легко отправила его на верную смерть. И чем отчетливей я это понимала, тем хуже мне становилось.
— Да, как вы можете жить с этим. Вы же, только что, сами признались в убийстве человека, — последние слова дались мне с большим трудом, потому что воздуха у меня вообще не осталось.
Я начала паниковать. У меня не получалось вздохнуть, не получалось выдохнуть. У меня всплыла ужасная мысль, что сейчас, я отправлюсь следом за Гелорисом. Последнее, что я увидела, это как Яга медленно поднимает на меня руку, шепча какие-то слова. Прежде, чем наступила темнота, я успела подумать, что меня, кажется, только что банально усыпили…
Очнулась я посреди ночи. За окном проглядывалось тёмное небо. У постели горела единственная свеча, едва освещая прикроватный столик. В комнате никого не было. Возможно, Мелиса вышла, но я почему-то подумала, что она и не ложилась. Вначале, я ничего не могла понять. Голова отказывалась работать. Я перекатилась на бок и подтянула одеяло к груди. Некоторое время лежала неподвижно, привыкая к новому положению. А затем, я вспомнила. Я всё вспомнила. И волшебных лошадей, и Гелориса, падающего с проломленной головой, и как долго плакала в чью-то приятно пахнущую рубашку, и ведьму, которая меня усыпила. Рывком я села, не в силах поверить, что это было на самом деле. Я хотела закричать от ужаса и боли. Хотела выплеснуть эти новые чувства. Горе, гнев, чувство вины. Я была виновата в том, что Гелорис мёртв! Я потащила его к Яге. Если бы он не встретил меня, ничего бы не случилось. Зачем я позволила ему ехать с нами, почему не отказалась от его помощи? Я ведь знала, что это путешествие полно опасностей. Но я поступила, как эгоистка. Я хотела удержать его, хотела, что бы он был рядом со мной. Я решила его судьбу! Из-за меня погиб человек, дороже которого у меня никого не было.
Вампир был прав. Я принесла Гелорису одни неприятности, я его убила. Я никудышная ведьма. Даже не смогла спасти его, не смогла в последний момент поставить щит. А ведь могла! Могла.
Я долго лежала мучая себя глупыми вопросами и не менее бессмысленными ответами на них. Ведьма сказала, что ниши судьбы не были связаны. Она говорила, что Гелорис должен был погибнуть именно здесь и сейчас. Это судьба? Но я была уверенна, что бедующее не предрешено. Мне всегда казалось, что мы сами строим свою судьбу.
Я не могла плакать. Уже не могла. В груди у меня разливалась холодная пустота. Уже ничего нельзя было исправить. Только двигаться дальше. Гелорис не хотел бы, что бы я плакала. Он всегда поддерживал меня, стремился вселить уверенность в собственных силах. Нельзя его подводить. Я буду сильной. Я не буду плакать. Истерика горю не поможет. Ну, или как-то так.
Я наконец решила подняться. Это было тяжело. Видимо, я долго была без сознания, поэтому руки и ноги затекли. Когда мне, наконец, удалось встать с постели, пришлось в потёмках искать вещи, поскольку я была только в нижней рубашке. Кое-как разобравшись с одеждой и нашарив дверь я вышла в коридор. С одного его конца был выход на небольшой балкончик, полностью увитый плющом. В другом конце коридора находилась лестница на первый этаж. Я неторопливо спустилась вниз, стараясь не сверзиться. Первый этаж занимало три комнаты: кухня-столовая, гостиная, и вторая комната для гостей, в которой разместились Гелорис, Вальдемар и Эльлорин. Мы же с Мелисой занимали комнату на втором этаже.
На кухне горел свет и слышались приглушённые голоса. Мне не удалось разобрать, кто же там общается и я попросту толкнула дверь. На меня тут же уставились шесть пар глаз, заставив невольно отступить назад. За большим дубовым столом сидели почти все, кроме мальчика-оборотня Баюна. Кошка и эльф пили чай с медовыми плюшками, вампир что-то увлечённо обсуждал с Алконост. Рыженькая девчушка, польщённая вниманием взрослого дяди, краснела и неуверенно отвечала. Яга хлопотала у печи, вынимая противень с горячими булочками. Темноволосая Сирин помогала ей, ловко перекладывая булочки на тарелку.
— Вильета, как хорошо, что ты проснулась. Мы беспокоились, — с сочувствием сказала Мел.
— Всё в порядке. Я неплохо себя чувствую.
Я заставила себя выдавить довольно искреннюю улыбку и села на краешек скамьи. Все тут же засуетились, поставили передо мной чашку ароматного чая, плошку со сливками и тарелку с готовыми булочками. Я скупо поблагодарила их, стараясь не встречаться взглядами. Некоторое время в кухне стояла скорбная тишина. Наконец, я не выдержала:
— Когда будем хоронить Гелориса, — тихо спросила я, уткнувшись взглядом в чашку.
Никто мне не ответил. Я удивлённо подняла глаза и закусила губу. Мелиса и мой братец застыли, отвернувшись, будто испугались, что я испепелю их взглядом. Яга сделала вид, что не услышала вопроса. Только вампир осмелился посмотреть мне прямо в глаза. Некоторое время он внимательно изучал меня, а затем ответил:
— Мы похоронили его вчера.
Я непонимающе уставилась на него.
— Ты была без сознания около двух дней. Мы не смогли разбудить тебя. Прости.
Я кивнула, всё ещё ничего не понимая, и тяжело вздохнула. Все ещё немного помолчали.
— Жеребца поймали?
