В конце Эпохи Первого Солнца множество из нас было разбито о скалы. После того, как мы обжились в вечных снегах, смельчаки спускались вниз, пытаясь найти выход из этого места. Но всё было тщетно. Жить близ кладбища не хотелось никому. Тем паче, мы почему-то плохо переносим воздух по эту сторону мира и не в силах здесь долго находиться.
— Постой, ты сказал Эпоха Первого Солнца? — улыбнулся я. — Ты ничего не путаешь?
— Захар тоже дивился, когда отец мой вещал ему сию быль, — Менги устало вздохнул, глядя под ноги равнодушным взглядом. — Всё началось очень давно…
Молодой неокрепший мир, словно не вставший на ноги ребенок. За ним нужен уход, нежность, ласка… но порой с ним необходимо быть строгим, нужна сильная твердая рука и изредка стоит наказывать. Рождённый ползать летать не может. Нет, не так… Рождённый ползать всегда грязный.
Когда-то давно, когда еще сам мир только-только учился самостоятельно ходить, когда молодые Боги ещё не ступили на святую землю, бескрайними полями и неприступными горами правили Первые. Легенды о них оставались на устах у единиц самых старых и самых умудрённых… Сказания потомков Первых, гласят:
…Они были одарены мудростью Богов. Они видели вблизи и вдали. Знали всё, что происходит в мире. И изучали все стороны света, небесного свода и лика земли. Их мудрость вызвала зависть молодых Богов, которые не хотели, чтобы Первые с ними сравнялись. И тогда Сердце Небес плюнуло мудрецам в глаза и затуманило их. Отныне они могли видеть лишь то, что вблизи. Так было покончено с мудростью и знанием Первых.
И, сменяя Эпоху за Эпохой, потомки давно позабыли свой род и могущественных предков, которых Творцы наделили невиданной властью. А после и вовсе запамятовали, какова их истинная цель. Они были заняты выживанием в агрессивной окружающей среде после очередной Большой Воды, вызванной бесчисленными противостояниями молодых Богов…
Когда языки солёной смерти вместе с проливными дождями обрушивались на неприступные горы, те не имели права противостоять разрушительной мощи стихии. И скалы невольно склоняли головы, пропуская Большую Воду вглубь материков. Уничтожая страны, стирая с лика старушки земли древние континенты, прокатываясь невероятной силой по скалам, Потоп, невольно подчиняясь Богам, создавал новый мир, новые острова, новые континенты. И новую Эпоху. Эпоху Второго Солнца. Семь недель безостановочно длились варварские набеги морской смерти, и каждый раз оставшиеся в живых двуногие существа, знали, что со следующей волной станет только хуже. Будут новые жертвы, новые крики и новые страдания. Каждый ждал своей смерти, как чего-то неизбежного, но где-то глубоко внутри всё-таки теплилась надежда. Поэтому из последних сил народ киров цеплялся мертвенными пальцами за очередной выступ острых скал, нащупывал ногами во тьме ступень и брёл. Не зная куда, они шли и пытались выжить целых семь седмиц. И выжили, найдя новое пристанище в высокогорьях.
…Было темно, потому что ещё не было Солнца. Молодые Боги разожгли на вершине горы большой костёр. В него должен был броситься тот, кто пожелал стать Солнцем, дабы очиститься пламенем и взойти на небо. И тогда Боги сказали потомку тех, кто выжил: «Попробуй ты, Утун». И Утун закрыл глаза и бросился в огонь. Языки пламени взметнулись до неба. Грянул гром. Боги преклонили колени и молча стали ждать восхода Солнца. Спустя три беспросветных дня, люди увидели, как горизонт окрасился в алый цвет. Но когда Солнце взошло, никто не мог на него смотреть, ибо оно слепило глаза, низвергало и щедро пускало свет, который разливался во все стороны. Так началась Эпоха Второго Солнца.
— Вы что же, получается, Потоп пережили? Это же легенда! Да и он, по слухам, лет 400 назад случился.
— Время по ту сторону движется иначе, — он махнул рукой в снежную пустыню. — Одни сутки в снегах равны примерно 15–20 суткам здесь, на этом овраге. Как я подозреваю, и в остальном мире тоже. Ты, верно, уже заметил те постройки у границы? Это времянки тех, кто следит за здешним садом, зверинцем и банями. Очень удобно, когда звери и овощи растут не по дням, а по часам. Так вот, 25–30 суток в снегах равны одному яру здесь. Так и выходит, что для нас Потоп произошёл не более 19 зим назад. Гнев Богов встретил я, будучи 17-летним сопляком.
Теперь мне пришлось посмотреть на Менги по-другому. В 17 лет он потерял свой дом, народ, обычную жизнь, и мир, в конце концов. По сравнению с ним, мои проблемы казались высохшим плевком на мостовой. Продолжать неловкую тему не хотелось, поэтому я задал вопрос, давно созревший на языке:
— Менги, так всё-таки, тебе не холодно?
Некоторое время он молчал, погружённый в свои мысли, но потом вздрогнул:
— Что? Ах, да… Несмотря на подлость снегов, они даровали мужчинам нашего народа это, — он ткнул пальцем на свой ненормально вытянувшийся затылок. — Он начал расти с первых дней. Из-за этого наши мужчины легче приспособились к зимним условиям. Здесь наши тела покрылись волосами и стали запасаться жиром, подобно медведям. Женщины же похорошели и не могут заболеть никакой хворью. Даже простудой. Старики говорят, наши боги благословили свой народ, даруя возможность выжить, — вдруг Менги треснул кулаками по коленям. — Но все они выжившие из ума глупцы! Боги, коим мы молились, не уберегли свой народ от Большой Воды, и заперли в вечных снегах! Эти лжецы давно отвернулись от нас!
Здоровяк немного успокоился, а его морщины разгладились.
— У нашего народа там, в былой жизни, существовала богиня Айжигаш. Она олицетворяла собой луну и её чтили как богиню мудрости. Когда мы попали сюда, в эти проклятые места, Айжигаш отвернула от нас свой лик! Луна, Слав! Даже луна здесь чужая, ты понимаешь?! Из-за завесы облаков, наши дети никогда не познают, что такое луна!
Я тут же поднял взгляд в небо, силясь рассмотреть её, но вовремя вспомнил, что ещё только вечер.
— Не стоит искать эту предательницу, харип! — рявкнул Менги. — Она того не стоит!..
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — тихо сказал я.
Ответ последовал незамедлительно:
— Кто старое забудет, тому оба глаза.
Помолчали.
— Менги, — медленно начал я. — Откуда вы родом?
— С архипелага под названием Канахусада, но это уже
