– Ничего, выживешь! Тебя вон вся стая пометила, и то ничего… – ответил Аламез, все же поверивший товарищу на слово и не ставший раскалять лезвие меча.
– Вот только не надо краски сгущать! – огрызнулся Грабл, явно недовольный тем, что стал объектом для шуточек вместо того, чтобы получить заслуженные победителем почести. – Один всего псюль на штанину помочился… тот самый, кому я ребра коленками поломал, отсюда и пятно на неподходящем месте образовалось. Я ж не виноват, что собаки настоль гадливы… даж издыхая, все вокруг метят!
О том, что бился совсем не с собаками, Зингер до сих пор не знал. Дарк не желал просвещать товарища, теперь уже не боясь, а будучи абсолютно уверенным, что тот непременно возгордится и зазнается, как только ему откроется правда.
Покончив с мародерством, Аламез зашел в комнату офицера, прикрыл за собой дверь и, подойдя к столу с яствами, жестом подал знак Зингеру убрать ладонь ото рта пленника. Грабл тут же выполнил указание, хоть далеко широкую длань не убрал. Он просто переложил ее на покрытую холодным потом щеку Гарпа и был готов в любой миг вновь зажать рот, как бы тот широко ни открылся и каким бы кусачим ни оказался.
– Уважаемый, к сожалению, не знаю вашего имени, чина и звания, – обратился Дарк к пленнику, небрежно спихнув на пол блюдо с фруктами и сев на стол. – Не буду утомлять ваш слух лишними словесами, поведу беседу по существу. Нас с другом интересует судьба троих ваших подопечных: двух недавно попавших вам в руки герканских агентов и одного достойного рыцаря. Хотелось бы узнать, где они и что с ними?
– Старика аптекаря и той шустрой девки, что стражники в цепях привезли? – переспросил Гилверус, боясь ошибиться и рассказать не о тех, о ком просят.
– Точно, – кивнул Дарк, – но сперва поведай мне, мил человек, что с благородным герканским рыцарем сталось, которого в повозку тюремную средь бела дня запихали!
– Ошибаетесь, милостивый государь, – интенсивно затряс головою пленник. – Мы тюремщики, мы заключенных содержим, а не ловим! Да к тому ж сородичи ваши, рыцари герканские, у нас уже года три как не сиживали…
– Зажми-ка ему пасть… – обратился Дарк к Граблу, а затем потянулся к рукояти меча, – а я жирок с пяточек чуток срежу. Говорят, это память шибко освежает.
– Нет, нет, постойте! – взмолился старший офицер, не сомневавшийся, что мучитель исполнит обещанное. – К нам никого благородных кровей не привозили, Небесами клянусь! Но вот несколько дней назад у нас повозку одну позаимствовали, а на следующий день уже вернули…
– Кто позаимствовал, святой Пафнурий, что ль? – хмыкнул Аламез, изобразив крайнюю степень недоверия.
– Слуги полковника Лоргиса… Хотя какой он полковник?! Шаркун придворный, брезгун вельможный да сноб, каких еще поискать! Неделю назад по неизвестным ни мне, ни начальнику тюрьмы делам из самого Удбиша с целым эскортом вооруженных до зубов холуев прибыл, – быстро забормотал Гарп, любивший свои пятки куда сильнее, чем столичную власть. – Забрали повозку вместе с кучером, и половина из них во главе с полковником куда-то отъехали. Лоргис грозился как раз завтра вернуться и всем жару дать… Гилис, кучер то бишь, утром следующего дня лишь карету обратно пригнал, вся в пыли дорожной была. Я его, конечно же, расспросить пытался, чем люди Лоргиса занимались, кого в кандалах возили, но он мало что знал… Рассказал только, что схватили они верзилу какого-то усатого, в повозку запихали да тут же за городскую стену везти приказали. По описанию громила ни на одного местного бандюгу не походил, я тогда еще подивился…
– Как выглядел пленник? – спросил Дарк, посмотрев на Грабла многозначительным взглядом.
– Рослый, широкоплечий, в годах, но не дряхлый старик, голова седая совсем, коротко остриженная… – разошелся пленник, желавший не только угодить хозяевам положения, но и спесивым столичным снобам «поросеночка» подложить, – усы длинные, залихватски закрученные. Сразу понятно, воин! Возможно, как раз герканский рыцарь, которого вы ищете.
– Куда его свезли?! Только не ври, что возницу не расспросил, ни в жизнь не поверю!
– Не знаю, клянусь, не знаю! – чуть ли не плача затряс отвислыми щеками Гарп. – Как Гилис сказывал, ему приказали карету на север гнать. Он думал, что в Удбиш пленника везут, но, как миль десять проехали, его заставили на боковую дорогу повернуть, там как раз развилка. Затем еще миль пять по тракту на Кенервард проехали и остановились. Часа три с лишним на обочине проторчали, пока им навстречу другой отряд не подъехал. Гилис говорил, там тоже люди Лоргиса были, в те же цвета одеты и так же вооружены, как его провожатые. Пленника в другую карету пересадили и тут же обратно тронулись, ну а кучер наш назад вернуться поспешил, да только до закрытия городских ворот не успел, всю ночь в открытом поле провел…
– Заткнись, – приказал Аламез и подал знак Граблу помочь его подопечному замолчать.
Дарк услышал, что хотел, но не мог понять, что же происходит. Новые сведения никак не укладывались в картину происходящего, которую он при помощи логических умозаключений уже нарисовал в голове. Пленник, о котором поведал тюремщик, весьма походил внешне на Фламмера, да и с рассказом Зингера о внезапном нападении на одной из улочек Верлежа услышанная история совпадала. Но вот только почему Анри повезли в сторону Кенерварда, было непонятно. Насколько Аламезу, да и Совету Легиона, было известно, высокие чины королевского сыска и старшие вампиры враждебного клана Мартел обитали на севере Шеварии, а именно невдалеке от столицы. Если полковник Лоргис являлся вампиром иль был фигурой первой величины среди «нюхачей королевых», то почему ему понадобилось везти такого важного пленника, как Фламмер, в противоположную сторону… на юго-запад, в отдаленный приграничный город? С одной стороны Кенерварда шумели воды Верлежского озера, а с другой, прямо сразу за крепостными стенами, начинался дремучий лес, считавшийся герканскими и шеварийскими картографами непроходимым и поэтому даже не охраняемый. Услышанное заставило Дарка основательно призадуматься, но тюремный офицер не врал, уж что-что, а это моррон знал точно.
– Могет, все ж за пятки взяться? – вопросил Грабл. – Уж больно быстро да складно брешет, собака!
– Собака собакой, но не брешет! – отрицательно покачал головой Аламез и, не став разъяснять напарнику, почему он поверил рассказу офицера, продолжил допрос: – С рыцарем ясно, а что с остальными двумя?
– Тута они, туточки, – бойко залепетал Гарп, как только Грабл убрал от его рта свою широкую, изрядно взопревшую ладонь. – Что старикашкой-аптекарем, что девицей на побегушках «нюхачи королевы» занимаются, никого к ним не подпускают. Они их на третьем уровне тюрьмы содержат… туда моим людям хода нет… там особая охрана, от сыска… С первого по третий уровни только для особо важных преступников, что против короля неладное замышляли, и для шпионов-«заозерников».
