Предрассветный воздух, пропитанный терпким запахом трав, звенел своей кристальной чистотой. Белозор сделал глубокий вдох, покачнулся и упал на землю. В его глазах стоял туман — влажный и мокрый, поглотивший небо и землю.
Маг умирал от яда…
Вокруг маячили мрачные и бесконечные тени. Тени выныривали одна из другой и снова переплетались. Обугленные и неживые, они пугали то слишком резкими, то неестественно плавными линиями своих очертаний. Незнакомый голос шепотом звал Белозора по имени, и он бежал сквозь танцующие тени куда-то вперед, к чему-то, что находилось за пределами этих кошмаров.
Иногда сны выглядели полным бредом, тогда ему казалось, будто он находится в могиле, душной и темной, откуда нельзя было выбраться. Приходившие на ум заклинания мешались в голове и сплетались в единый, бессмысленный ком, сделанный из высохших прутьев. И эти прутья не желали гореть. Время от времени сила чьей-то железной воли вырывала разум Северина из мрачной тюрьмы смятенных снов и приходивший в сознание маг задавал одни и те же вопросы: про меч и про Яську. Отдаленные голоса отвечали ему, что все в порядке, и тогда лицо Белозора приобретало спокойный, умиротворенный вид, и он, покорившись сильной слабости, закрывал отяжелевшие веки.
Один раз сознание возвратилось вне зависимости от чьей-либо воли… Или все это было причудливой игрой воспаленного ума?.. И, тем не менее, он мог поклясться, что слышал чужие, искаженные голоса:
— …кровопускание? Даже не знаю… Яд слишком силен, от такого и вампиру подурнеет.
— Я могу укусить его! Я готова на риск!
— Ты — продажная девка!
— А ты — зараза! Кровопускание — это полезно!
— Выметайтесь отсюда, оба!
Тогда же Белозор запомнил приятную прохладу на разгоряченном лице и то, как его поили вязкой, безвкусной настойкой. Отныне маг погружался не в ужасы, а в обрывки снов. В одном из таких снов он брел по залитой солнцем дороге, где по обе стороны, в приветственных криках, ревели людские толпы, а в конце дороги находился хрустальный дворец. Из его слепых окон струилась легкая приятная музыка. Среди людей мелькало чье-то знакомое лицо, и Северин бросился следом в орущую толпу, до конца не понимая, кого же он ищет. Но нет, куда там! Никого. Померещилось. Очутившись возле колодца Белозор, искренне порадовался тому, что смог убежать от шума многочисленных голосов; царящая здесь тишина привнесла в душу желанный покой. Ему захотелось пить, он потянулся рукой к ведру, чтобы набрать воды. На вытянутую руку сел взъерошенный филин. В неподвижных, устремленных на Северина хищных глазах птицы то извивались как змеи, то трепетали, словно развешанные на бешеном ветру флаги, языки черного пламени…
Громкий звук хлопнувшей двери заставил мага распахнуть глаза. В непривычно легкую, как после хорошего отдыха, голову хлынули воспоминания о злополучной охоте. Он отогнал их и попытался сосредоточиться на окружающей его действительности. Он лежал на роскошном и мягком ложе в доме Весты. За окном барабанил дождь. Освещенные полуденным солнцем прозрачные струи поили пыльные улочки города.
— Грибной, — сипло прошептал Северин и шевельнулся — кости заныли так, как будто накануне ему "посчастливилось" попасть под горный обвал.
Лицо разом очутившейся возле него Весты выражало одновременно и восторг и удивление.
— Надо же! Выжил! Вы только посмотрите! — воскликнула она, обращаясь неизвестно к кому. — Может у тебя вовсе не кровь по жилам бегает, а яд? — Вопрос, понятное дело, был адресован Белозору.
— Он самый… И еще у меня талантливая ученица.
— И то правда! Скажи-ка, где ты откопал ее?
— Выбирай выражения. Откапывал я знаешь кого?
У бывшей ведьмы загорелись глаза, и она с энтузиазмом поддержала намеченную тему:
— Да! Я видела тех зомби возле реки! Еле их успокоили общими усилиями, а то слонялись возле городских стен, к тебе рвались, репутацию тихого Синельска подмачивали.
— Скажи лучше, как Яську выпустила?
— Ха! У меня свои секреты. Или ты думаешь, я уж ни на что и не способна?
— Я сейчас ничего не думаю. Это слишком больно.
— Еще бы! От лошадиной порции яда покоятся на погосте и с бывшими ведьмами не разговаривают. А ты — молодец, не загнулся… Противоядием-то напоили к вечеру.
— Как мило!
— Мы тут ни при чем! Сам понимаешь, пока приготовили, пока настоялось…
— Где Яська?
— Ушла с мальчиками в лес. Нам нужны коренья для одной настойки. И поэтому, мы с ней поменялись… Короче, у нас уговор: она за тобой присматривает днем, а я ночью.
— Что так? Пользуешься моей беспомощностью?
— Размечтался! Мне-то все равно когда отсыпаться, а ей непривычно. И еще я… в некотором роде чувствую себя виноватой за то, что подбила тебя на это заведомо опасное предприятие.
— Вот, значит, в чем дело! Спасибо за напоминание. Что, захотела откупиться бессонными ночами? Нет уж! Ты моя должница.
— Северин, — жалобно канючила Веста, — я-то думала, что ты скажешь что-то вроде: "Забудь об этом ничтожном долге, ведь я тоже был неправ".
— И не жди! — ухмыльнулся он, боль незамедлительно отозвалась в скулах.
— Ну и нахал!.. А кто без спроса взял мой серебряный оберег, тот самый, который ты нацепил на Тальку?
— Ладно, ладно! Забудем об этом долге. По крайней мере, мне в ту ночь было весело… И если бы не Вискол, то было бы вдвойне веселей.
— Ты о чем?
— Да так, ни о чем!.. Расскажи, как я себя вел?
— Вполне прилично. Валялся тут, тихо крючился от яда. Никому не мешал.
Сделав над собой усилие, маг приподнялся на локте и запустил в издевательски гогочущую Весту сапогом.
Примерно через час вернулись промокшие до нитки наемники и Яська. Столпившись у кровати Белозора, они принялись наперебой расспрашивать о его самочувствии, искренне радуясь тому, что он идет на поправку. Не зная, что ответить, он просто улыбнулся, а затем попросил наемников "наподдать господину Весту за недавнее оскорбление боевого мага".
— Господин Белозор, а почему в ту ночь, когда ты освободил нас, твоя рубаха была одета наизнанку? — спросил Растрепай. Он уселся в ногах распластанного на перине мага и развлекал его праздными разговорами.
— Ну-у, — замялся Северин, раздумывая над тем, как бы поскорее отвертеться от щекотливого вопроса. — Я снимал ее… потому что было слишком жарко.
— А я думал, что рубаха навыворот — средство от блуда, который по лесам водит и не дает найти нужную тропинку.
Маг рассмеялся и посоветовал ему выкинуть из головы пустые и глупые суеверия.
— На, возьми и выпей, — Ястребинка вручила Белозору кружку настоянного на травах зелья.
