— Ну, из моей роли это никоим образом не выбьется. Что ж поделать, если я из Ровандис? — На губах девчонки появилась игривая улыбка. Нашла, когда в роль вживаться!
— Из роли не выбьется, но проблемы лишние создаст. Хочешь, чтобы нас обшмонали так же, как этого бедолагу с репой?
— Да, об этом я как-то не подумала, — улыбка мгновенно потускнела.
— Да проезжай уже, вошь жадная! — В сердцах гаркнул на крестьянина десятник стражи. — Следующие!
Крестьянин с довольным видом щелкнул вожжами и лошадка потащила повозку прочь от расстроенных служивых. Ройвис, пряча усмешку, двинул коня вперед.
— Капюшоны снимите, почтенные. Кто таковы? Откуда? — Видимо, десятник попался из опытных. Наметанный взгляд сразу определил, что люди, застывшие перед ним, происхождения вполне благородного, так что сыпать площадными словцами он не стал. Пугаться или лебезить, впрочем, тоже — мало ли мелочи с родословной бродит вокруг? Серьезные вельможи не в седлах трясутся, а здоровенными поездами по тридцать карет ездить изволят.
Откинув капюшон, Ройвис протянул стражнику небольшую серебряную пластину с выгравированным на ней цветком Звездоцвета — официальным знаком принадлежности к Ордену.
— А. Ну да. — Пластина вернулась обратно в нагрудный карман рыцаря, а десятник оглядел остальных. — Это ваши спутники, милорд?
— Да.
— Эээ… — Взгляд стража зацепился за Вету. — И ровандиссийка что ли?
Ройвис мысленно выругался. Будь Вета из Тиорты или Тальнаэры — отличить девушку от коренной вельсийки смог бы разве что профессиональный шпион. Но диковинный цвет волос указывал на ее происхождение совершенно однозначно — лишь выходы из Ровандис могли похвастаться диковинными пепельно-серыми локонами. Не надо быть пророком, чтобы понимать — у девочки еще возникнут в Веканисе проблемы.
— Именно. Разве это порождает какие-то сложности? — С холодком в голосе поинтересовался Ройвис.
— Да не знаю, — растерялся в ответ десятник. — Нам сказали, шпионов ровандисских высматривать.
— И что, похожи мы на шпионов? — Ехидно поинтересовалась Леора, которой надоела роль безмолвного наблюдателя.
— Вы — нет. А она кто такая — я почем знаю?
— И что вы предлагаете? — Происходящее начинало постепенно раздражать.
— Да чего тут непонятного? — Дойвего оттер Ройвиса в сторону. На бородатом лице играла веселая ухмылка. — Вот тебе, служивый, свидетельство, что никакая она не шпионка.
— Действительно, и как мне такая чушь в голову пришла, — мгновенно одумался десятник. Мелькнула и исчезла в его кармане серебряная монета. — Вы проезжайте, люди добрые, проезжайте. Эй, следующий!
Ройвис молча тронул коленями бока коня. Вета, заметив мрачный взгляд рыцаря, с улыбкой развела руками. Стражник этого уже не видел — доблестный витязь успел клещом вцепиться в очередного крестьянина, на бородатом лице которого читалось явственная готовность претерпеть хоть публичную порку, но отстоять кровные средства не хуже своего идейного предшественника.
Наконец, ворота оказались позади, и путешественников принял в свои объятья самый жуткий бардак, когда-либо виданный Ветой.
— Седла чиню!
— Лови вора!
— Леденцы! Пирожные!
— Куда прешь, корова! Осади назад!
Четверка всадников с трудом пробивалась через народную толчею. Едва проехав ворота, они оказались в плотной толпе, окружившей их со всех сторон. Вета с некоторой оторопью рассматривала уличных торговцев, предлагавших все, что только может быть предложено. Толпа в массе своей равнодушно обтекала ненужный хлам, так что становилось совершенно не понятно — как эти, с позволения сказать, купцы сводят концы с концами, если их барахло никого не интересует?
Грохотали по мостовой оловянные кружки — почему-то нищие полагали, что дубасить по камню нехитрой посудой означает привлечь жалостливых горожан. Ржали лошади, откуда-то раздавалось возмущенное мычание коровы. Красные, зеленые, желтые куртки мешались в жуткую мешанину, от которой начинала кружиться голова. Большинство мужчин щеголяло бородками и усами, женщины кутались в цветастые платки.
— Пожар в борделе, да? — Ладонь Ройвиса легла на ее плечо. Вету словно выдернуло из жуткого многоцветного вихря.
— Тут забавно, — вынесла она, наконец, вердикт. — Думаю, если пробыть тут достаточно долго, то можно свихнуться.
Некоторое время девушка ехала молча. Украшенная пепельными локонами голова без устали вертелась по сторонам.
— И тогда натянешь красный платок поверх зеленой куртки и начнешь греметь кружкой о мостовую. — Неожиданно добавила ровандиссийка.
Рыцари заухмылялись.
— Вельсийцы, в большинстве своем, и впрямь немного с прибабахом. — Прокомментировал ситуацию Дойвего. — Ничего, скоро выберемся из этой толчеи.
Вскоре толпа и впрямь оказалась позади — они свернули на одну из многочисленных кривых улочек. Вете в первое мгновение показалось, что она оглохла — по сравнению с ведущим от ворот проспектом здесь царила едва ли не гробовая тишина.
— Вообще-то можно было спокойно добраться и по главной, — объяснил этот маневр Дойвего, — но наша достойная дщерь купеческой фамилии пусть лучше остается в добром уме.
Вскоре выехали еще на один широкий проспект. Правда, в отличие от предыдущего, этот был куда более тихим и спокойным. По обе стороны тянулись опрятные двухэтажные домики. Еще бы хозяева не красили их так, чтобы жилища напоминали взбесившуюся радугу…
— Между прочим, по своей содержательности эта улочка очень даже ничего. — Дойвего легко ориентировался в Веканисе. Из прошлых разговоров Вета вынесла, что он то ли долгое время здесь жил, то ли занимался какими-то орденскими делами. — Тут вам и различные питейные заведения, и мастерские… Есть и всякие торговые места.
Вета с интересом оглянулась.
— Ой, неужели это…
— Ага, тахаданская лавка. Держит ее донельзя колоритный тип, если, конечно, он еще не помер. Южане в Веканисе встречаются, хоть и не назвал бы их частыми гостями. Есть несколько чайных, оружейных дел мастера, в паре лавок торгуют тканью, но туда я вам ходить запрещаю категорически.
— С чего бы? — Удивилась Леора.
— А они закупаются, чаще всего, на той улице, с которой мы только что съехали, — расхохотался в ответ Дойвего. Остальные тоже заулыбались.
— А можно нам заехать… — Набралась смелости Вета, но договорить ей Дойвего не дал. Как только миновали ворота, побратим вовсю принялся командовать, но Ройвис и не пытался возражать против такого положения дел. Коренной вельсиец, Дойвего немало времени провел на многоцветных улочках, так что разбирался в местных порядках.
