И она нисколько не удивилась, обнаружив, что все дороги ведут обратно к Агнес.
Наконец-то Агнес.
«Меня зовут Иеремия Роллинс, — начиналась книга. — Когда я был маленьким, земля, деревья и даже звезды начали петь…»
Бет замерла, вспомнив далекое детство, когда Агнес рассказывала ей странные истории — о звуках, обо всем на свете. Она часто рассказывала ей о жужжании земли. О том, как камни и валуны поют иначе, чем почва, как почва и вода сливаются в мутный, туманный стон. Как шепчутся облака, и звенит солнечный свет. Она решила, что это игра, сказка, придуманная для развлечения.
И, в конце концов, Агнес выросла… и истории прекратились.
Но какая-то часть Бет всегда задавалась вопросом, действительно ли Агнес могла слышать эти вещи… и если да, то, возможно, все еще слышала.
Бет помнила каждую частичку этих сказок, храня воспоминания, как белка — орехи на зиму.
Теперь пришла зима, и она знала, что каждое слово было правдой.
Агнес была пророком.
Самым настоящим.
И возможно, Иеремия Роллинс тоже им был.
— Твою мать! — Бет выругалась как Кори, теперь уже потерявший сознание; ее руки крепко сжались вокруг кожаного корешка дневника. — Твою мать, твою мать, твою…
— 30-
АГНЕС
Небеса проповедуют славу Божию,
и о делах рук Его вещает твердь.
— Псалом 18:1.
На третий день пребывания в Извне Агнес проснулась рано с сильным желанием почистить зубы.
Она забрела на импровизированную кухню и обнаружила, что фильтры для воды сухие, как кость.
Настала очередь Макса таскать ведра из колодца, но она не удивилась, обнаружив, что он задержался внутри и смотрит кино. Она быстро обнаружила, что Чужаки не привыкли к физическому труду и будут избегать его любой ценой.
— У меня болит голова, — объяснил он, не отрываясь от телефона.
В библиотеке было полно работы по дому. Колодец требовалось посещать дважды в день, и Матильда настояла, чтобы воду вскипятили, а затем очистили йодом. Они стирали белье вручную и должны были творчески подходить к приготовлению пищи, с небольшим количеством припасов и только заряженной батареей походной плиты. Каждый день они тщательно проверяли все, что у них было, от свечей до последней банки бобов, и время от времени Дэнни и Матильда, которая всегда носила с собой винтовку, патрулировали местность в поисках красных существ.
Работа по дому была легкой по сравнению с обязанностями Агнес в Ред-Крике, но подростки-Чужаки постоянно жаловались. В каком-то смысле это было освежающе. Они, похоже, не думали, что Бог — или патриарх — поразит их за это.
В остальном это было раздражающе. Например, когда ей больше всего на свете хотелось умыться и почистить зубы.
Из ушей Макса свисали провода. Она могла только слышать топот крошечных киноголосов, шепчущих выдуманные драмы. Экран телефона вспыхивал калейдоскопическими цветами.
Она понятия не имела, насколько Чужаки привязаны к этим устройствам. И это несмотря на то, что Интернет был отключен, сотовая связь была прерывистой, а сайты социальных сетей давно закрыты.
Макс смотрел предварительно загруженные фильмы, Джазмин играла в обширную коллекцию видеоигр, а Дэнни постоянно включал музыку в уши, озабоченно склонившись над своими медицинскими книгами.
— Мы с Иезекиилем можем сходить за водой, — застенчиво сказала Агнес.
Макс смотрел на нее, пока фильм мерцал, не потрудившись снять наушники. Его красивое лицо было лисичьим, глаза — черными и широко раскрытыми. Ему и Джаз было по семнадцать лет. В это трудно было поверить, потому что Агнес знала четырнадцатилетних жен с большей серьезностью, чем они оба, вместе взятые.
— Господи, это было бы здорово, — протянул он, как всегда, с легким сарказмом. — Но тебе лучше взять ружье. Раньше ты жила, словно у Бога за пазухой. Ты когда-нибудь видела ходячего красного человека?
Агнес задумчиво опустила голову.
Должна ли она сказать ему, что на улице она в большей безопасности, чем кто-либо другой в библиотеке, потому что по какой-то неизвестной причине наделена способностью слышать звук каждого камня, валуна и красного существа?
Должна ли она сказать ему, что верит, будто слышит голос Бога, и что он защищает ее, когда инфекция рядом?
Нет. Даже жители Ред-Крика, привыкшие видеть лицо Бога в каждой тени, не поверили бы в подобную историю. А чужаки вели себя настораживающе тихо по поводу Бога. Пространство молитвы должно оставаться ее тайной.
— Не беспокойся обо мне, — сказала она.
Но Макс не слушал. Он уже окунулся в свой фильм, его глаза были прикованы к телефону.
Колодец находился в четверти мили от библиотеки. До того, как мир перевернулся с ног на голову, это было просто любопытство, не более того. Листовка гласила: 21 МАЯ: УЗНАЙТЕ ОБ ИСТОРИЧЕСКИХ КОЛОДЦАХ ГИЛА! К счастью, мощеная реликвия по-прежнему снабжала людей питьевой водой.
Агнес несла два ведра вниз по тропинке, удивляясь тому, как далеко простирается небо без леса, который мог бы свернуть его — вид на золотой песок и бело-голубой воздух во всех направлениях — в то время как Иезекииль бежал рядом с ней.
В библиотеке настроение ее брата подчинялось таинственному ритму. Иногда он был вполне доволен тем, что следовал за Матильдой, как обожающая тень. А в других случаях он нападал на всех подряд.
Агнес все понимала. Иногда она чувствовала такую благодарность за то, что оказалась Извне, что ей хотелось петь от радости. Но по утрам она просыпалась с криком, застревавшим в горле, уверенная, что ее все-таки загнали в бункер.
Для Иезекииля сегодня был плохой день.
И на этот раз он ругал сладкую, как сахарная вата, Джаз.
— Она неприлична, — сказал он чопорно, явно имея в виду то, как она одета: в шорты, майки и платья без бретелек.
— Она просто одевается, как все Чужаки. Ты к этому привыкнешь.
— Не буду, — он пнул ногой камешек. — Не буду, потому что Бог это ненавидит.
— Все эти законы… они просто придуманы Пророком. Помнишь?
Он нахмурился.
— Она похожа на Иезавель.
— Будь милым. Это наши новые друзья.
— Они Чужаки.
Она посмотрела на его взволнованное лицо и сказала очень четко, чтобы он не забыл:
— Да, Зик. — Она назвала его именем, которое дала ему Матильда, потому что знала, что ему это нравится. — Но теперь мы тоже Чужаки.
Смущение омрачило его лицо, и он чуть не споткнулся. Маленький мальчик, оказавшийся между двух миров, никогда не бывает устойчив.
Но он был молод. Он приспособится.
Горячий сухой воздух Гила, словно песок, царапал ей лицо. В низкой пустыне росли колючие растения, решившие расти, несмотря на отсутствие воды и тени.
К колодцу вели серые булыжники. Ведра зазвенели, когда она поставила их на землю. Затем она закатала рукава, чтобы включить насос. Зик сидел на противоположной стороне колодца, прижавшись спиной к прохладным камням. Она слышала, как он скребет землю прутиком, рисуя каракули.
Она уже наполнила одно ведро, когда что-то привлекло ее внимание. Внутри края колодца кто-то старательно вырезал буквы на камне.
Она опустила голову вниз головой, прижимаясь ребрами к булыжнику, чтобы прочесть:
НЕТ БОЛЬШЕГО ГРЕХА
ЧЕМ ОТРИЦАТЬ ДАР БОЖИЙ В СЕБЕ.
И. РОЛЛИНС, 1922 ГОД
Она ахнула и ухватилась за край, чтобы не упасть.
Пророка звали Джейкоб Роллинс, но в 1922 году, когда была сделана гравюра, он ещё не родился.
Он не родился, но его дед, Иеремия Роллинс, уже родился.
Совпадение?
Роллинс может быть распространенной фамилией. Может быть, колодец был построен кем-то совершенно посторонним — Джоном или Джеймсом?
