Приятно, словно теплый ветерок подул. Штормовой такой ветерок.
Одно важное правило я сегодня уже усвоил — в прицел можно даже не смотреть, если в казеннике нет снаряда. Поэтому я тут же схватился за рукоять досыла, но уже двумя руками, потому как сил больше не было.
Мышцы правой руки совсем забились, отказываясь работать. И вдруг напомнил о себе укушенный пулеметным затвором палец, рана начала с силой кровоточить… Сгинь Луна, я думал, это ладонь так потеет!
Ну, сегодня ночью явно воспользуюсь левой, если совсем от усталости не вырублюсь…
Двумя руками оно конечно как-то посподручнее, вот только было неудобно выгибаться. Приходилось зависать над колодкой, иначе она могла откатиться и ударить прямо в грудь.
Вот не могли инженеры сделать рукояти досылания двойные, сразу с обеих сторон⁈ По-любому Лунные придумали, чтобы обычный солдат помучался.
Да, в этой башенке мне уже не казалось все таким ярким и интересным… За пулеметной ручкой хоть головой покрутить можно, чтоб глянуть, что вокруг творится.
А здесь сижу, словно мудрец в мрачной башне, кручу тугое колдовское зелье в чугуне, и почти вслепую насылаю на мир грозные заклинания… А потом подбегаю к замызганному телескопу, пытаясь разглядеть, нанесло ли заклинание хоть какой-нибудь урон.
Наконец, закинув новый снаряд и дослав его, я жадно прильнул к прицелу.
Ого! От здания ничего толком и не осталось, домик просто сложился. И Кот, только-только поднявшийся с земли, показал мне большой палец. Оценил, значит. Что ж, это хорошо…
Судя по тому, как народ расслабился, в этой хате был последний рубеж оборонявшихся местных, так что можно было спокойно выдохнуть.
Дальше по улице к нам уже выруливал грузовичок, из которого выглядывал приметившийся мне лейтенант Тараканов. Уж его усы я тоже узнаю повсюду…
Глава 22
Право на трофеи
'Нет для солдата ничего более святого,
чем его право на трофей в бою.'
[Гвардии Сержант Контуженный]
Первый день Красной луны. 13:10
Пустыня, н. п. Ишханазар.
Как только бой был окончен, мне наконец позволили выбраться из задымленной пиросом орудийной башни. Ну, то есть, как позволили…
Просто открылся люк и Контуженный вытащил меня за шкирку, чтобы самому запрыгнуть на сиденье и надеть наушники. Он сразу начал докладываться командиру роты с позывным «Орел».
Я же, спокойно усевшись чуть сбоку от башни, свесил ноги с брони и положил карабин себе на колени. Все же стоило быть осторожным — для местных мы захватчики, а потому вполне можно ждать броска бутылки с маслом и зажжённой тряпкой. В учебке нам рассказывали, что раньше так грузовики часто сжигали.
— Ага, еще это… В докладной укажи гвардии рядового Центрова и рядового Сапронова, — донеслось из башни.
Естественно, половина моей бдительности сразу перекочевала в сторону башни. Мои уши цепанулись за фамилию и я стал прислушиваться.
— Ну да, из молодых которые… А тебе чего надо? Они БМП захватили, самолично уничтожили до кучи кочевых. Центров так вообще с пятидесятки снес пулеметный расчет… Ты записывай, записывай! Двумя точными попаданиями расхерачил техничку с крупнокалиберным пулеметом…
Я же, слушая все это, только расплывался в улыбке. В орудийной башне, оно ведь что? Там мне вообще почти ни хрена не было видно, и все мои ощущения от боя остались на гудящих ладонях да в запахе пирусной гари, так и засевшей в носу.
— Э, куда⁈ Это еще не все! Тут Котяра наш встрял, недобитков зачищал… Ага. Он на хату напоролся, там сразу восемь рыл засело. Так Центров… да-да, Центров, молодой… Он домик просто сложил. Прикинь, тупо несущую стену снес, и ведь догадался.
Моей улыбкой, кажется, теперь можно было застегивать гвардейскую фуражку. Контуженный все это озвучивал, и я даже не сразу понял, за что ему мысленно благодарен. Это ведь теперь попросят меня рассказать, «а чего у вас там в пустыне было?», так я теперь знаю, как красиво приврать…
Сам бы я как рассказал? Примерно так:
«Беру снаряд, кладу на линию, и рукоять кручу, а она тяжелая. Потом в прицел мельком, гашетку — бах! — и снова кручу рукоять, беру снаряд, на линию, и рукоять кручу. Гильза по корпусу звякает, в башне пирусом воняет, и броня от взрывов бумкает»
Вот и все. Оно, конечно, так все и было, но так даже девочек не впечатлишь. А вот если разбавить рассказ словами Грозного, то всё очень даже эффектно получается. Да ещё и с лёгким оттенком брутальной небрежности…
«Да ну чего там рассказывать? Положили толпу кочевников, БМП у них отобрали. Видели такую бронемашину? Не видели? А я в ней сидел, там калибр пятидесятый, я с него пулеметный расчет — бах! Калибр это такой, в дом прямо херачишь — складывается, как карточный… Я так восемь рыл закопал!»
— Центр!
Я вздрогнул, вдруг сообразив, что меня уже не первый раз окликают. Вот тебе и осторожность, сгинь моя Луна!
Удивленно посмотрев на дом, у которого продолжила копошиться парочка наших разведчиков, я уставился на Лысого, идущего в мою сторону. Они там разгребали завалы, дело моих грешных рук, вытаскивали тела и разбирали трофеи.
— Центр! — окликнул меня Лысый, — Глухой, что ли?
Я заинтересованно глядел на коллегу, который уже тащил к бронемашине целый десяток винтовок, закинув их на плечо, а также и пару коробов с патронами к крупнокалиберному пулемету.
— Хорош на пробоину хер гонять, все равно не по твоим размерам дырка. Лучше вон, помоги таскать!
Сказано было грубовато, но мою ситуацию описывало идеально. Расслабился я что-то… Поэтому, согласно кивнув, я аккуратно спустился с брони, закинул свой карабин на ремне за спину и поспешил к разрастающейся куче трофеев.
К мародерству уже подключились и бойцы, приехавшие вместе с усатым лейтенантом. Дело пошло еще быстрее, когда Котяра откуда-то пригнал пяток местных мужичков, чтобы те помогли разобрать машины и перетащили тела погибших.
К счастью для нас, потери были только среди местного населения. У разведчиков только один штурмующий отделался легкой раной — пуля по касательной чиркнула по бедру с наружной стороны.
Местные все были относительно похожи друг на друга. Смуглые, словно хорошо пропечённая картошка, с большущими мохнатыми бровями, бородами и усами. При этом поверх усов буквально нависал загнутый нос с такими мощными ноздрями, что в них можно было легко спрятать пару патроном.
Большей частью они были темноволосые. Причем если те, кого мы убили, выглядели вполне крепкими, то вот пригнанные Котом мужики оказались какими-то тощими. Видать, у кочевников кто не воюет, тот не ест.
* * *
Когда мы погрузили большую часть трофеев, забив тем самым практически весь десантный отсек бронемашины, ко мне внезапно подошел Контуженный. Уже вполне спокойно подошел, даже протягивая сигарету.
— Пожалуй, откажусь, — я отрицательно мотнул головой.
Грозный лишь пожал плечами и, убрав сигарету обратно в пачку, с прищуром на меня глянул. Словно оценивал.
— Раньше не воевал? — поинтересовался он.
Я покачал головой — мою службу нельзя было назвать боевым опытом. Да и сам Контуженный, видимо, вспомнил, что я «палочник», и усмехнулся.
— Гвардеец, ага… Часть, из которой тебя прислали, полная параша, сгинь ее луна. Но вот сам ты вроде толковый. Служишь всего ничего, а голова соображает, опять же, и на поступки дерзок… Хорошим разведчиком будешь.
Разговор хоть и казался пустячковым, но я чувствовал, что это все неспроста. Это не просто болтовня… Да и не похвалить меня Контуженный подошел, это я просто сам себя мысленно десять раз уже обласкал.
— Скажи мне вот что, Центров, — Грозный кашлянул, — Зачем ты в армию пошел? Деньги? Статус? Власть?
Сразу стало понятно, что вариант «служить царю и родной Красногории» тут не прокатит. Контуженный ждал откровенности.
— От жизненных проблем сбежал, — честно признался я.
