Через секунду-другую дверь отворилась.
— Привет, Келли, — бросила Аврора, одетая в черные кожаные джинсы, несмотря на июльскую жару, и тащившая за собой чемодан. Она ураганом пронеслась мимо и вошла в лифт.
Келли взглядом проводил ее. Двери лифта закрылись, и.он пошел вниз по забранной сеткой открытой шахте. Пожав плечами, Келли повернулся к двери.
Макс, ничуть не сгущенный разыгравшейся сценой, стоял на пороге с веселым, приятным выражением лица.
— Келли! Черт побери, какой приятный сюрприз! Входи же, входи! Что ты поделываешь тут, в Веселом Пари?
Войдя, Келли огляделся. Макс снял просторный, вместительный номер. Белые шторы развеваются на ветру в распахнутых французских окнах. На стенах что-то наподобие шелковых шпалер, а на шпалерах — старые плакаты с портретами людей, о которых Келли ни разу не слыхал. Мебель вроде бы антикварная. Приглушенный изысканный свет. В подобном жилье человек будет чувствовать себя как дома, пока не надумает, что делать дальше.
— Мило, Макс, очень мило.
— Просто временное лежбище, — развел Макс руками, — пока не найду постоянную квартирку. Как ты насчет выпивки? — Он обернулся к бару, где группа стаканов обступила три бутылки. — Шотландское сгодится? Что ты тут делаешь, Келли? Рад тебя видеть.
Взяв шотландское виски с водой, Келли направился к креслу со спинкой в виде лиры. Сел и, отхлебнув, одобрительно кивнул.
— Я ж говорил, Макс, что меня всегда тянуло глянуть на Веселый Пари, — промолвил он, решив не затрагивать вопроса о том, что произошло между Авророй и Максом. — Я ж говорил.
— Несомненно. Но почему именно теперь? Кстати, я собирался тебе звонить. Тут кое-что подвернулось, и мне пришлось уехать впопыхах, сам знаешь, как оно бывает.
— Верное дело, знаю. Ну, я ж не обижаюсь, что вы мне ничего не сказали. Мы квиты. Вы были щедры со мной выше крыши. Я здесь не за тем, чтоб на вас наезжать.
— Черт, я и не думал волноваться на этот счет. Ты да я, мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Если тебе понадобится помощь, только дай мне знать. В данный момент мое финансовое положение оставляет желать лучшего, но очень скоро…
Келли прервал его, выставив открытую ладонь.
— Я вовсе не о том, Макс. Я здесь не затем, чтоб проедать вам плешь насчет денег. Когда вы эдак смылись, я просто остался не у дел. Я вас не виню, мы всегда понимали, что я работаю на вас там, а как съедете, так и кранты. Но я начал задумываться. Я ж серьезно насчет того, что хотел повидать Пари. Так что огляжусь, пока не подвернется еще чего. И еще одно.
— Выкладывай, — улыбнулся Макс.
— Я знаю, вы не рассчитывали на меня. Но я подумал, что все равно могу понадобиться. Чем бы вы там нынче ни занимались, недурно иметь под рукой человека, на которого можно положиться. Который прикроет вас с тылу. Или будет ходить по поручениям, как в Нью-Йорке. Или еще чего. Не отвечайте мне прямо с ходу. Может, вам надо это малость обмозговать. Я тут задержусь на недельку-другую. Поглядим, чего вы надумаете. Если нет, так я вернусь в Нью-Йорк без обид.
— Что ж, очень благородно с твоей стороны, — согласился Макс. — Я об этом поразмыслю, обещаю. Где ты собрался остановиться в Париже?
Келли постучал по карману плаща, оттопырившемуся из-за книги в бумажной обложке.
— У меня с собой путеводитель, мои вещи остались внизу, а место я как раз собираюсь подыскать.
— Я бы разместил тебя здесь, но сам видишь, как оно… Келли кивнул.
— Да, еще одно. У вас нет телефонного номера этого вашего приятеля, этого самого Хоба?
— Разумеется, есть. — Нацарапав номер-на полоске бумаги, Макс вручил ее Келли. — А зачем тебе понадобился Хоб?
— Да так, ни за чем. Просто симпатичный парень, а больше я тут никого не знаю, кроме вас. А вам, как погляжу, не до меня. Я дам о себе знать, Макс.
Двадцать минут спустя в дверь Макса снова позвонили. Он открыл. За дверью стоял Хоб, какой-то помятый и недовольный.
— А почему мне не позвонили снизу? — поинтересовался Макс.
— Я сказал, что ты меня ждешь. — И вправду жду. Что ж, входи.
И тут зазвонил телефон. Макс схватил трубку.
— Да, это Макс. Кто это?
— Макс, это твой старый дружок Эмилио.
— В Париже?
— Совершенно верно, дружок. В Париже.
— Что ж… добро пожаловать в Город Огней.
— Большое спасибо. Макс, у нас с тобой имеется неоконченное дельце.
— Нет у нас никакого дельца. Тут Франция, а не Америка.
— А тебе не доводилось слыхать об экстрадиции?
— О каком это дельце ты говоришь?
— То, о чем я говорю, обсуждению по телефону не подлежит. Я сейчас подъеду. Но сперва хочу побазарить с Авророй.
— Вставай в очередь. Я тоже.
— Нечего со мной шутки шутить, толстячок, я же знаю, что она там.
— Тогда ты знаешь больше, чем я.
— Ну, если врешь…
— Не веришь, подъезжай прямо сейчас, поедим чили и поглядим какую-нибудь французскую телепередачу. По-моему, через полчаса из Нормандии начнут транслировать конкурс эрудитов, наверно, будет интересно.
— Ладно. Если увидишь ее, скажи, что я хочу с ней повидаться. А этот твой частный легавый Хоб, он-то в Париже?
— Он прямо тут.
— Дай-ка мне его. Хоб взял трубку.
— Хоб слушает.
— Мне надо с тобой встретиться, — заявил Эмилио. — Знаешь подходящее место?
— Скажем, в пивной «Брассери д’Итали», на углу Порт д’Итали и Массена через полчаса.
— Где это, черт возьми? А, выкинь из головы, возьму такси. Лады. Дай-ка мне снова Макса… Максик, мы скоро с тобой потолкуем. У нас с тобой неоконченное дельце. — Он дал отбой.
Положив трубку, Макс сообщил Хобу:
— Это Эмилио.
— Я догадался.
— Как, по-твоему, следует ли ему говорить, что наркоту умыкнули?
— Он ведь такой умник, вот пусть сам и узнает. Макс, что у него на тебя?
— Лет двадцать в федеральной тюряге, если только я не пойду на сотрудничество. То есть надо подставить своего здешнего партнера, чтобы Эмилио мог его арестовать и заслужить лавры.
— И ты собираешься это сделать?
— Из-за него я между молотом и наковальней, — развел руками Макс. — Если я ничего не придумаю, настанет очередь мистера Игрека.
— Мне казалось, обычно его зовут мистер Икс.
— Так оно и есть, но я решил окрестить его по-новому. Так куда свежей.
— Береги себя, Макс, — сказал Хоб. — Поговорим после.
Стало жарко, Париж наконец-то распростился с непредсказуемостью весны, разнежился, стал теплым и стабильным. Воздух напоил аромат цветов: настала пора цветения кизила.
Но славная погода была Хобу до лампочки; его донимали какие-то астматические симптомы, да заодно он чувствовал себя не в духе и не в настроении выслушивать саркастические комментарии Эмилио об ограблении.
