— Макс Са, Макс Са, — мальчик был возбужден, — большая рыба в соленой воде! — прошло секунд пять, прежде чем я осознал, что речь о китах. Сказав мальчишке бежать обратно и готовить судно к выходу в море, стал собираться. Взял лук с отравленными стрелами, затем подумал и отложил лук в сторону: лучше взять яд и намазать острие гарпуна. Для страховки, если кит вздумает атаковать драккар, решить взять один из пулеметов калибра 12.7. Мощные бронебойные пули этого калибра спокойно достанут до самого сердца кита, через всю толщу жира и мяса. Нагруженный как ишак, таща пулемет с лентой, отправился к берегу, где уже суетились матросы, подхлестываемые Тиландером.
Передав пулемет американцу, хорошо смазал главный гарпун. Баллиста не была заряжена. Но гарпун был привязан к тросу, второй конец которого завязан на скобе. Десять минут спустя мы отчалили от пирса и матросы взялись за весла без команды гонга, чтобы не пугать китов. Китов было около двух десятков, они ныряли и всплывали, мощно ударяя хвостовым плавником по воде. От берега они находились примерно в восьмистах метрах, хотя раньше подплывали куда ближе.
Тиландер очень аккуратно сложил стометровый трос, смотав его кольцами. Если петля троса накинется на руку или ногу — попавший в ловушку обречен. А такие случаи у китобоев бывали, я много раз читал о таких несчастных случаях. Когда до китов оставалось метров двести, мы зарядили баллисту, используя рычаг. Не касаясь отравленного острия, вложили гарпун в ложе и зарядили кормовую баллисту. Она будет стрелять копьями с листовидным наконечником, которые должны наносить смертельные раны.
Последние сто метров мы плыли, еле опуская весла в воду, чтобы не потревожить животных. Тиландер показал знаками поднять весла, когда до ближайшего кита оставалось около тридцати метров: я приник к мушке прицела баллисты. Кит лениво шевелился на воде, в отличие от резвящихся собратьев.
— Давай, — дал я команду и Тиландер ударом молота выбил штырь, удерживающий натянутый трос баллисты. С шелестом гарпун вылетел и вонзился в бок кита, почти полностью уйдя в тело. Животное мгновенно ушло под воду, стремительно стал разматываться трос, показывая, что кит уходит на глубину. Когда мне казалось, что его не хватит, и оставалось всего несколько колец, трос провис. Потянулись томительные минуты ожидания и когда четвертая минута была на исходе, Тиландер показал пальцем:
— Там!
Всмотревшись в кристально чистую воду, я увидел темное пятно, которое всплывало в тридцати метрах от драккара.
— Герман, поворот!
— Тиландер ударил в гонг и прокричал:
— Правый!
В несколько гребков драккар развернулся кормой к всплывающему киту. На этот раз выстрелом из баллисты я попал в район глаза: рев кита услышали все и он рванулся в сторону.
Тиландер первым понял опасность: мы находились к киту почти кормой. Когда удаляющийся кит выберет всю длину троса, есть риск, что он в рывке опрокинет драккар на бок. Неистово забил гонг, и полетели приказы:
— Левый, левый, левый!
Мы успели в последний момент: сила толчка была такой, что я чуть не свалился за борт, но нос драккара смотрел в кильватер киту. Нас потащило с такой скоростью, что я подумал о том, что со скакуна пересел на Мазератти. Американец бросил лаг и удивленно пробормотал: «Двадцать пять узлов». Кит безостановочно плыл около получаса на запад, потом трос внезапно провис. Один из матросов показал пальцем на животное, которое плыло нам навстречу параллельным курсом. И снова Тиландер забил в гонг, разворачивая драккар по ходу движения кита.
Обратно мы плыли медленнее, кит теперь поднимался на поверхность каждые пару минут. Не доплыв до бухты около двух километров, он поднялся на поверхность и больше не нырнул. Движение его хвостового плавника становилось все медленнее и слабее.
— Он готов, — прокомментировал Тиландер и начал выбирать провисший трос. Через пару минут кит находился в паре метров за кормой. Гарпун прочно сидел в его теле, трос Тиландер обмотал вплотную за кормовой надстройкой, соединяя «Акулу» с китом.
— Теперь, сэр, пока в его легких еще есть воздух и не пожаловали акулы, нам надо доплыть до берега. Ваш яд очень силен, мне не приходилось слышать, чтобы кит умирал за час.
Он резко ударил в гонг и весла синхронно опустились в воду, а «Акула» начала набирать ход, но прошло больше часа, прежде чем мы преодолели несколько километров до берега, буксируя тушу кита. Разделывать кита решили чуть в стороне, ведь мы с Тиландером помнили запах гниющей плоти, которая на солнце разлагается буквально за сутки. В разделке кита участвовало практически все племя Русов: моряки Выдры вырезали мясо и жир, остальные жир сразу топили под руководством Рага и нарезали мясо длинными полосками, развешивая на веревках между пальмами.
Хаду было поручено обеспечить каждую хижину мясом кита, но даже после раздачи всему поселению солидных кусков мяса, десятки тонн остались сушиться на солнце. К сумеркам от кита остались лишь скелет и внутренности, на которые слетелись сотни чаек и других птиц. Несколько раз подплывали акулы, но не смогли добраться до внутренностей из-за мелководья. Я поручил оттащить внутренности ближе к глубине, и до самого утра там слышалась возня. Утром остатки внутренностей были оккупированы полчищами крабов. Весь второй день мы продолжали топить жир и нарезать куски мяса, что не успели нарезать вчера. Их пришлось свалить в погреба, где было прохладно. И снова Хад раздал в каждую хижину китового мяса. Три дня после окончания разделки кита и перетопки жира со всех хижин несся ароматный запах жареного и вареного китового мяса.
На этот период были объявлены выходные дни: кроме дозорных все отдыхали и ели, ели и отдыхали. Некоторые Русы прямо на глазах набрали вес. На седьмой день от кита остался только скелет — даже внутренности были съедены крабами и рыбами. Все наши горшки из глины были забиты топленным жиром. Нел в срочном порядке принялась лепить новые, заявив Лайтфуту, что им понадобится домна для сушки и обжига. Все протесты последнего, что домна не для обжига горшков, были отметены в сторону.
Киты тем временем продолжали свои брачные игры: Тиландер дважды приходил с просьбой устроить вторую охоту, но я отказался. Того жира, что у нас был, хватит на целый год при разумном потреблении и не было нужды убивать еще одного кита. Тем более, что в скором времени мы собирались к бермудским островам. Меня и самого захватил охотничий азарт, но охота на кита — довольно рискованное занятие. Убитый нами кит втрое превосходил «Акулу» в длину. Атакуй он драккар — пришлось бы вылавливать трупы людей и собирать судно по щепкам. Китобойное ремесло решил оставить как крайнюю необходимость.
Едой мы были обеспечены: снова опоросились три свиньи, принеся в общей сложности двадцать поросят. В паре километров к западу от нас, прямо у побережья, паслось стадо морских коров, из которых мы добыли всего одну. Их тоже было решено беречь, чтобы иметь под рукой источник мяса. Само море кишело рыбой, поля приносили отличный урожай ячменя и чечевицы. Мораторий на охоту, который вместо запланированных шести месяцев длился уже девятый, тоже пошел на пользу. Антилопы, козы, бараны, сайгаки появились вблизи Плажа, частенько подходя до самых наших полей. Кроме того, были буйволы (четыре буйволицы были готовы отелиться в скором времени) и верблюды. Верблюдов мы еще не резали, но и этот день настанет, когда подрастет молодняк верблюжат.
Тем не менее, нам все равно пришлось еще раз заниматься китом. Случилось это совершенно случайно, во время тренировочного плавания. С каждым днем гребцы работали веслами увереннее и быстрее. Тиландер редко пользовался парусом, пытаясь достичь совершенства в гребле. Я согласился поучаствовать в очередной такой тренировке, суть которой была в том, чтобы уйти в море, потеряв из видимости берег, и возвратиться, ориентируясь по солнцу. Больше пяти часов матросы гребли в юго-западном направлении, пока берег не скрылся из вида. Сделав несколько поворотов, Тиландер намеренно запутал своих гребцов и предложил возвращаться в бухту. Мнение матросов разделились, только Мен сориентировался правильно и сразу был назначен помощником капитана.
