у того хоть на мгновение дрогнула рука, державшая пистолет. — То, что ты слышал... просто перестук костей.
— Да, похоже, — согласился Гастон. — А теперь вот что, месье Кейн. Я знаю, что у тебя с собой кругленькая сумма деньжат. Я собирался подождать, пока ты заснешь, и тогда уже прикончить тебя. Но случай представился несколько раньше, и я поспешил им воспользоваться. Благо обмануть тебя оказалось проще простого...
— Мне и в голову не приходило опасаться человека, с которым я преломлял хлеб, — ответил Кейн, и в голосе его прозвучали нотки разгоравшейся ярости.
Грабитель бесстыдно расхохотался. Потом прищурил глаза и начал медленно отступать к наружной двери. Кейн непроизвольно напрягся всем телом, подобравшись точно волк перед прыжком. Увы! Рука Гастона была тверда, и черное дуло продолжало неотступно следить за пуританином.
— И Чтобы мне никаких предсмертных бросков после выстрела, месье, — сказал Гастон. — Стоять смирно, говорю! Я видел, как умирающие еще умудрялись убить, и собираюсь отойти на достаточное расстояние, чтобы этого не произошло. Клянусь верой! Я выстрелю, и ты, конечно, взревешь и бросишься, да только помрешь прежде, чем успеешь до меня дотянуться. А у нашего дражайшего хозяина в потайном чулане прибавится еще один скелет, ха-ха. Ну то есть, конечно, если я сам его не грохну. Этот идиот не знает меня, а я его и подавно, но тем не менее...
Француз уже стоял в дверях и целился в Кейна из пистолета. Свеча, прилепленная в стенной нише, озаряла комнату неверным мерцающим светом, едва достигавшим порога. И вот оттуда, из темноты, со смертоносной внезапностью выросла огромная расплывчатая тень, и сверху вниз устремилось блестящее лезвие. Француз грохнулся на колени, точно бык на бойне, и из разрубленного черепа хлынул мозг. Над ним, громоздкий и жуткий, возвышался хозяин таверны. В руках у него был окровавленный тесак, отнявший жизнь у Л’Армона,
— Хо-хо!.. — проревел он, обращаясь к пуританину. — А ну назад!..
Кейн прыгнул вперед при виде падающего Гастона, но хозяин ткнул ему прямо в лицо длинным пистолетом, зажатым в левой руке.
— Назад!.. — снова прозвучал звериный рык. Делать нечего, Кейн попятился прочь. Оружие было нешуточное, да и красные глазки горели опасным безумием. Отступив, англичанин стоял молча, чувствуя, как бегут по спине мурашки. Он уже понимал, что новый враг окажется куда грозней и смертоносней француза. Хозяин таверны слегка покачивался из стороны в сторону, точно поднявшийся на дыбы лесной зверь, и смеялся каким-то мертвящим, нечеловеческим смехом.
— Гастон Мясник, хо-хо! — крикнул он и пнул мертвеца, валявшегося у его ног. — Нашему красавцу разбойнику не придется больше охотиться! Хо-хо, слыхал я про этого недоумка, вздумавшего шалить в Черном Лесу! Искал золотишко, а нашел смерть!.. Теперь оно все мое, твое золото!.. И больше, чем золото, — месть!..
— Что до меня, то я тебе не враг, — спокойно проговорил Кейн. — За что мне мстить?
— Врешь! Все люди — мои враги! — раздалось в ответ. — Вот, полюбуйся на эти отметины у меня на руках! И на ногах!.. Это от кандалов!.. А что, по-твоему, у меня на спине? Поцелуи кнута! А в голове? В голове тоже раны, причиненные долгими годами в холодном темном застенке, где я отсиживал за преступление, которого не совершал!..
Его голос сорвался и перешел в безумное, отвратительное рыдание. Кейн промолчал. Ему не раз уже приходилось встречать людей, чей рассудок был сломлен ужасами тюрем Старого Света.
— Но я бежал!!! — внезапно с торжеством завопил хозяин таверны. — И объявил войну всем остальным людям... О! Что это?..
И Кейн спросил себя, не померещился ли ему проблеск страха в глазах сумасшедшего.
— Да никак мой колдун костями постукивает!.. — прошептал хозяин таверны, но тут же снова безумно захохотал: — Он поклялся, умирая, что самые кости его подстроят мне смертельную ловушку. Вот я и приковал к полу его скелет, а теперь слушаю глухими ночами;, как он стучит костями и звенит цепью, пытаясь освободиться! И я смеюсь, смеюсь, хо-хо!.. Уж так ему охота восстать и прогуляться по темным коридорам, точно старый Царь Смерть, и прийти, когда я сплю, и убить меня прямо в кровати!..
Безумный взгляд вдруг яростно вспыхнул.
— Вы двое, ты и этот мертвый дурак, вы заходили в ту комнату! Он говорил с вами?
Кейн содрогнулся помимо собственной воли. И подумал, что либо и сам начал сходить с ума, либо из-за двери действительно послышался перестук костей, как если бы скелет слегка пошевелился. Кейн передернул плечами, сказав себе, что крысы, случается, играют старыми костями, не пригодными в пищу.
А хозяин гостиницы уже вновь хохотал. Он обошел Кейна кругом, продолжая при этом держать его на мушке, и свободной рукой отворил дверь. Там, внутри, лежала плотная тьма. Такая плотная, что Кейн не сумел рассмотреть даже кости, белевшие на полу.
— Все люди — мои враги!.. — бубнил хозяин гостиницы. Речь его была бессвязна, как это часто случается у сумасшедших. — А зачем бы мне кого-то щадить? Кто хоть палец о палец ударил, чтобы меня вызволить, пока я шил в мерзких подземельях Карлсруэ... и за что? Ни за что... Они ведь так ничего и не доказали... Тогда-то у меня и началось с головой. Я стал как волк... Я побратался с волками Черного Леса и удрал к ним, когда вырвался из тюряги. Ох и попировали же они, мои братцы, всеми теми, кто останавливался здесь в таверне... Всеми, кроме одного русского колдуна — это он гремит костями там, в темноте. Затем-то я и оголил его кости и посадил их на цепь, чтобы мертвое тело не явилось по мою душу среди ночи, когда тьма окутывает мир... Чтобы' не явилось и не убило меня, ведь кто ж справится с мертвецом! У него не хватило колдовской силы, чтобы спастись от меня, но все знают, что мертвый колдун еще хуже живого... Не двигайся, англичанин! Я спрячу твои кости здесь, в тайном чулане, рядом с костями волшебника, чтобы...
Безумец уже стоял одной ногой на пороге потайной комнаты, и дуло его оружия по-прежнему смотрело на Кейна. Внезапно какая-то сила опрокинула его назад, увлекая в темноту; неведомо откуда взявшийся^ порыв ветра захлопнул за ним дверь. Свеча в стенной нише мигнула и погасла. Кейн принялся шарить руками по полу и нашел пистолет. Поспешно выпрямившись, он обратился лицом к двери, за
