была священницей.
— Священницей?
— Ну да. Она хотела построить здесь церковь. Но вот все никак не могла получить разрешение. Во всяком случае так говорила мне моя мама. В итоге здесь возникло капище. Людям надо же как-то поддерживать связь с Богом.
— И священник у вас есть?
— Есть, конечно. Он когда-то был послушником моего деда.
— И что он говорит? Я имею ввиду ситуацию с вурдалаком.
— Да что говорит, что говорит. Несет какой-то бред. Говорит, что это происки зла. Преисподняя насылает на нас свои напасти.
— Он имеет ввиду Луциана?
— Хуже. Он имеет ввиду третьего брата, конечно. Какой там Луциан.
— Амодей запрещен в Табриэйне.
— Знаю, что запрещен. Амодей — судья и палач, владыка преисподней, или как там его? — Она застыла, но только на миг. — Я вижу ваша мазь впиталась. Давайте зафиксируем руку.
— Давайте. — С удовольствием ответил Грисельд.
Она снова коснулась его кисти тонкими, холодными пальцами, и он почувствовал тепло между ребер. Она перевернула руку:
— Держите на весу. Сейчас. — Движения ее были отточены, а взгляд задумчив. Он же смотрел ей в глаза. В голубых сапфирах он видел то, что, казалось, давным давно потерял. Или ему померещилось?
— Готово. — Она вложила его руку обратно, а он привел в действие механизм. Шестеренки загудели, сделав пятерню снова неподвижной. Она почему-то не отпускала предплечье, а потом резко одернула ладонь.
— Прошу прощения.
— Ничего страшного.
Они замолчали, но момент длился не долго.
— Чтож, — Разминал руку Грисельд, поглядывая на наруч, переходящий в перчатку. — Благодарю за гостеприимство.
— А вы верите?
— Во что?
— В то, что сказал этот негодяй. Что я ведьма. В магию. — И она немного даже отстранилась.
— Да нет что вы. — Он положил руки на стол, накрыв здоровой сломанную. — Вернее. Я верю в магию, но не верю, что вы являетесь чародеем или ведьмой. Это ведь…
— Редкость?
— Большая редкость, я бы сказал. Даже вопиющая…
Женщина хихикнула:
— А вы…
— Что?
— Вы милее, чем могло показаться на первый взгляд.
Грисельд улыбнулся:
— Ну я…
— Вы надолго здесь?
— Уже даже не знаю. — Монро улыбнулся еще шире. — Думаю, что работы здесь непаханое поле. Поэтому я вынужден буду задержаться…
— Только поэтому?
— Ну… — Не знал что ответить Монро. — Теперь уже даже не…
— Ой да ладно вам, господин…
— Кристиан. Меня зовут Кристиан. Можем на ты. — Последняя фраза вызвала в ней восторг. Он это знал.
— Хорошо, Кристиан. Можем на ты… — Так чем планируете, точнее, планируешь заниматься?
— Ну не знаю. Надо опросить местных. У вас тут напасть за напастью.
— Это да. Напасть за напастью. — Голос знахарки стал тише. — Поужинаем? — Воскликнула она вдруг.
— Отчего же не…
— Я могу приготовить что-нибудь…
— Ну я… — Запинался Монро. — А почему бы и да. Это ведь не запрещено?
— Конечно нет, глупенький. Да и должна же я как-то отблагодарить своего спасителя…
— Спасителя? Ой да пустяки. Плевое дело.
— Плевое? Нет уж, Кристиан. С этим дуболомом не бывает плевых дел. Мало кто в деревне в открытую бросит ему вызов. Да еще и заступаясь за незнакомку.
— Во всем виновато мое слабоумие.
Женщина порхала от счастья:
— Нет, нет-е-ет. В этом есть что-то большее. Я чувствую. Я сразу это заметила. Я ведь глаз не сводила с тебя. Это называется по другому…
— И как это называется?
— Ну не знаю. Некоторые называют это отвагой.
— Отвага и слабоумие стороны одной монеты.
— Готова с тобой спорить до посинения. — Ее ладонь впервые коснулась его лица.
— Как вам будет угодно, госпожа. — Ответил Грисельд, смотря на нее.
— Давненько меня так не называли. — В сапфирах горел огонек. — Давненько. У тебя есть девушка?
— А что? Уже ревнуешь?
— Уже. — Провела она ногтями по шее слегка поцарапав. — Ревную…
— Ну тогда нет повода для беспокойства. Девушки у меня нет.
— Это хорошо. Я рада…
— Очень?
— Очень…
Раздался стук в дверь.
— Уже уходишь?
— Уже. Прости. Работа.
— Ну что, тогда… — Вечером?
— Вечером…
* * *
— Следы глубокие. Вот. Смотрите. — Грисельд указал на свежий, по края заполненный водой отпечаток.
— Похоже на человека. — Склонился рядом староста. — Только больше…
— Гораздо больше, Патрик. Гораздо. И это не человек…
— Я не верю. — Проговорил представитель деревеньки встав с колена.
— Может медведь? — Предположил Монро. — Ну как мы и думали.
Они находились в чаще. Ветер колыхал макушки голых деревьев, а недалеко журчал ручей.
— Он пошел туда. Смотрите… — Молодой парень уже следовал за углублениями. — Давайте за мной…
Староста еле поспевал.
Они вышли к речушке по тонкой тропинке, присыпанной опавшими листьями. Оживленное течение разрезало лесной массив на две половины, и было толщиной метра три — не больше. Из под водного потока виднелись камни и ствол покрытого мхом мертвого дерева.
— Вот. На этом все. Здесь его след теряется. Он мог пойти куда угодно. Вверх или вниз — без разницы.
— Так он на двух ногах шел? — Спросил староста.
— Незнаю. — Ответил Монро. — Тогда он прыгал на них. Смотрите на расстояние. Вопросов становится еще больше. А этот Освальд. — Призадумался Грисельд. — Он раньше вел себя совсем иначе? Не так, как сейчас?
— Ну вас он испугался, Кристиан. Поймите…
— Да я не про это…
— А про что?
— Ну он так всегда реагировал на чужаков?
— Да нет же… Раньше он был как его брат.
— Такой же напыщенный индюк?
— Ну что-то вроде того. А почему вы спросили?
— Ну если… — Сложил Грисельд руки на груди… — это были бандиты, которым как-то удалось запугать бедолагу, а он что-то видел, то…
— Думаете, что это могли быть какие-то разбойники?
— Разбойники оставили бы после себя целую кучу следов, а тут… Вы когда нибудь слышали про северные народы? Может читали?
— Вы про Кроахан? Ну, читал… — Чесал бороду староста. — А что?
— Медведи там огромные. Этот, если это медведь, как раз подошел бы. — Монро присел на колено у последнего из следов. — Самые большие из медведей. Ну во всяком случае так говорят. Один взрослый медведь… Подожди-ка. Вопрос в другом. Откуда он мог здесь взяться? Или это не медведь вовсе. Тогда кто? И он как будто шел на двух ногах. Медведи же…
— Что вы там шепчите? — Напряженно пролепетал староста. — Слышите? — Его голос сделался тише, а рука коснулась плеча его спутника.
— Нет. Не слышу. — Не понял Грисельд, но тоже перешел на шепот. Через секунду сквозь ветви и кроны векового леса пробился нарастающий вой. Староста пригнулся, а Грисельд наоборот встал, прислушался. Точно. Теперь он отчетливо его улавливал:
— Волки? Сейчас? Так день же. Луны я тоже не видел…
— Они собирают стаю. Вожак собирает…
— Но зачем?
— Это предупреждение.
— Предупреждение?
